Темное безумие (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 33

Телефон.

Боже мой. Облегчение превышает тревогу. Я открываю устройство, и экран освещает внутреннюю часть ящика. Я тут же использую свет, чтобы осмотреться вокруг, ища защелку или отошедший гвоздь или что угодно, что поможет мне выбраться.

— Черт возьми.

Мне не выбраться из-под земли. Даже если бы я смогла, что дальше?

Дрожащими руками я набираю 9-1-1 и нажимаю «Звонок».

Мне отвечают три длинных гудка.

— Дерьмо… — В верхней части экрана нет палочек связи.

Он играет со мной. Но нет, дело не только в этом. Должно быть что-то еще… точно. Грейсон записывает своих жертв. Он наблюдает за ними. Он дает им выбор, черт возьми. Где же мой выбор?

Из устройства раздаются помехи. Затем голос:

— Однажды ты сказала, что не любишь людей, потому что они эгоистичны. Мне интересно, возможно дело не только в их эгоизме, возможно ты проецируешь на них ненависть, которую испытываешь сама к себе, к тому, что тебе не нравится в самой себе. — Голос Грейсона наполняет влажную тьму. — То, что ты хотела бы изменить, но не можешь. Это головоломка, загадка. Лондон, ты вся состоишь из маленьких кусочков паззла.

Я осматриваю устройство. Это радиотелефон с кнопкой сбоку. Я нажимаю кнопку.

— Единственное, что я хочу изменить, это мое мнение. — Я тяжело вздыхаю. — Если ты сделаешь это, Грейсон… если ты убьешь меня, это не принесет тебе никакого удовлетворения. Ты знаешь, что это будет тебя мучить.

Следует долгая пауза, пока я жду ответ. Я закрываю глаза. Грейсон слишком умен, чтобы его можно было легко обмануть. Он изучал меня последние несколько месяцев так же, как я изучала его. Он знает, как я говорю, как лгу. Знает правду. Он хочет, чтобы я играла в его игру, но большая его часть хочет, чтобы я выиграла.

Там, где все его жертвы потерпели неудачу, я должна добиться успеха.

— Ты сказал, что дашь мне ответы, — пытаюсь я снова. — Я последовала за тобой сюда. Я оставила все позади, чтобы быть с тобой. Чтобы получить эти ответы. Ты не можешь позволить мне умереть без…

— Ты хотела посмотреть, насколько глубокой окажется кроличья нора, — говорит он. — Понравилось ли Алисе ее приключение в Стране чудес? Нет, она была в ужасе. И если подумать, все это было в ее голове. Обычно самые пугающие вещи в этом мире существуют лишь в нашей голове.

— Грейсон, пожалуйста, помоги мне…

— У меня нет ответов для тебя, Лондон. Как и в случае с Алисой, они в твоей голове. Я просто даю тебе средства, инструменты, чтобы их откопать.

Откопать…

Я повторяю его слова, ища разгадку — кусочек головоломки, который подкидывает мне Грейсон. Откопать… откопать… откопать.

Выкопать.

Зажимаю кнопку.

— Выкопай, — шепчу я.

Он ждет, пока я продолжу.

По щеке бежит слеза. Обжигающий адреналин течет по венам.

— Выкопай их. — Бью по крышке. — Выкопай их! — Он хочет, чтобы я освободила девочек.

Повисает тишина. Сырой воздух прилипает к коже, вытягивая из меня жизнь. Тусклый свет телефона гаснет. Лица жертв насмехаются надо мной, издеваясь из-за того, что я оказалась на их месте.

Затем я слышу царапанье. Слабый звук все усиливается, и мне уже не кажется, что я брежу. Наконец раздается глухой удар.

Крышка открывается. На меня падает грязь, но я вижу руку, которая вытаскивает меня.

Грейсон вытирает грязь с моего лица, пока я глотаю чистый воздух, страдая от недостатка кислорода.

— Ублюдок, — выплевываю я. Моя рука летит к его лицу. Он не позволяет ей достигнуть цели.

Обхватив запястье, он вытягивает мою руку в сторону.

— Побереги энергию. Первый тест всегда самый простой.

Первый тест.

Наконец я ощущаю действие обезвоживания и недосыпания. Мое слабое тело сдается, и я падаю.

Глава 23

ОБУЗДАТЬ СТРАСТЬ

ЛОНДОН

На закрытых веках пляшет свет. Холодное прикосновение влажной ткани к лицу выводит меня из темноты.

