Эвис: Заговорщик (СИ) - Горъ Василий - Страница 39

— Я постараюсь! Честно-честно! — пообещала она и заерзала от нетерпения.

— Эта девушка живет в моем доме уже не один год. За это время случилось достаточно много и хорошего, и плохого для того, чтобы я смог разобраться в ней, а она во мне….

— То есть, и у вас, и у нее появились очень веские основания для такого уровня доверия?

— Именно! — подтвердил я. — Поэтому теперь мы делим мир на две части: в одной находимся мы с Майрой, а в другой все остальные. Кстати, точно так же воспринимает мир и твоя мама: для нее ты важнее всех остальных людей, вместе взятых. При этом ни она, ни мы с Майрой не считаем тех, кто не входит в наш ближний круг, плохими. Просто готовы принять в него только тех, кто сможет доказать, что является таким же, как мы. И сумеет врасти в наши души…

— … причем в обе? И не на словах, а на деле? — уточнила мелкая.

— Умничка! — искренне похвалил ее я. — Откровенно говоря, я боялся, что ты обидишься.

— А на что мне обижаться-то? — удивилась она. — Все хорошее, что было между нами, исходило от вас. Вы спасли меня… в лесу, вы отвезли меня в Маггор, вы согласились на время покинуть свой дом и терпеть неудобства ради того, чтобы помочь мне справиться со своими страхами, а я только принимала помощь, и не более! Соответственно, у меня есть все основания слепо верить вам, а вам мне пока не с чего…

Несмотря на предельную логичность ее утверждений, легкая обида в ее голосе все-таки чувствовалась. А уж грусти в глазах было просто немерено. Представить себя на ее месте и ощутить, каково ей должно быть сейчас, оказалось совсем просто, поэтому я попробовал ее успокоить:

— На самом деле и в этих твоих рассуждениях есть маленькая, но довольно серьезная ошибка. Прежде, чем попасть в чей-то ближний круг, человек последовательно входит или не входит еще как минимум в два. То есть, сначала вызывает или не вызывает симпатию, а затем, точно так же, уважение. При этом далеко не каждый из тех, кто уже понравился, делает следующий шаг — большинство тех, кто нам чем-то симпатичны, остаются просто знакомыми. Меньшая заслуживает уважения. И лишь единицы из тех, кого мы уважаем, умудряются заслужить настоящее доверие.

— Почему? — не поняла мелкая, и тут же ответила сама себе: — А, ну да: красивое лицо еще не повод для того, чтобы доверить сердечные тайны, а место в десятке лучших клинков королевства — не повод для слепой веры!

— Правильно! — кивнул я. — А теперь скажи, приехал бы я сюда, если бы не чувствовал к твоей маме глубочайшее уважение, а к тебе, как минимум, симпатию?

Она не обиделась и на это:

— Неа!

— Получается, что и ты, и твоя мама уже сделали какие-то шаги по пути, который ведет в мой ближний круг. А я, вполне возможно, уже на пути в ваш. Получится у нас стать еще ближе или нет, знает одна Пресветлая. Но лично я останавливаться не собираюсь.

Мелкая «обиженно» выпятила губу:

— Вам везет, вы уже в моем!

Потом перестала дурачиться и предельно серьезно заявила:

— … но и я сделаю все возможное и невозможное, чтобы оказаться в вашем.

Следующие несколько мгновений она меняла позу. Сначала разомкнула пальцы на моем запястье, села на колени лицом к кровати и пододвинулась к ней как можно ближе. Потом положила на одеяло согнутую в локте левую руку, правой схватила мою, подтянула ее так, чтобы длань оказалась на ее левой ладошке, тут же накрыла ее правой и прижала этот «слоеный пирог» подбородком:

— Знаете, мне безумно нравится, как вы объясняете. Во-первых, у вас каждый раз получается подобрать именно тот образ, который позволяет «увидеть» то, о чем идет речь. Во-вторых, все, что вы говорите, просто, логично и понятно. И, в-третьих, во время наших разговоров я чувствую себя полноправным участником беседы, а не малолетней дурой, которой пытаются вдолбить в голову то, что известно даже грудничку!

