Непростой Путь Про-Героя. Том 3 (СИ) - Русак Александр - Страница 81

Полуфабрикат какой-то, а не человек.

Да, я понимаю, что такой подгорающий мудень в роли отца — это травма на всю жизнь, не говоря уже о том, что я помню из аниме. А помнил я немало — его мать, кажется, в псих-больнице, старший брат то ли погиб, то ли что, а остальная родня разбежалась кто куда. Не говоря уже о страшном ожоге на лице, который даже фактор причуды не сумел полностью подавить.

У парня психологические беды с головой куда серьезнее таковых, что были у Мидории. И не меньше, чем у Химико. Ками-сама, что за мир сломанных судеб…

Тем не менее, какую цель Тодороки-джуниор преследовал, нагнетая атмосферу и рассказывая подробности личной жизни посторонним людям? Я так и не понял.

Запугать, демотивировать? Возможно, на одного Изуку это бы и сработало, но здесь парень мало того что был со мной, так еще и имел счастье лицезреть мою скептически сморщенную физиономию.

Поныть? Да не тот он человек, хоть и не без подростковой эмо-придури, но едва ли из тех, кто жалуется.

Рационализировать то, что мы должны проиграть? Объективно, Шото очень силен. Но вот тот факт, что он хочет выиграть в фестивале и, по сути, убеждает нас проиграть, при этом используя лишь половину своей силы?..

Нет-нет, это так не работает, о чем я, в конце концов, и решил ему сообщить:

— Послушай, Тодороки. Я понял. У тебя было по-настоящему трагическое детство, ты нахватал вагон и тележку травм, комплексов и заблуждений, и теперь несешь свой крест по жизни, будто девочка-подросток упиваясь собственными страданиями, — сразу же начал я не за здравие, а за упокой.

Черт… кажется, я сам на нервах, раз не могу фильтровать базар.

Шото моргнул, и на его лице проявилась слабая тень чего-то, что у нормальных людей представляет собой удивление. Походу, он и не представлял, что в ответ на то, что он говорит, можно нахамить. Я постарался подавить раздражение и сбавить обороты.

— Ох, опять… — Мидория дернулся было прикрыть лицо рукой, но сразу же попытался спасти ситуацию, за что ему, если разобраться, большое спасибо, — Тодороки, я о-очень сожалею, что ты… так. Мы сожалеем!

Ого, я впервые заработал сердитый взгляд в свою сторону от Избранного.

— Кхм… извини, Тодороки, я тоже хотел сказать, что сожалею о том, что тебе пришлось пройти. Никто бы не хотел себе такого детства, и это делает тебе честь — что ты сумел все это пережить и теперь стоишь тут. Вот.

Мидория серьезно и согласно покивал, слегка облегченно улыбаясь.

— Однако.

Я проигнорировал страшные глаза от мини-Всемогущего, в упор уставившись в глаза Тодороки, застывшего у противоположной стены.

Было во всей этой ситуации кое-что, что меня крайне, дико бесило. Я старался сдержаться, но…

… меня таки понесло по рельсам раздражения. Я ткнул в его сторону пальцем и заговорил, постепенно повышая голос:

— Однако. Пойми и ты: личные трагедии есть У ВСЕХ. У него. У МЕНЯ! Я бы и слова не сказал, если бы ты, как все здесь, выкладывался на сто процентов ради победы. Но то, что городишь ты… это только твой личный выбор — ограничивать собственное развитие в силу дурацких причин. Твой отец-мудак хочет, чтобы ты превзошел Всемогущего? Ну и пусть хочет, это ведь доказывает, что он сам — сдался. Твоя победа, даже твое существование в любом случае является демонстрацией его поражения! Типичная сублимация слабых людей.

Тодороки нахмурился, а стена за его спиной начала медленно покрываться инеем. Я выдернул рукав из хватки Мидории и продолжил упрямо копать нам всем яму:

— Стань сильнее Старателя, используя все, что тебе дала природа! Стань сильнее отца, а затем прилюдно набей ему лицо и обоссы! Вот как надо демонстрировать свое отношение, а не сопли на кулак наматывать!

Разноцветный болван угрожающе прищурился.

