Эвис: Заговорщик (СИ) - Горъ Василий - Страница 24

Тем временем аресса Тинатин успела не только оценить жест доброй воли, но и начать короткий монолог, воспевающий невероятную широту моей души, воистину маллорское гостеприимство, уют родового гнезда и еще много-много всего того, что уважающий себя гость обязан высказать радушному хозяину.

Я ответил почти тем же самым. Естественно, сразу после того, как сел сам и предложил ей располагаться там, где удобнее. А она вдруг наплевала на остатки гордости и… опустилась на колени!

Я растерялся. Майра, пытавшаяся занести в кабинет поднос с выпечкой и взваром — тоже. А ар Лиин-старшая, явно слышавшая звук ее шагов, даже не подумала изображать, что просто оступилась. Наоборот, опустила голову и вытянула перед собой обе руки в архаичном жесте, который обычно истолковывался фразой «я отдаю себя в вашу волю»!

Я встал. Вернее, вскочил. Аккуратно поднял женщину с пола, усадил в ближайшее кресло, собственноручно налил ей взвара и вложил кружку в ладони. Затем взглядом попросив Майру удалиться и закрыть за собой дверь, присел перед гостьей на корточки и тоже наплевал на этикет:

— Рассказывайте. Чем подробнее — тем лучше…

— Я не знаю, что делать, арр! — глядя на меня абсолютно сухими глазами, в которых плескалось какое-то запредельное отчаяние, призналась она. — За первые трое суток после вашего отъезда Алиенна не поспала и одного кольца. Да что там «поспала» — все эти три дня ее трясло от любого шороха и скрипа; от звуков шагов в коридоре она забивалась в ближайший угол и начинала умолять ее не трогать; от мужских голосов во дворе либо падала в обморок, либо впадала в истерику. Я стала поить ее успокоительными отварами, но оказалось, что страх проходит только тогда, когда Алька вообще перестает соображать! Однако сразу после пробуждения возвращается, и иногда намного более сильным, чем был. Видимо, из-за непрекращающихся кошмаров. В общем, как только я сообразила, что все это — полумеры, то поручила маме держать ее на отварах до моего возвращения и поехала к вам…

Я прикинул, какие расстояния аресса Тинатин была вынуждена преодолевать за день, учитывая то, что минимум трое суток провела рядом с дочерью, и мысленно хмыкнул: на такое был способен не каждый мужчина. А она тем временем продолжала:

— Мой отец — человек очень жесткий. Услышав, что его внучка впала в такое состояние после того, как вы в считанные мгновения зарубили прямо перед ней аж восемнадцать разбойников, он решил вылечить ее сам. Слышали принцип «лечи подобное подобным»?

Я кивнул.

— Так вот, он выволок из темницы какого-то проворовавшегося приказчика, чтобы самолично отрубить ему голову в присутствии моей девочки и тем самым доказать, что смерть преступника — это совсем не страшно. Ну и пошел за Алиенной, чтобы пригласить ее на казнь. Только до приглашения дело не дошло — услышав его бас, раздающийся из коридора, дочка потеряла сознание. На два с лишним кольца…

— Так, вы уже не говорите, а хрипите! — почувствовав, что она на пределе, перебил ее я. — Сделайте маленькую паузу, выпейте взвара, а потом продолжайте. И не бойтесь, я от вас не убегу!

Она выпила больше половины кружки. Кажется, даже не почувствовав вкуса напитка. А затем вопросительно посмотрела на меня — мол, говорить уже можно, или еще нет?

Я прикрыл глаза, представил лицо ее дочери и понял, что не могу хотя бы не попытаться ей помочь. Поэтому снова уставился в воспаленные глаза Тинатин и вздохнул:

— Ладно, суть проблемы я понял. Теперь скажите, чего вы хотите от меня?

Ар Лиин-старшая подалась вперед, словно пытаясь снова упасть передо мной на колени, и я был вынужден придавить ладонями ее бедра:

— Аресса, я знаю, что вы ради дочки сделаете все! И давно убедился, что ваше «все» — это действительно все. Поэтому, пожалуйста, просто объясните, чего вы от меня хотите, а я скажу, смогу я это сделать для вас и вашей дочери, или нет!

— Если бы вы знали, как сильно я боюсь услышать ваше «нет»… — призналась она после довольно продолжительной паузы.

