Тот самый сантехник 9 (СИ) - Мазур Степан Александрович - Страница 53

— Каков шельмец! — поддержала и Лариса. — Чистую физиологию в члены перевёл. И на них же всю психологию с тех пор и вертит по европейской модели. А они только рады. Так проще, когда всё вокруг можно либо трахнуть, либо хотеть трахнуть.

Взяв на руки Демона и поглаживая котейку, Щац тут же улыбнулся широко и добавил:

— Как говорит Илья Масков и Пауль Дураков, если правильно помню их ФИО, главное не кто создал, изобрёл и развил, а кто первым спиздил и применил на благо рынку. Так что ты можешь быть гениальным как Перельман, но если у тебя нет своего промоутера-рекламщика, то мир о тебе не узнает. А раз русский мир скромный, а другим нужнее, первая СВЧ-печь в США и зарегистрирована, а не в СССР. Ну, как мобильная связь, интернет, телевиденье и прочее миру полезное. Но вот уже с точки зрения — «для всех» или «для рынка». Это же принципиально две разные позиции! А нам что? Равнины создают и производят, а мир пользуется. Не в степях и пустынях же наизобретали и не в горах думаю о покорении Андромеды, честное слово!

— Вот именно! — разгорячился Богатырёв. — Ваш Пирогов первый применил наркоз и гипсовую повязку и ввёл военно-полевую медицину! Тем самым, было спасены много солдат. Русские первые изобрели токарный станок. Ваш Сикорский был первый в авиастроении. Ваши Черепановы изобретали паровозы и тепловозы. И почему Вы не гордитесь ядерщиком Курчатовым? Водородная бомба — ваше изобретение! Мощно и смертоносно! Дай бог никогда применима не будет. Но ведь не для того изобретали, чтобы мир в труху, а для того, чтобы было. И страна жила в покое. Враги не лезли. А ещё первый киноаппарат! Помните? Ещё в 18 веке изобрёл его ваш Тимченко!

Шац задумался, Лариса молчала, Боря слушал. А Богатырёва было уже не остановить:

— Верните мне русский космос! А когда русским тыкают про голодомор, почему-то не вспоминают свои голодоморы.

— Это какие ещё свои? — уточнил Лаптев.

— Американские, к примеру, — тут же поддержала мужчину Лариса. — Когда бизнесмены, чтобы удержать цены, сваливали апельсины и курей в ямы и посыпали хлоркой, чтобы никто не воспользовался. А люди голодали. Ну или Депрессию их вспомнить можно, да?

— Да, можно! — кивнул Богатырёв. — Русским же можно тыкать, указывать, что всё у них не так, и делают не то, и вообще не люди при любом строе от князей и монархии до советов и демократов. Это же только цивилизованным европейцам указывать всем можно. Но на них пальцем чтобы не тыкал никто, не показывал и не перешёптывался. Не принято. Ну и не приятно. Однако, те, кто читал историю мира, знают, что рассказать можно много. Когда в их цивилизованных дворцах короли срали в углы, не мыли руки и умирали от дизентерии, русские почему-то ходили в бани. И хоть раз в неделю, но мылся каждый бедняк. А каждый крестьянин так или иначе имел чистую избу, и нет-нет, да носил белоснежные рушники и нательное бельё на смену имел. А не ходил в одном и том же от крещения до заупокойной.

— А ещё у нас женщины красивые! — напомнил Лаптев, уже понимая, что всё, напились. Раз о политике пошло и судьбе Родины. Но разве хоть за одним столом в России под вечер бывает иначе?

— Красивые! — воскликнул Богатырёв. — Но как не вспомнить, что этот продвинутый западный мир перегнул палку с инквизицией? Т не только всех красивых баб на костёр пустил, но и кошек перебил, как «пособников ведьм». Тут-то полчища крыс и заполонили города, а от чумы и оспы каждый пятый полёг. Но это они не помнят. Зато русским с радостью расскажут, что дорог в России не было и нет.

— Ну их и сейчас не особо много, — прикинул Шац. — Но раньше они лишь от деревни до деревни нужны были. А все основные торговые пути по рекам шли. По ним же зимой на санях и катались. Зачем дорога, когда лёд растает по весне? Лучше рыбалкой заняться.

— Вот именно! Рыбалкой! — не унимался Богатырёв. — Рыбу ели все от мала до велика. Осетров, рыбные пироги и блины с икрой. А Европа ела лягушек и устриц, которые чем-то вроде дождевых червей считались в то время. Да что Европа? Японию взять можно, где нищий самурай макал кусок сырой рыбы в уксус, чтобы не отравиться. Рисовый шарик против блина всегда проигрывает! Так почему мы жрём эти долбанные суши? Пусть они наши блины едят! С левой стороны вообще не правильно ездить! Наше дело — правое, по правой надо!

