ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги" - Страница 51

Тошнило ее минуты три. За это время Алиса в очередной раз взмолилась и решительно была готова отдать все, что у нее есть, лишь бы оказаться там, за бортом, на берегу. Пускай в том виде, как сейчас, но, Господи! Пусть это только прекратится! Утерев ладонью слезы и слюну с губ, она снова обессилено развалилась на кровати.

- Чертова качка! – едва слышно прошептала женщина и закрыла глаза.

Вокруг было темно, но глаза все равно хотелось прикрыть. Так, казалось, было легче. Чертов корабль! Чертов мир! Они покинули станцию, перебрались на огромный прогулочный лайнер и теперь дрейфовали посреди чертового бескрайнего океана! Огромные, рычащие, мощные двигатели включали редко. Или экономили топливо, или с ними что-то было не в порядке. Она была здесь одна. Не у кого было спросить, что происходит. По коридору за дверью люди проходили очень редко. Фактически даже – никогда. Лишь откуда-то сверху пару раз она слышала отдаленные голоса, но разобрать что-то внятное не смогла.

Новое место обитания нравилось учительнице меньше, чем предыдущее. Нет, если сравнивать с заточением в тюрьме у Валентина, тут было просторнее, но если смотреть в масштабах «Афалины»… На «Титане» все было каким-то узким, компактным, маленьким. Оно и понятно, здесь широкие, как на станции, трех-, а то и четырехметровые коридоры были не нужны. И это угнетало. Давление стен и потолка здесь ощущалось даже больше, чем на станции, хотя и тут, и там люди, фактически, были заперты внутри огромной консервной банки. Но «Титан» давил сильнее. Может быть из-за того, что «Афалина» хоть и плавучая, но все же станция, стоявшая на берегу, а лайнер находится в океане, и та глубина, что под ним, заставляла волноваться в разы сильнее.

Каюта была почти пуста. Ни телевизора, ни освещения. Только скудный, тусклый свет снаружи, которого едва-едва хватало, чтобы ориентироваться в пространстве. Кровать, узкий столик со стулом, да небольшая отхожая комната с унитазом и неработающей душевой кабиной. Вот и все. Явно эконом вариант.

Отлежавшись, девушка снова перевернулась на бок, сплюнула неприятную горько-кислую слюну, села. Лежать надоело.

Снаружи что-то вспыхнуло. Алиса с трудом встала, подошла к окну и замерла. Миллионы частиц солнечного ветра, сталкиваясь с магнитным полюсом земли, начинали резвиться где-то в высоте. Они переливались, перекатывались, изменялись, вспыхивали и гасли, набирая силу и яркость, создавая невообразимую красоту. Северное сияние она видела уже в третий раз, но каждый раз масштабы зрелища поражали. За полгода, проведенных на «Афалине», за ее пределы учительница выходила, от силы, трижды, проводя все время в заточении стен, и ничего подобного не видела, а сейчас, тут, на борту «Титана»… Алиса вздохнула. И красиво, и печально одновременно.

Она стояла, вцепившись ослабевшими, побелевшими пальцами в какую-то трубу под иллюминатором, и завороженно глядела на переливающееся за бортом полотно исполинского художника, решившего сегодня ночью раскрасить небо светящимися красками. В груди заныло. На глаза навернулись слезы. Она глядела на то, как малиновые всполохи перетекают в зеленые, а затем синие, как все это великолепие дрожит, словно огромная медуза, и в душе зарождалась апатия. Вроде и красиво, и радоваться бы надо было, но… в то же время, одиноко, холодно и грустно. Она устала. Она безумно устала. Очень сильно захотелось назад, в школу. Подумать только! Всего каких-то полгода назад все было иначе! Обычная городская учительница обычным днем шла в обычную школу. Ощущения, что скоро все изменится - не было. Никакой тревоги. Только… отстраненность. Работу Алиса Евгеньевна любила. Детей любила. Бумажки все эти чертовые писать не любила, но сейчас она готова была все отдать, чтобы снова оказаться за своим рабочим столом, заполняя классный журнал, журнал с программами, отчеты и справки. Девушку передернуло. Нет, что-то она погорячилась!.. Даже тошнота и рвота не так страшны, как эти проклятые журналы, но!.. Она усмехнулась. Нельзя это сравнивать. Там все было иначе.