— Может, имеет смысл сделать небольшой перерыв? Сходите в баню и освежитесь, переоденьтесь во что-нибудь посвободнее, позавтракайте, отдохните от дороги…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет, баня и все остальное — когда-нибудь потом! — дико перепугавшись, затараторила она, потом взяла себя в руки, выпрямила спину, собралась с духом и, наконец, решилась: — Арр Нейл, пока вы находились рядом с Алиенной, дочка была более-менее нормальной. Да, боялась так же, как и сейчас, но стоило вам позволить ей взять себя за руку, как девочке становилось заметно легче. Кроме того, пока мы добирались до Маггора, она спала каждую ночь. И пусть иногда хныкала во сне или просыпалась из-за кошмаров, но спала!

— Было такое… — подтвердил я. — Мне даже показалось, что еще несколько дней — и она начнет забывать…

— Не перебивайте пожалуйста!!! — взмолилась ар Лиин-старшая. — А то я так никогда не договорю!

— Простите…

— Мне вас не за что прощать, наоборот, я обя— … Так, я опять отвлеклась! Скажите, арр, сколько времени вы выслеживали шайку Шэнги Кровавого Орла?

— Чуть больше десятины.

— А какую сумму заплатил Разбойный приказ за его голову?

— Тридцать золотых.

— Не знаю, сколько можно было заработать на продаже оружия, коней и других трофеев, взятых вами с боя, но вряд ли больше пятисот золотых, верно?

Я кивнул.

— И вряд ли я ошибусь, сказав, что такие выгодные охоты бывают далеко не каждый месяц?

— Не ошибетесь.

— Так вот, в уровне вашей подготовки, как мечника, я имела честь убедиться лично. Поэтому хотела бы вас нанять в качестве телохранителя для дочери. И готова платить вам ежемесячно по пять сотен золотых!

— Это слишком много! — возразил я, но наткнулся на умоляющий взгляд и замолчал.

— К сожалению, за четыре дня, проведенных рядом с ней в замке Маггор, я убедилась, что, оставаясь среди людей, моя дочь никогда и ничего не забудет. Поэтому придумала следующее: в сутках езды от замка моих родителей есть небольшая охотничья заимка. Место на редкость глухое — даже в зрелые годы, будучи большим любителем охоты, отец наведывался туда от силы два-три раза в год. По этой же причине на постоянной основе там никто не живет, а порядок поддерживают изредка наезжающие слуги. Тем не менее, на заимке очень даже неплохо: кроме трехэтажного здания для хозяев и гостей есть колодец с кристально-чистой водой, баня, два домика для слуг, конюшня, небольшая кузня и так далее. Ну, и что самое важное, в основном доме, больше похожем на маленькую крепость, очень уютно и тепло даже зимой. Так вот, если вы сочтете возможным принять мое предложение, то мы бы могли пожить там месяц-полтора… или может, два. Втроем. То есть, вообще без посторонних…

После этих слов ар Лиин сделала совсем коротенькую паузу, облизала губы и решительно продолжила:

— Да, я понимаю, что совсем без слуг жизнь будет не очень комфортной, но обещаю, что заменю собой и кухарку, и прачку, и личную служанку, и лилию. Само собой, если не побрезгуете…

Я онемел. Особенно от последней фразы. И ляпнул первое, что пришло в голову:

— А почему вы не хотите взять с собой пару-тройку женщин?

Моя собеседница горько усмехнулась:

— После того, как в маноре моего покойного мужа узнали о его смерти, практически все наши бывшие слуги в панике изыскивают любые возможности занять достойное место в новой иерархии рода. Поэтому, не задумываясь, обменяют любую мою тайну на благосклонность Юргена. А вассалы моего отца точно так же будут сливать все, что узнают о нас с Алиенной, своему сюзерену. Который, повторюсь, очень жесткий человек. А его реакции на правду я боюсь до дрожи в коленях!

— Столь долгое отсутствие в маноре покойного мужа вам боком не выйдет?

— Кому я там нужна? — горько усмехнулась женщина. — Да, брат Готта относится ко мне терпимо, зато его жена меня ненавидит! Раньше, когда мой и ее статус были несопоставимы, она просто завидовала и копила злость. А сейчас, дорвавшись до власти, будет стремиться при любой возможности тыкать меня носом в новое положение. Впрочем, мое отсутствие ее устроит куда больше, чем возможность унижать. Ведь в таком случае она будет ощущать себя единственной и несравненной хозяйкой всего манора постоянно, а не вспоминать о том, кем была раньше, при каждой нашей встрече.