Веки тяжелые, как будто я проспала слишком долго, страдая от болезненного похмелья. Когда мне удается открыть глаза, Грейсон уже рядом. Я вздрагиваю. В тусклом свете я замечаю, что он помылся и побрился. Я наслаждаюсь свежим ароматом шампуня и мыла, прежде чем внутренняя система тревоги не заставляет меня полностью проснуться.

— Где я? — Требовательно спрашиваю я.

Но стоит бросить единственный взгляд на ванную комнату, и я все понимаю. Зажженные свечи освещают маленькую комнату, делая ее уютной. Даже романтичной. У меня скручивает живот.

— Скоро я включу генератор, — отвечает Грейсон на мой невысказанный вопрос о свечах.

Я сижу, прислонившись к стене. Грейсон прижимает ко лбу влажную тряпку.

— Я собирался дать тебе поспать, но от тебя начинало вонять.

Я выхватываю ткань из его руки.

— Это случается, когда тебя хоронят заживо, — рявкаю я.

Он не сердится. Его рот сгибается в самодовольной полуулыбке.

— Полотенца в шкафу. Все, что тебе нужно, уже есть в душе. — Он встает. — Я оставлю тебя.

Я смотрю, как он выходит из комнаты, закрывая за собой филенчатую дверь. Я отбрасываю ткань, вскакиваю на ноги, и меня сразу начинает шатать. Опираясь на стену, я подкрадываюсь к двери и проверяю ручку. Заперто.

Снаружи.

Господи. Я нахожусь в доме, созданном для пленников.

На тумбочке я нахожу бутылку с водой и выпиваю половину, прежде чем сообразить, что там может быть наркотик. Жду в ожидании дезориентирующего эффекта. Как только туман в голове начинает рассеиваться, я допиваю остатки и пытаюсь вспомнить, как сюда попала. Мы пересекли границу штата? Да, Грейсон сказал, что это часть его плана — выбраться из Делавэра за двадцать минут. Но как давно это было? Как далеко мы уехали?

Раздается стук в дверь.

— Я оставил для тебя одежду в комнате для гостей. Ту, что на тебе, можешь выбросить.

Я упираюсь ладонями в край тумбы. Я не могу совершить еще одну ошибку. Я больше не могу его недооценивать.

— А еда? — Мне нужна энергия.

— Я приготовлю для тебя что-нибудь.

Я жду, пока не стихнут его шаги. Потом расстегиваю испачканную блузку и снимаю грязные брюки. Вся одежда отправляется в мусорную корзину возле унитаза. Вода нагревается слишком долго. Я ныряю в холодный душ, радуясь тому, что чувствую что-то чистое на коже.

В середине купания вода начинает нагреваться, и я предполагаю, что это благодаря генератору, о котором упоминал Грейсон. Моя голову, я анализирую каждую деталь информации, которую он мне дал, обдумываю его слова, обстановку, мое затруднительное положение. Мне нужна дополнительная информация.

Мне нужно подавить страх и делать то, чему меня учили: слушать.

Я выключаю воду и ступаю на холодный деревянный пол. Плотно обернувшись полотенцем, я ищу зацепки. Вся ванная комната отделана светлой и темной мелиорированной древесиной. Душ и раковина из белого фарфора с современной сантехникой. Свет свечи отражается от высокого косметического зеркала, создавая вокруг сияние, которое мне бы даже понравилось, если бы не тот факт, что я была в ловушке.

В нормальных обстоятельствах я бы никогда не использовала расстроенное состояние пациента, чтобы обманывать его… но это ненормальные обстоятельства. А мой пациент — не обычный пациент.

Я должна оставаться начеку. Я должна его перехитрить. С такими мыслями, я остаюсь начеку, когда дверь в ванную открывается. Готовая сразиться с Грейсоном единственным оружием, которое у меня есть.

Однако к такому я была не готова. Грейсон стоит в дверном проеме без рубашки, ни капли стеснения. Не скрывая татуировки и шрамы. Плечо перевязано марлевой повязкой, а джинсы с низко висят на бедрах, подчеркивая подтянутое тело, которое раньше я изучала только наощупь.

Я подтягиваю полотенце повыше, заворачиваю плотнее.

— Не забудь так же сильно сжать бедра, — замечает он.

Я ощетиниваюсь, но прикусываю язык, заставляя себя не реагировать.

Он скрещивает руки.

— Тебя можно описать разными словами, Лондон. Смирение не одно из них. — Он скользит взглядом по моему телу, и я чувствую этот взгляд, как будто он физически касается моей обнаженной кожи.