Вздох. Взгляд грустных глаз опустился к линии горизонта. Точнее туда, где черное небо встречалось с таким же черным океаном. Одно черное с другим… Как и ее дни. Они покинули «Афалину» и теперь направляются куда-то в неизвестность. Туда, где найти ее будет практически невозможно. Никаких следов. Никаких весточек. Никаких зацепок. Ни позвонить, ни отправить смс-ку… Нужно будет привыкать к новому образу жизни. Снова. Опять. Будет страшно и сложно, но прошлое не вернуть. Не вернуть школы, не вернуть Афалины, не вернуть его… Если он еще жив… Алиса ощутила подкатывающий к горлу ком и мотнула головой. Нет! Не если, а он точно еще жив! Она в этом уверена! «Он жив, и обязательно меня найдет!» - подумала девушка, борясь с накатывающими слезами, отводя взгляд от горизонта, возвращаясь на кровать. Нужно быть сильной! Не время раскисать. Да, страшно! Да, больно! Да, будет еще страшнее и больнее, но он обязательно придет! Обязательно найдет ее и спасет! Нужно всего лишь подождать, потерпеть…

Она ждала днем и ночью, хотя определить время суток без часов или календарей, в этой чернильной однородной массе за окном, было невозможно, Каждый день, каждый час она ждала, что вот-вот блеснет где-то огонек приближающегося вертолета, или лодки, или хотя бы искорка ручного фонаря пробежит по бушующим волнам, но ничего не происходило… И сегодня Алиса чуть было не сорвалась, едва не опустила руки, не потеряла надежду.

В короткий момент между тошнотой и дремой, она увидела сон. В нем были они. Они находились где-то в лесу, сидя у высокого и жаркого костра. Лица того, кто был рядом, она не видела, но ощущала, что это был именно он. Они сидели вдвоем под небом, в котором был миллион звезд, и на душе было тихо и спокойно. Сон был мимолетным. Больше даже не сон, а картинка с ощущениями, но это было достаточно. Это придало ей сил.

За спиной в коридоре послышались шаги. На этом этаже лайнера, она была одна, и посторонним, как она догадывалась, взяться тут было не откуда. Валентин наверняка позаботился о том, чтобы никто ее не нашел и не услышал… Хотя… Хотя он мог и не переживать на этот счет. Теперь-то ей точно некуда бежать. Алису снова затошнило. То, что ей пришлось сделать, чтобы выпросить каюту именно на этом борту корабля… Нет! Вспоминать не хотелось… Фу! Эти скользкие губы на ее губах!.. Девушку передернуло. Она машинально отерла лицо тыльной стороной руки, словно этот склизкий, противный человек, только что снова целовал ее своим ртом…

- Добрый день, - вошел Валентин в каюту, подсвечивая себе фонарем.

Света на этаже не было. Мощности слабых генераторов, перевезенных на плотах с «Афалины» явно не хватало, а местный источник питания почему-то не работал.

Алиса вздохнула, сжала кулаки и медленно обернулась.

- Добрый день, -через силу улыбнулась она.

В это движение ей пришлось вложить все силы.

- Как себя чувствуете?

Бывший завуч средней общеобразовательной школы, аккуратно поставил, на прикрепленный к стене, по типу плацкартных вагонов, откидной столик, большую сумку. Вжикнул молнией. По помещению поплыл приятный аромат жареного мяса. Желудок учительницы заворочался. То ли просил в него что-то положить, то ли, напротив, что-то снова исторгнуть… Черт! Девушка слегка покраснев щеками, аккуратно задвинула таз под кровать. Почему-то ей стало стыдно. Тут, наверное, дурно пахнет…

- Нормально, - ответила она, справившись с урчанием в животе.

- Еще тошнит?

- Да, - не стала врать Алиса.

- Я вам тут вот… возьмите… кое-что принес…

Валентин осветил протянутую в руке знаменитую голубоватую упаковку «Авиа-Море».

- Выпейте, вам станет легче. Нашли в одной из кают, я подумал, вам это поможет.

Девушка приняла пачку. Открытая. Пары штук уже не хватает. Что стало с ее владельцами, она даже не стала задумываться. Ясно что! Ей было известно, в какой обстановке военным приходилось зачищать лайнер… Да и тела мертвяков, скидываемых в море после того, как первые группы людей с «Афалины» прибыли на «Титан», она тоже прекрасно видела. Даже нескольких слышала. Видимо, в бесконечных коридорах корабля еще кто-то скрывался, а ведь, по словам Валентина, работы на корабле велись чуть ли не с того же дня, когда его покинула группа разведки.