Попаданец в Дракона 5 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич - Страница 28

Вообще, личность того, к кому побежала Луидора за помощью, давно интересовала верхушку металлических драконов Тароса. Их шпионы, а иногда и они лично внимательно изучали достижения Аргалора, но в большинстве своём быстро разочаровывались.

Никакой особо ценной магии в достижениях красного ящера не было, а над любимой Аргалором механизацией сам Суртус откровенно насмехался. Он был уверен, что возня с механизмами всегда проигрывала чистой магии.

Конечно, имелись те же магические протезы, секрет создания которых так и не смог никто получить в полной мере, ведь все, кто мог знать полную картину, были абсолютно верны Аргалору, но в глобальном плане это были не особенно ценные знания.

Тем не менее рост цветного дракона продолжался, а значит, росло и внимание сильнейших существ Тароса.

В этом плане решение Луидоры обратиться за помощью к красному дракону было необычным, но вот что стало по-настоящему серьезным, так это создание Аргалором в столь молодом возрасте настолько крупного крыла. Более того, опрометчивый молодой дракон даже сумел удержать контроль над очень разношерстной компанией.

И здесь Суртус впервые насторожился. Он был достаточно стар, чтобы, как и этот засранец Карадос, застать силу и власть Олдвинга Великого, дракона такой силы, хитрости и безжалостности, что даже гордые драконы склонили перед ним свои шеи.

После его смерти или исчезновения дороги цветных и металлических раз и навсегда разошлись. Тот же Карадос командовал исключительно цветными драконами.

Однако этот только вылупившийся из яйца почти вирмлинг умудрился сделать невозможное — объединить обе стаи под своим контролем.

Именно тогда память титанического ящера подбросила ему воспоминание, заставившее ему уже совсем иначе воспринимать молодого красного дракона.

Суртус вспомнил, как всего-то жалких пять десятков лет назад он наблюдал за невероятным событием — вирмлинг прошел все испытания обелиска Олдвинга.

Будучи одним из самых старых драконов не только на Таросе, но и во вселенной, Суртус помнил как Олдвинг создавал эти обелиски, заставив промышленность своей Империи создавать их в каждом из захваченных миров.

Уже тогда многие с подозрением смотрели на эти обелиски, видя в них очередной безжалостный план их пугающего господина.

Кто знает, зачем именно Олдвинг создавал их? И что было бы, если он дожил до момента, когда пришло время их использовать?

Тем важнее был тот факт, что каким-то образом этот Аргалор полностью подходил под неизвестные стандарты Олдвинга, что не сулило ничего хорошего.

В тот день в голове Суртуса мелькнула мысль, чтобы раз и навсегда покончить с возможной проблемой, но за тысячелетия Величественный заимел один грех, с которым был не в состоянии бороться — любопытством.

Суртусу было интересно, чего добьётся «выбранный» Олдвингом вирмлинг. И судя по начавшимся в мире изменениям, обелиск не ошибся.

Правда каким бы подозрительным потенциалом ни обладал Аргалор, он и его крыло были абсолютно глупы, если решили бросить вызов кому-то вроде Бароса.

Их решение лично напасть на древнего великана без помощи взрослых драконов было настолько глупым, что даже не вызвало гнев, а лишь рассмешило.

Величественный уже хотел полететь и самолично разобраться с Мучителем, когда он с неприятием вспомнил о невероятной чувствительности Бароса. Если осторожный великан почувствует его приближение, то он немедленно убежит в одно из своих сотен скрытых убежищ. Уж бегать этот ублюдок научился мастерски.

Тогда же у Суртуса родилась неожиданная идея. Почему не дать молодняку напасть на Бароса, выманив того из крепости? Самодовольный гигант решит поглумиться над глупыми дракончиками, тогда-то Величественный и ударит, лишив поганца возможности убежать.

План был признан состоятельным, и, скрывшись под сильнейшими заклинаниями необнаружения, Суртус неторопливо двинулся за крылом Аргалора.

И казалось всё идёт ровно так, как он рассчитывал, пока он не почувствовал быстро приближающееся знакомое присутствие.

