Эвис: Заговорщик (СИ) - Горъ Василий - Страница 33

Еще через пару колец, продолжая мыслить все в том же направлении, я вдруг сообразил, что воспринимать учебу на износ, как развлечение никто из женщин не сможет. Наоборот, устав учиться, они обязательно захотят отдохнуть. Пришлось ломать голову дальше:

«Дайру с собой не взяли. Значит, пение и танцы отменяются. Впрочем, с танцами было бы не очень хорошо даже при ее наличии: четыре жаждущие потанцевать женщины при одной играющей уматывали бы меня в легкую…»

Додумать эту мысль мне не дала Вэйль — подъехала практически вплотную и дотронулась своим коленом до моего:

— Простите, что отвлекаю от раздумий, арр, но за нами, кажется, следят…

…Девушка не ошиблась, за нами действительно следили. Двое. Либо охотники, либо лесовики[2]. И не просто следили, но и следовали за нами, плавно перетекая от дерева к дереву в глубине леса и лишь изредка приближаясь к опушке, чтобы удостовериться, что мы продолжаем ехать в том же направлении. Шли ходко, но правильно, не тревожа птиц и никак не проявляя своего присутствия. Поэтому в том, что нас действительно преследуют, я убедился только через стражу, во время очередного привала. И здорово удивился, как девушка, выбравшаяся из родового замка деда только во время побега, умудрилась их обнаружить раньше меня.

Скрывать от спутниц этот неприятный факт я счел неразумным. Поэтому, дождавшись пока они справят нужду в указанном мною месте, вернутся обратно и попадают в траву, чтобы немного расслабить натруженные ноги, присел на корточки рядом с ними и коротко, но емко описал наши будущие действия.

Испугались все. Но, увидев, что я совершенно спокоен, справились со своими страхами и нашли в себе силы в точности выполнять мои требования на протяжении всего дня. И хотя перешучиваться перестали, изменения в их поведении были не особенно сильными. А значит, их можно было запросто списать самую обычную усталость.

На ночевку устраивались, как в предыдущие дни — пока Тина и Найта обихаживали лошадей, я нарубил с десяток дрынов и целую гору лапника, с помощью Майры и Вэйлиотты построил один большой шалаш, обустроил ложе на пятерых и так далее. Потом мои помощницы занялись приготовлением ужина, а я сбегал за водой к небольшому родничку, проверил, как стреножены лошади, перевязал узлы, которыми поводья были привязаны к деревьям, и побродил по ближайшей округе, чтобы уложить в памяти расположение оврагов, пней и всего того, то могло пригодиться ночью.

Вернувшись к костру, перекусил вместе с дамами, а когда окончательно стемнело, вместе с ними забрался в шалаш, и, накрывшись плащом, «украшенным» листиками, ветками и пучками травы, уполз из-под дальней части навеса в лес…

…Несмотря на то, что я знал, что и как должны будут вытворять мои спутницы для привлечения внимания преследователей, на первый стон удовольствия, раздавшийся из нашего шалаша, отреагировал не так, как собирался. То есть, замер на месте и прислушался. Правда, вместо того чтобы ломиться к поляне, дабы посмотреть, что там творится, так же плавно продолжил двигаться дальше. А вот охотничкам, наверное, поплохело. Ведь после сладострастного стона Майры не менее чувственно застонала и Тина. Хотя нет, ее хриплый, исполненный неги стон получился намного чувственнее, чем у хозяйки рода Эвис. Видимо, из-за наличия соответствующего опыта.

Следующие половину кольца дамы озвучивали нечто несусветное. Причем настолько правдоподобно, что даже мне, занятому серьезным делом, пару раз захотелось поучаствовать. Потом со стороны поляны раздался треск сломавшейся ветки — один из наблюдателей добрался до ее края и увидел полуобнаженные прелести Майры, мелькающие в сполохах костра. Я тут же изменил направление движения так, чтобы проползти по дуге за его спиной и попытаться определить, где находится его товарищ.

Товарищ нашелся быстро: он лежал, пялился на происходящее в шалаше и захлебывался слюной в каком-то шаге от первого! Такое их взаимное расположение очень порадовало. Но еще эдак с пару сотен ударов сердца я лежал в неподвижности и изо всех сил вслушивался в лес за нашими спинами.

