Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Бывшие. Вспомни о нас - Ройс Мэри - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

– Какие-то проблемы? – его голос спокойный, грубый и с хрипотцой, и я еще больше теряюсь среди эмоций, которые в присутствии Глеба буквально сводят меня с ума.

Выдохнув, медленно прикрываю глаза и делаю глубокий вдох.

– Все… все в порядке. – Я сглатываю и каким-то чудом нахожу в себе силы снова посмотреть на Глеба. – Я просто… – Телефон в сумке начинает вибрировать, и я цепляюсь за это как за спасательный круг. – Извините… – бормочу я и лезу за гаджетом в сумку.

Нахмурившись, смотрю на экран.

Алла Григорьевна.

– Извините, важный звонок, – вполголоса говорю я и отхожу в сторону, отвечая на вызов. – Я слушаю.

– Елена Викторовна, у Миши поднялась температура. Вы сможете забрать его?

Я сжимаю переносицу пальцами.

– Да, – выдыхаю и украдкой бросаю взгляд на присутствующих в кухне. – Конечно. Я скоро буду.

Сбрасываю и быстро перевожу дыхание.

Новость о том, что мой сын плохо себя чувствует, не должна вызывать облегчения, но, черт возьми, я его чувствую, потому что у меня появился повод исчезнуть отсюда и немного оправиться от удара судьбы.

Я признаю, что выбираю путь наименьшего сопротивления, но сейчас уехать будет действительно лучшей идеей.

Мне нужно взять себя в руки.

Я… я не была готова к такому.

Меня застали врасплох, и я ничего не могу с собой поделать.

Прочищаю горло и, расправив на бедрах юбку, возвращаюсь к хозяевам, мужчине и Глебу, который все это время внимательно следил за мной.

– Я приношу извинения, – говорить тяжело, и я провожу ладонью по горлу, – но я вынуждена отъехать по личным обстоятельствам. Не могли бы мы с вами встретиться в офисе завтра и все обговорить в более подходящей обстановке?

– Я предпочел бы более неформальную обстановку. И сегодня.

Я не понимаю, зачем он продолжает вести себя так… отстраненно?

Господи, он что, играет со мной?

Почему?

Почему он так холоден, когда все, чего я хочу, это сорваться и прыгнуть в его объятия? Но будут ли они такими же теплыми, как раньше?

Я не знаю наверняка, но хочу узнать. Мне нужно знать.

Сердце бешено колотится о грудную клетку, я медленно облизываю губы и нервно убираю волосы за уши.

– Насколько неформальную? – произношу тихо, пытаясь не обращать внимания на бурю эмоций в груди и осознать одну простую вещь, которую отказываюсь принимать.

Он не узнал меня.

Что-то похожее на боль и разочарование сдавливает горло, но я отбиваюсь от этого дерьма и отступаю назад.

– Ресторан подойдет, – сухо подытоживает он, но его голос, взгляд и присутствие что-то делают со мной, превращая в трусиху, которая снова ищет возможность сбежать.

– Хорошо. – Киваю. – Как я могу связаться с вами?

С невозмутимым выражением лица Глеб лезет во внутренний карман пиджака и вытаскивает хромированную карточку, протягивая ее мне.

Мгновение я смотрю на нее, а потом делаю шаг навстречу и забираю.

На секунду наши пальцы соприкасаются, и сладкая и в то же время до боли горькая тоска оживает в груди.

Когда-то этот парень был моим самым сильным чувством, но сейчас… я не уверена, что он принадлежит мне даже на одно мгновение.

Он больше не тот Глеб, которого я знала. Эта версия абсолютно чужая для меня. И я не знаю, кто он сейчас…

Однако я снова позволяю ему перевернуть мой мир вверх дном.

– Спасибо, – выдавливаю из себя. – Я позвоню… вам, – добавляю нелепую формальность.

Глеб делает еще один шаг, возвышаясь надо мной. Боже, его плечи стали еще шире.

– Не задерживайтесь, Елена Викторовна, – его голос звучит более мужественно, чем раньше. – Мое время ограничено.

С этими словами Глеб кивает другому мужчине, и тот поднимается из-за стола, а потом Глеб снова смотрит на меня.

– Я буду ждать.

И вот так просто он берет, обходит меня и выходит, оставляя в полной растерянности.

