Тот самый сантехник 9 (СИ) - Мазур Степан Александрович - Страница 8

Леся Василькова порхала по маленькой кухне созревшим одуванчиком. И всё вокруг единственного цветка в стеклянной вазе по центру стола. Рассказывала она на эмоциях, с красками и активной жестикуляцией. Сама при этом была в вечернем платье, несмотря на предобеденный обеденный час. Смотришь на неё — конфетка: накрашенная, с уложенной причёской.

«Даже земли нет под ногтями», — отметил это дело внутренний голос, слушая вступительный монолог в пол-уха, когда речь шла о жизни Нины Альбертовны.

Речь шла о бабушке, которую Боря в глаза ни разу не видел. Всё знакомство было с ней заочно. Хорошо её знал лишь Василий Степанович. Наставник сантехнического дела и гуру спаек и трубопроводов. Вот они, да, работали вместе то ли двадцать, то ли тридцать лет. А ему до неё дела нет. Так зачем рассказывает?

«Вроде бы даже шуры-муры у Степаныча с Альбертовной намечались. Но это не точно», — напомнил внутренний голос, уже пропуская всё сказанное Лесей.

Но тут по кухне резко прозвучало резко-отрезвляющее и бодрящее не менее, чем три кружки кофе:

— Я понимаю, что давно дожила до того возраста, когда сама решаю на кого проводить впечатление. Но, Боря, хватит пялиться на мою грудь и сконцентрируйся на следующем моменте. Она всё-таки оставила мне в наследство сорок миллионов!

А Боря то ли смотрел, то ли нет. История умалчивает. Но как пил чай, так от известия весь и расплескал. И всё на многострадальный тюльпан полилось. Удобрением.

— Сколько-сколько? — повторил задумавшийся сантехник, но тут же припомнил детали. — Погоди, но ты вы ведь говорила, что на лечение всё потратили. И именно из-за долгов квартиру-то вы и разменяли.

— Да, потратили. Да, разменяли, — активно закивала ширококостная Леся, и в своем пышном теле так резко присела на барный стульчик, что булка провисла с другого края. А её хозяйка только руками развела. — Но потом — бац! И наследство. От нотариуса известие! Получите-распишитесь, мол, но… есть одна деталь.

— А, деталь, понятно, — протянул Боря, уже понимая, что всё это мошенничество и нелепые обещания сделать из воздуха золотую гору. — Тебе просто надо заплатить пару миллионов, да?

— Ну как пару… шесть, — призналась Леся нехотя. — Пять — налоги и лям нотариусу. Он их в сейфе держал. Никаким банкам не доверял. Но и сам не слинял. Так что, считай, за терпение.

— А, ну понятно, — продолжал улыбаться Боря. — Принесёшь ему шесть, отдаст сорок. Чистая прибыль — тридцать четыре миллиона. Да?

— Да! — повеселела Леся, вытерла расплесканный чай возле сиротливой шоколадки на столе и снова посмотрела на гостя.

А Глобальный о миллионах не думает, шуткой посчитал. Да забыл тут же.

— Борь! — снова начала Леся, но уже не как растерянная девушка-диспетчер, а как прожжённая жизнью курсантка в чине. — Ты не понял меня! Я в полиции всё-таки работаю. Пробила этого Новруза Мининбаевича по самое не балуйся. Я теперь об этом Пятихаткине всё-всё знаю. Где живёт, какой недвижимостью обладает, на чём ездит. Это реальный человек, с реальной конторой. Так что да, занесу его долю, получу свою тут же, ну и налоги заплачу на наследство. И всё. Я — миллионерша. Даже эту квартиру сходу смогу у тебя выкупить, не ждать три года, чтобы тоже налоги не платить. Раз деньги есть, то чего бы не заплатить?

Боря прищурился.

«Может, брешет?» — прикинул внутренний голос: «С другой стороны, зачем ей это? разговариваем начистоту».

И сантехник так прищурился, что вот-вот перелом бровей будет. А когда, наконец, дошло, как будто лба архангел коснулся.

«Да её же сам бог послал!» — крикнул внутренний голос так пронзительно, что снаружи должно быть слышно.

И теперь Боря сам принялся говорить, активно жестикулировать. Даже на месте не усидел, описывая свою жизненную ситуацию с отцом, Ларисой Борисовной и инвестициями. Миллионы-то у него были, но миллионы Шредингера.

— У меня всё есть и нет одновременно, недвижимость же! — пылко заверил подругу Боря и тут вдруг снова озарило. — Погоди, а откуда у Нины Альбертовны сорок миллионов?