Не желая, чтобы начавшаяся битва задела остановившийся у крепости легионеров молодняк, Суртус отлетел в сторону гор, где и стал дожидаться своего вечного противника.

Тот не заставил себя ждать.

Мгновение, и с вспышкой молнии словно из ниоткуда возник поистине огромный великан. В зависимости от своей силы некоторые из рода гигантов способны расти выше размеров средних своей расы.

Данный рыжеволосый великан был высотой все двадцать с небольшим метров, будучи гигантом даже среди великанов. Он был одет в толстую меховую накидку, сделанную из нескольких сшитых вместе шкур самых страшных урсусов-тиранов во всем Таросе, оставляющую открытым вид на широкую волосатую грудь и толстый пивной живот.

И хоть руки великана были свободны, но они оба понимали, что стоит ему только захотеть, как в них немедленно появится тяжелый молот.

Два старых врага уставились друг на друга тяжёлыми взглядами, пока перед их глазами пролетали века и тысячелетия их сражений и войн.

— Смотрю, Тир, за те пять сотен лет, что я тебя не видел, твой живот стал ещё больше, — небрежно заметил Суртус. — Думаю, мне стоит подождать ещё пять столетий, чтобы ты вообще не смог подняться.

— И это мне говорит тот, чьи когти настолько тупые, будто их точили ещё тысячелетие назад? Что ты делал всё это время? Спал?

Между ними давно не осталось настоящей ненависти, распавшейся пеплом за столько тысячелетий.

— Смотрю, ты за это время так и не изменился, — процедил Суртус и в его глазах вспыхнул опасный свет. — Мне всё равно, если ты против моего решения убить этого мерзавца. Он перешёл черту, а значит он сегодня умрёт!

— Ха! Хотел бы я посмотреть, как ты пройдёшь через меня, — гулко засмеялся владелец огромного брюха. — Но я не дам тебе его сегодня убить.

И прежде, чем Величественный успел взорваться, Тир добавил: «Но я не против, чтобы он сегодня умер».

— Что ты… — начало было золотой дракон, но мгновенно его морда скривилась. — По-твоему я дурак? Эти вирмлинги ни за что не сумеют его убить! И вообще, с чего это ты решил позволить смерть одному из твоего рода?

— Барос заигрался, — угрюмо дёрнул щекой рыжеволосый. — Он знал о договоренностях, но посчитал, что они его не касаются. Что же, получается, и моя защита будет не столь абсолютна, как должна быть.

— Ты всё ещё не ответил, почему я должен позволять этим молодым дуракам идти на смерть?

— Кроме того, что тебе всё равно на их смерть, а я не позволю тебе его схватить? Тогда вот тебе причина. Барос уже провёл один ритуал, проведя сквозь себя силу одного дракона. Прямо сейчас он ослаблен.

— Ты не хуже меня знаешь, что даже так у него хватит силы, чтобы убить этих семерых ещё несколько раз даже в таком состоянии!

— Так и есть, — кивнул Тир, словно речь шла о погоде, но ты должен признать, если они будут умны, у них есть шанс. Небольшой, призрачный, но всё же шанс. Так что ты выберешь? Драку со мной и предупреждение Бароса или предоставление шанса на, ха, героизм этих семерых?

— Если ты выживешь, Аргалор, — сделал свой выбор Суртус, смотря за исчезающим во вспышке молнии Тиром. — То я лично приглашу тебя на встречу металлических драконов.

Глава 15

Мощный взрыв сотряс воздух, когда снаряд из орочьей катапульты врезался в мерцающий над крепостью великанов магический щит. Осколки горящего камня то и дело ещё несколько раз активировали барьер, скатываясь вниз, порождая яркий водопад вспышек и огня.

В этот день степь накрыли тяжелые, низкие серые тучи, что, словно гигантское покрывало, готовились объять собой весь окружающий мир. Свет солнца с трудом пробивался через эту природную завесу, отчего любая вспышка огня была видна сразу за пару километров.

Следом за каменным шаром в крепость ударились ещё несколько снарядов, но магическая защита отлично держалась. Выжившая в бою у крепости легиона самодвижущаяся платформа продолжала свой обстрел. В то же время ей вторил десяток куда более мелких творений сумрачной орочьей артефакторики.