Что-то внутри меня вот-вот сломается от его холодности и безразличия, но другая часть вовсю мерцает от радости.

Он жив.

И он вернулся.

Но, кажется, совершенно не помнит обо мне.

Или просто делает вид? Вот только легче от этого не становится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Черт, кажется, я в полной заднице.

И у меня есть несколько часов, чтобы подготовиться к новой встрече с ним в неформальной обстановке…

Глава 2

– Я полчаса назад дала ему жаропонижающее, сейчас температура должна снизиться, но если снова начнет подниматься больше тридцати восьми, позвоните, пожалуйста, мне.

– Да не волнуйтесь вы так, Елена Викторовна, – успокаивает меня няня, снимая со своего пышного тела весенний тренч, который я забираю и сама вешаю на плечики. – Организм борется, температура – это нормально, до тридцати восьми вообще не рекомендуют сбивать.

– Татьяна Михайловна, дети все разные. Я не хочу снова рвать на себе волосы и ложиться в больницу, чтобы сбить температуру гормонами.

Из детской доносится капризное хныканье, и я тут же срываюсь туда.

Температура – это больная тема у моего сына. Если дело доходит до жара, я минимум пять дней схожу с ума, кружа вокруг своего мальчика с молитвами и жаропонижающими.

Последний раз нам пришлось лечь в больницу, потому что больше суток я не могла сбить жар: ни сиропы, ни эмульсии, ни даже «литичка» не давала результата. А температура только повышалась. В итоге нас экстренно госпитализировали в больницу, где даже после гормонов она спала несразу.

Я до сих пор помню ад, через который мы оба прошли с Мишаней.

В такие моменты особенно понимаешь, какая же это ерунда, когда дети балуются, проказничают и играют на нервах любимых родителей. Сейчас я бы все отдала, чтобы он снова стал моим маленьким разбойником. Видеть его таким тихим и измученным… до боли невыносимо.

С щемящим в груди сердцем, я наклоняюсь и ладонью провожу по темно-коричневым волосам сына, после чего осторожно целую в розовую щечку. Потом губами прижимаюсь ко лбу. Горячеват еще.

Ну, пусть поспит. Лекарство еще действует. После сна должно стать полегче.

Бесшумно выхожу из детской и под тяжелый вздох плетусь в свою комнату. В голове начинает гудеть. У меня, как обычно, то пусто, то густо. Если жопа, то сразу по всем фронтам.

На сборы осталось полчаса. Не то чтобы я собираюсь наряжаться, но в таком разбитом состоянии не готова выйти из дома.

Тем более на встречу к Глебу, который разбил меня еще раньше одним своим равнодушным взглядом.

Но я намерена восстановить свой разрушенный фасад и явиться на новую встречу с ним более подготовленной, чтобы выяснить, какого черта он устроил все это шоу.

Я еще не знаю, как это сделаю, потому что который час уже пребываю в какой-то прострации и дезориентации.

Потому что, помимо переживаний за сына, понимаю одно— что бы я себе ни говорила и как бы себя ни готовила к новой встрече с Глебом, просто не будет.

С ним никогда не было просто.

Глеб всегда загонял меня в угол, и, признаюсь честно, он единственный кому я это позволяла.

Сделав глубокий вдох, распахиваю дверцы шкафа и останавливаюсь усталым взглядом на красном платье-футляр. К нему идеально подойдут леопардовые лодочки… Закрыв глаза, я встряхиваю головой.

Господи, это не свидание, Лена.

Поэтому в конечном результате я выбираю строгий брючный костюм серого цвета.

Ничто не придает мне уверенности так, как брюки и высокие каблуки.

Волосы я собираю в высокий хвост и, подправив дневной макияж, который размазался после того, как я дала волю слезам по пути в садик, иду в детскую, чтобы проверить перед уходом Мишу.

На ходу вдеваю в уши крупные серьги в виде искаженной золотой пластины и осторожно приоткрываю дверь.

На носочках подкрадываюсь к детской кроватке, где, свернувшись калачиком, сопит сын. Такой измученный…

Все бы отдала, лишь бы забрать его страдания себе.

Кладу ладонь на его чуть вспотевший лоб. Теплый. Господи, слава богу! А то я бы на этой встрече точно с ума сошла.