Я тоже боролся с желанием начистить ему морду. Злой я сегодня.

— Он, все-таки, мой биологический отец, оскорбляя…

— Определись уже со своим отношением к нему! — рявкнул я и шагнул к нему вплотную, снова нависая над очередным мелким человеком. Люблю свой рост. — Что действительно не надо делать, так это тебе не надо обещать мне, что ты трахнешь меня, используя только половину сил! Обещая подобное тем, кто выкладывается на все сто — это предельное, б**ть, неуважение! Никто не будет тебе поддаваться и входить в твое положение! Да я тебя сам трахну! Когда мы встретимся в Фестивале, тебе потребуется ВСЕ твои силы, только чтобы не слиться позорно!

Тодороки таки не выдержал, задымился — что клялся и божился не делать — и ухватил меня за воротник. Впрочем, явно слабо представляя, что делать дальше. Мне даже показалось, что он удивился собственной реакции, отчего сразу же отпустил ткань.

Испытывая мрачно удовлетворение — снова хорошего человека довел — и не дожидаясь, пока он уберет руку, я отпихнул ее в сторону слабым маркером. Протянул свою и демонстративно взялся за отворот его формы, впрочем, не натягивая ткань.

И презрительно бросил:

— Ты реально настолько в себе не уверен, что приходишь к нам и убеждаешь проиграть себе со связанными руками, чтобы ты что-то смог папке доказать⁈ Чего вообще будет стоить такая победа? И чего будешь стоить ты, как герой, если пытаешься прятать то, что надо тренировать?

Развернулся и ушел. Только у выхода Изуку подождал, который задержался что-то сказать со своей стороны. Мрачно посмотрел на ближайший экран… шик. Пора обратно на поле.

* * *

Тогда же. Там же.

Шото Тодороки.

Отпустив его воротник, Шода развернулся и сердито затопал прочь.

Мидория сначала дернулся за ним, но задержался, спокойно и, кажется грустно глядя на Шото. И Шото с некоторым замешательством осознал, что не уверен, чего ждать.

Он и до этого не планировал конфликта, он просто стремился обозначить свою точку зрения и предупредить, что не будет сдерживаться… что было воспринято совершенно превратно и даже диаметрально противоположным образом.

— Меня всегда поддерживали, — наконец, сказал Мидория, с каким-то сложно идентифицируемым выражением глядя на свою руку. — Именно поэтому я здесь. И проиграть… будет означать подвести не только себя, но и всех, кто поверил в меня.

Сжав кулак, Изуку Мидория поднял на него ровный взгляд, и Шото снова с небольшой оторопью ощутил отголоски того… чувства, которое в него вселял Всемогущий. Спокойная, могучая, беспредельная уверенность.

— Всемогущий. — будь Тодороки более эмоциональным человеком, он бы вздрогнул. — Я хочу быть как он. А чтобы спасать людей так, как это делает он, чтобы вселять в них надежду, я должен стать сильнейшим. Поэтому я принимаю то объявление войны, о котором ты говорил. Я одержу победу над тобой!

Шото молча смотрел.

— И… не только тобой, — первый разорвал зрительный контакт соперник, которого нельзя было сбрасывать со счетов. — Эй, Нирен! Спасибо, что подождал…

— Хватит уже ворковать, — послышалось отдаленное ворчание. — Третий этап вот-вот…

Оставшись один, Шото Тодороки некоторое время задумчиво смотрел на свою левую руку. Руку, доставшуюся от отца…

Так вот что такое «дежа-вю». Или правильнее будет назвать это «ситуационным контекстом»? Только ему начало казаться, что он в общих чертах освоился в дебрях социального взаимодействия, как вместо прогнозируемого исхода едва не вышла уличная драка. Причем он сам, первый потерял над собой контроль…

Несмотря на скорое начало следующего этапа, Шото решил задержаться и постарался проанализировать всю полученную информацию. Пожалуй, общий посыл и от первого, и от второго он понял, хоть и не был с ним согласен.

Но некоторые моменты по-прежнему ускользали.

— Не понимаю. — пробормотал он тихо. — Какое отношение гомосексуальный половой акт имеет к Фестивалю…

* * *

Нирен.