Убедившись, что звуков приближения третьего не слыхать, я бесшумно переполз поближе к охотничкам и чуть не расхохотался в голос: за этот, не такой уж и длинный отрезок времени оба наблюдателя настолько погрузились в созерцание увлекательного зрелища, что приподнялись на локтях, напрочь забыв о том, что прячутся!

Брать настолько удобно расположенных противников можно было добрым десятком способов, но я выбрал самый простой — перебросил нож в левую руку, прыгнул на спину тому, кто лежал справа, и вогнал клинок за левую ключицу. После чего метнулся к второму противнику, только-только начавшему переворачиваться, вышиб в сторону руку, на которую он пытался опереться, и, упав на колено, ударом кулака в челюсть отправил мужика в беспамятство.

Следующие действия выполнял, толком не задумываясь, ибо продолжал слушать лес: оттащил «пленника» к ближайшему дереву и встал так, чтобы ствол оказался у меня за спиной. Затем вынес ему оба плечевых сустава, перехватил ножом связки под коленями, воткнул в рот загодя подготовленную тряпку и лишь потом принялся приводить беднягу в сознание.

— Зря вы нас преследовали… — страшным шепотом сообщил я, когда мужчина открыл глаза. — Так что я в своем праве!

Тот сфокусировал взгляд на моем лице, затем увидел окровавленный нож, которым я тыкал в его щеку, и попробовал отшатнуться. А потом заорать.

Не получилось ни то, ни другое. А я продолжал давить:

— Заорешь — выколю оба глаза, солжешь — отрежу большой палец на правой руке. Солжешь снова — большой палец на левой[3]! Ты меня понял⁈

Тот торопливо кивнул.

— Может, для лучшего понимания сначала лишить тебя, например, уха?

Голова замоталась из стороны в сторону, а во взгляде появилась мольба.

— Сколько вас было? — рывком вытащив тряпку, спросил я.

— Д-двое!

— Решил, что большие пальцы тебе не нужны⁈ — «гневно» зарычал я и ткнул острием клинка в тыльную сторону ладони.

— Я не лгу, нас было двое, я и Корс! — с трудом удержавшись от крика, испуганно затараторил он. — Мы братья, и охотимся парой с самого детства! Вот и вчера…

— Зачем вы пошли за нами⁈

— Мы не хоте— …

Нож взрезал кожу и начал погружаться в плоть:

— Зачем⁈

— Корс увидел, что вы проезжа— … — начал, было, он, но увидел, как окровавленное лезвие метнулось к его глазу, и перестал изворачиваться: — Я, я вас увидел! И я предложил свести хотя бы пару лошадей!

— А потом? — проколов нижнее веко и продолжая потихоньку давить на рукоять, спросил я.

Мужик сглотнул и отвел взгляд:

— Пощадите, арр!

— Что, понравились мои женщины?

Увидев выражение моего лица с расширенными от зелья кошачьего глаза зрачками, он истошно завыл. А уже через миг захрипел «вторым ртом», появившимся под подбородком.

— Надеюсь, вы уже одеты и готовы к небольшому переезду? — перевернув охотника лицом вниз, вытерев нож о его одежду и выпрямившись, спросил я. Достаточно громко, чтобы меня услышали. А услышав многоголосое «да!», выбрался на поляну, подошел к Тине и попросил ее уделить мне немного времени.

Та встревожено оглядела меня с ног до головы, а затем, не сказав ни слова, двинулась туда, куда я показал взглядом.

Отошли. К противоположному от охотников краю поляны. Чуть-чуть углубились в лес и остановились. Она повернулась ко мне лицом и замерла. А я мысленно вздохнул и… опустился на одно колено:

— Аресса Тинатин, я хочу принести вам свои извинения!

— Н-не поняла? — растерялась женщина.

— Первого охотника я убил еще до того, как узнал, что они против нас злоумышляют. Соответственно, лишил жизни человека, на ком еще не было вины…

Глаза женщины полыхнули пониманием, но с ее губ не сорвалось ни одного звука.

— Убил — и не почувствовал ни капли раскаяния. Ибо считал, что близких мне людей иначе не защитить. А потом понял, что в Медвежьем Урочище вы сделали то же самое. В общем, хочу сказать, что был неправ, и что мне стыдно!