— Да если бы я знала! — так пылко ответила Леся, что сразу видно — не игра. Актриса бы так не отыграла. — Походу всю жизнь откладывала на какой-нибудь пенсионный. Или правительство советскую сберкнижку признало под старость лет. Я не знаю. Но раз есть — надо брать. Так что, если поможешь с шестью миллионами, так уж и быть — мы честно с тобой эти тридцать четыре миллиона разделим сразу. Пополам.

«Ну тут не совсем пополам», — пробормотал внутренний голос: «От твоих семнадцати то ещё шесть отнять надо. Это одиннадцать миллионов всего выходит. Но зато — сразу на руки. Так что игра стоит свеч. И они не такие уж и геморройные».

— Ты реально просто так отдашь мне одиннадцать миллионов? — на всякий случай уточнил таким в раз ставшим тонким голосом, словно муха его порвать взмахом крыла может.

— Ну да, ты же за отца… страдаешь.

И так стыдно стало Боре, что лицо в ладони сложил.

Тут, значит, девушка ради него готова войти в положение и поделиться на радостях половиной, а он ей вялый тюльпан и подтаявшую шоколадку.

Позор!

Но глядя на то, как сантехник замер и сидит, едва не плача, Лесе вдруг новый план в голову пришёл. И никуда больше уходить не собирался.

— Вообще-то, у меня есть к тебе ещё одна просьба.

Боря глаза от ладоней освободил и спросил в ладошки:

— Какая?

— Рома, — ответила Леся.

— Что… Рома? — уточнил Глобальный.

— Новокуровой хочу быть, — сделала ещё одну подсказку Леся. — Замуж мне пора! Я теперь невеста завидная. Квартира у меня и миллионы на счёт лягут. Так что красивую свадьбу сыграем, ещё и жильё попросторнее разменяем, чтобы детишек заводить. Ну и машину куплю. На права сдам. С учёбой и работой-то у меня теперь всё на мази. И в жизни будет полный порядок.

Боря улыбнулся. Подсушил уголки едва намокших глаз от слёз. И кивнул:

— Леся, ты девушка умная. И пробивная. С такой Рома не пропадёт. Я уверен, у вас всё будет хорошо. Я поговорю с ним. Думаю, он будет не против.

— Правда? — снова повеселела Леся и давай щебетать.

— Правда. Только он весной с первым призывом должен уйти на год.

— Это не страшно. Я его пока дождусь, как раз на права и отучусь и по квартире решу, ни машину куплю. Как вернётся, сразу на перроне сама и встречу.

Боря снова улыбнулся и достал телефон, чтобы брату позвонить. Раз такое дело, то сам бог велел. И архангел рядом стоит присматривает. Видимо у них особо благосклонный день сегодня для Глобальных-Новокуровых.

— Это так здорово, что всё решилось. Мне даже эту квартиру не пришлось продавать! А то я уже думала, что всё, на съёмной жить придётся. Ты, Боря, только подстрахуй меня с этими миллионами. Я ж сама никогда таких денег в руках не держала. На улицу выйду, а у меня всё по глазам будет видно. А табельное мне на работе ещё не выдали.

— Подстрахую, — кивнул Боря, который уже целые сумки этих денег по половине страны возил. Мог и потерять, но тогда снова Василькова подстраховала. Там, на перроне.

— Тогда как соберёшь эти шесть миллионов, сразу и поедем, — продолжила размышлять Леся.

— Куда ехать? — уточнил Глобальный, устав слушать, что абонент недоступен или выключен.

— В офис по улице Пушкина, дом семь, третий кабинет, — как молитву прочитала Леся, запомнив адрес настолько, что ночью разбуди — продиктует.

Боря отключил телефон.

— Он, походу, в бомбоубежище с группой. Там связь не ловит. Наверняка, материал новый пишу. Я лучше сам к ним заеду. Заодно и с Ромой поговорю с глазу на глаз.

Он вышел в коридор и начал обуваться, когда Леся вдруг добавила:

— Учти, Боря. Вы братья. И оба меня устраиваете. Так что, либо он женится, либо… ты.

Глобальный и без того был обескуражен известиями и просто не придал этой фраза особого значения. Но когда начал спускаться по лестнице, по спине холодок прибежал.

«А ты что хотел? У девахи всё схвачено. Да если бы кто-то о её жизненном плане знал, в очередь бы многие выстроились», — добавил внутренний голос и тут же напомнил: «Но ты же Раисе обещал».