— Богатырёв, потише, — предупредила Лариса, поморщившись.

— Все вспоминают Нюрнбергский процесс, но, почему-то никто не вспоминает, что есть ещё и Токийский! — даже не думал умолкать Володя. — Они ненавидят все народы, вырезая китайцев, корейцев, ставя дикие опыты по всему Дальнему Востоку. А мы все народу любим! И уважаем. Но и к нам лезть не надо!

— О, всё. Русифицировался! — тут же заметил Лаптев. — А то всё вы-вы. А теперь — мы! Я же говорю — наш. Трёхперстный.

— Да, мы! — тут же подтвердил десантник. — Я тоже с богом на диалог не раз выходил. И знаешь, что? Он говорил по-русски! Мовы я там не слышал. Бог не разговаривает не фене. А мы, русские, сердобольные. Понимаете? Нам надо проникаться и слушать душой. Потому что рациональное нам порой просто чуждо. Это же мы отреставрировали дрезденскую коллекцию и вернули врагу, который выжигал наши деревни и разрушал города. Это мы по репарациям даже технологию пластиковых окон ни у ГДР, ни у Германии потом не взяли. Нам не надо, мол. Самобытные. И так купим. Вместе с машинами. У нас потому что код альтруизма в генетике вшит вместе с божьим промыслом. Мы дети божьи. И как говорила Екатерина Великая «нет народа, о котором было выдумано столько клеветы». А знаете почему?

Шац не ответил. Знал. Молчала Лариса. Знала. Не стал ничего говорить и Боря. Только поднялся и уснувшую за столом Вику на руки подхватив, шёпотом добавил:

— Потому что девушки у нас хорошие.

— Хорошие, — кивнул Богатырёв, но сказал уже тем же шёпотом и замолк.

Ему было тяжело смотреть, что блондинка уже не в его руках. И другие носят её теперь в спальню, укладывают на кровать и поправляют одеяло.

«Имел — не ценил, потерял — не плачь», — добавил мозг массажисту. И Богатырёву ничего не оставалось делать, как подхватить на руки уже Ларису и понести в гостевую спальню. Переосмысливать.

Лариса Борисовна была не против. Только ща шею обхватила и добавила тихо:

— Володя, миру по боку кто запускает ракеты в космос. Мир простой. Его приучили, что важнее знать сколько голов забил Месси, а великим скорее назовут мужика на коньках, который — о боже, подумать только! — клюшкой шайбу за линию ворот загонял. Людям попроще нужны ноготочки и модные сумочки, их не интересует история и патриотизм, если их родина не умеет или не желает производить айфоны. А за те айфоны и гамбургеры они охотно сменят гражданство.

— В людях всё дело, — кивнул Шац, поднимаясь из-за стола следом. — В подходе к главному. Так что предлагаю прервать демагогию и-таки отправиться баиньки.

И он посмотрел сначала на Леру, потом на Алексашку, с ходу и не зная кого первой подхватывать на руки. Да и как это — нести на одну кровать? Раньше, при свете дня обсуждать надо было!

На ком остановил свой выбор Шац, Боря уже не видел. Поднявшись на второй этаж в выделенную комнату Вики, он открыл дверь с ноги, уложил её на кровать, раздел при интимном свете ночника, посмотрел на часы (третий час ночи!) и разделся сам. Ехать куда-то уже было настолько бессмысленно, как резко включать разряженный телефон. Пришлось раздеться самому и забраться под одно с будущей невестой одеяло.

Но прилёг-то без особого замысла, прикорнуть бы хоть на пару часов лишь. Однако, вдруг понял, что внутренний голос молчит, а вот тело спать не собирается. И Боря вдруг понял, что целует всё вокруг грудей блондинки и даже начал делать лёгкий массаж плечиков, с которых уже смахнул расстёгнутый бюстгальтер.

Вика разомлела быстро. Соски только напряглись. И с величайшей осторожностью он принялся за ласку этой нежной плоти. Подушечки пальцев, губы, язычок — всё пошло в ход, наращивая темп.

Да, мир прост. И люди в нём — просты. Пока никто так и не может понять, применит ли уже человечество ядерное оружие, чтобы друг друга уничтожить, в отдельно взятой спальне дыхание обоих сбивается. И сердца стучат быстрее, пока руки гуляют по телу не врага, не оппонента, но любовника. Чтобы выжать из него хоть каплю любви, которой так всем не хватает. И пусть человек рождён из тьмы, но жить-то ему на свете и каждый сделает всё, чтобы тот не гас как можно дольше!