— В этом нет моей заслуги! — признался я. — Так отвечали на вопросы мои родители. А я запомнил. И теперь пытаюсь им подражать.

— Значит, вы оказались очень хорошим учеником! — с улыбкой подытожила она и снова посерьезнела: — Второй вопрос, который меня беспокоит, касается страхов…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На этот раз в ее голосе появилось нешуточное напряжение, поэтому я тоже подобрался:

— Я тебя внимательно слушаю.

— Если я вас правильно поняла, то боятся все. Просто некоторые находят в себе силы перешагивать через свои страхи, а некоторые нет, так? — явно побаиваясь моего ответа, спросила Алиенна.

— Так… — согласился я.

Девушка поежилась, облизала пересохшие губки и заставила себя задать следующий вопрос:

— А разве нет страхов, которые нельзя было бы преодолеть?

— Страх смерти — один из самых «больших», согласна? Однако любая нормальная мать, оказавшись в безвыходной ситуации, без колебаний пожертвует жизнью ради своего ребенка. А часть воинов, поднимающихся на стены осажденного города перед штурмом, о нем даже не задумываются.

— Хм…

— С сильной волей не рождаются: в глубоком детстве она слабенькая. А потом мы учимся ею пользоваться. Так же, как ложкой, иглой для вышивания или мечом…

— То есть, прежде чем бороться с большими страхами, можно потренироваться на маленьких и средних? — глядя на меня расширенными глазами, спросила она.

— Да. Скажем, для того, чтобы перестать бояться подбрасывать ножи, можно для начала потренироваться с деревяшками той же формы и веса.

Мелкая задумалась. А потом, видимо, придя к какому-то выводу, резко подалась вперед и взволнованно затараторила:

— Но ведь если почти все, что мы умеем, вкладывается в нас родителями и наставниками, то можно научить и справляться со страхами, верно?

Я утвердительно кивнул:

— Верно.

— И… вчера вы помогли мне сделать самый первый шаг?

— Не первый, но помог.

Алиенна еще раз облизнула пересохшие губки и робко спросила:

— Арр Нейл, а вы можете меня не только подталкивать, но и целенаправленно вести… туда, куда считаете нужным⁈

— Я обещаю, что буду идеальной ученицей! — почему-то решив, что я откажусь, взволнованно затараторила она. — Я буду верить слепо, как Майра, никогда не оспорю ни одного вашего решения и обязательно добьюсь тех целей, которые вы передо мной поставите!

— Мои представления о том, что хорошо для тебя, могут не совпадать с твоими… — сказал я для того, чтобы дать девушке еще немного времени на раздумья. — Поэтому не исключено, что очень скоро мои требования станут казаться тебе глупыми или невыполнимыми, ты начнешь считать меня черствым или жестоким, а жизнь под моим руководством — кошмаром.

— Исключено: я хочу этого всем сердцем, поэтому выполню любое ваше требование, каким бы безумным оно мне не казалось! Только… — тут она сделала маленькую паузу и на редкость тяжело вздохнула: — … только не запрещайте мне приходить к вам по утрам и держать за руку, ладно?

…Алиенна вышла на крыльцо «донжона» с первыми лучами Ати. Как я и просил, с собранными в хвост волосами, в белой рубашке, в штанах и в сапожках. По ступенькам спускалась, опустив взгляд, еле передвигая ноги и сутулясь. Но через несколько мгновений все-таки собралась с духом и, наконец, решилась посмотреть мне в глаза:

— Арр, я готова!

Румянца стыда, залившего ее лицо, шею и верх груди я «не заметил» — развернулся на месте и приказал следовать за собой. По дороге к воротам молчал. Пока открывал навесной замок на калитке, сдвигал засов и распахивал ее настежь — тоже. А когда вышел за стены заимки, негромко заговорил:

— Итак, сейчас мы с тобой немного пробежимся. Задач у тебя две: следить за дыханием и пытаться как можно точнее повторять каждое мое движение. Поняла?

Алиенна кивнула.

Я объяснил, как правильно дышать, как работать руками и ставить ноги, уточнил, на что обращать внимание в первую, а на что во вторую очередь, затем демонстративно согнул руки в локтях и медленно побежал по дороге в сторону леса. Чтобы через сто пар шагов перейти на шаг: