Клятва, которую мы даем - Монти Джей - Страница 62

Я наклоняю голову.

– Это единственное объяснение, которое я могу придумать, почему ты не заметил кольца на ее пальце.

– Сайлас, прекрати, – шепчет Коралина, поворачиваясь ко мне лицом и упираясь руками мне в грудь.

Холод разливается по мне, как ледяной яд, не обращая внимания на боль, искажающую лицо Карсона, когда я продолжаю сжимать его. Он издает стон, а я прищуриваюсь в ответ.

– Еще раз тронешь мою жену, и следующий скандал, который твоему папочке придется скрывать, будет твое убийство.

Я отпускаю его руку и засовываю свою в карман брюк. Он прижимает запястье к груди, как будто боится, что я украду его у него.

Я киваю головой себе за спину.

– Спасибо, что пришел, Карсон.

Он даже не смотрит на Коралину, прежде чем сбежать. Как я догадываюсь, чтобы обратиться за медицинской помощью. Я раздраженно провожу рукой по подбородку, переводя взгляд на эпицентр стресса.

Гребаный сексуальный стресс.

Она думает, что это игра, что я шучу, когда говорю, что убью его, если он подойдет слишком близко. Я контролирую эту доску, и Коралина в двух шагах от того, чтобы получить мат.

– Ты, блядь, издеваешься надо мной? – она кипит от злости, глядя на меня так, словно ее злобное выражение лица действительно может напугать меня. Она постоянно использует его на Лилак. Это чертовски очаровательно. Как маленький котенок, который думает, что она большая злая пантера. Если она думает, что сломать руку галстуку-бабочке – это плохо, то просто пусть подождет, пока она не увидит, что я сделаю, когда мы вернемся домой.

– Мы уходим, Хекс, – ворчу я, проводя костяшками пальцев по ее щеке. – Сейчас же.

***

Коралина

– Ты не можешь так поступать, Сайлас. Если бы он сделал что-то, что мне не понравилось, я бы с этим справилась, – я вижу, как от смущения горят мои щеки, когда я захлопываю за собой дверь в его спальню.

Я рада, что моя сестра сегодня с родителями, потому что у меня такое чувство, что это будет громкий скандал. К сожалению, мои вещи находятся в его огромном шкафу, а это значит, что для того, чтобы избавиться от этого платья, нам придется продолжить этот разговор.

– Я более чем осведомлен о том, на что ты способна, Коралина.

– Тогда перестань ставить меня в такое положение, когда мне приходится постоянно напоминать тебе об этом.

– Не ставь меня в положение, когда я должен показывать тебе, каким безжалостным я могу быть, – мрачно говорит он, откидываясь на спинку кресла позади меня.

Я смотрю на него через зеркало: его ноги широко расставлены. Его невероятно сильные бедра в черных брюках так и манят к себе.

Не разглядывай его бедра, Коралина. Ты злишься.

– Я даже не могу объяснить, насколько сильно ты преувеличиваешь. Он безобидный.

Снимая серьги, я быстро отвожу взгляд и кладу их на комод рядом с собой. Ткань моего платья царапает поясницу.

– Мне плевать, даже если он чертов святоша. Никто не смеет прикасаться к моей жене, – голос Сайласа звучит хрипло, как будто он стоит у меня за спиной, прямо у моего уха.

Мурашки пробегают по моим рукам, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него в его мужской позе. Я вызывающе скрещиваю руки на груди, готовая открыть рот и отпустить очередной язвительный комментарий, но ловлю себя на том, что отвлекаюсь.

Он снимает галстук с шеи и в данный момент наматывает гладкий черный материал на свою загорелую руку, крепко сжимая его. По моей спине пробегает дрожь.

– Если он приблизится снова, – он замолкает, встречаясь со мной взглядом. – я всажу в него пулю из пистолета, которым трахал твою пизду.

Мой желудок сжимается от желания, когда я чувствую влагу на трусиках от его слов, вспоминаю, какое удовольствие Сайлас может доставить моему телу, когда я ему позволяю.

– Так вот что происходит? – я сглатываю, не обращая внимания на желание в горле. – Когда ты ревнуешь, ты начинаешь убивать.

И поскольку мы одни, поскольку есть только мы, а в тени я всегда вижу другую версию Сайласа, он ухмыляется, приподнимая одну сторону губ, демонстрируя мне свое высокомерие.

– Я не ревную, Хекс, – в его голосе звучит усмешка, темная и требовательная. – Я знаю, какова на вкус твоя нуждающаяся киска, и ты жаждешь именно моего члена. Я защищаю то, что принадлежит мне. Не путай эти два понятия.

– Я…

– Не отрицай, мать твою, – огрызается он, слегка покачивая головой. – Не выставляй себя лгуньей.

Я прижимаюсь спиной к комоду, чувствуя, что мне нужна опора. Мое тело слабеет, но голос остается твердым, и я пытаюсь поддержать образ, что он мне не нужен.

– Пошел ты.

Сайлас медленно начинает расстегивать несколько верхних пуговиц рубашки, обнажая золотисто-коричневую кожу под ней, заставляя мои бедра тереться друг о друга под платьем.

– Ты могла бы, если бы позволила себе. Сексуальное подчинение мне не делает тебя слабой, Коралина, – он наблюдает за мной, трахая меня взглядом. Интересно, видит ли он, как бьется мое сердце под его пристальным вниманием. – Ты хочешь командовать там? Я подготовлю почву, по которой ты сможешь ходить. Здесь? Отпусти свои мысли и позволь мне сделать так, чтобы тебе было хорошо, детка. Дай мне контроль, и я покажу тебе, как приятно это чувствовать.

Контроль.

Откажись от контроля.

С чего бы мне это делать, если я только что обрела подобие этого? С чего бы мне отказываться от всего этого ради какого-то гребаного парня?

Потому что ты ему доверяешь.

Назойливый голосок в моей голове повторяет эту мысль. Мои соски напряглись под одеждой, словно мое тело хочет поддержать мысль, высказанную мозгом.

Похоть – предательница.

– А если я захочу остановиться? Если я заблужусь в своих мыслях и не смогу оставаться в моменте с тобой?

Страх пытается взять верх над моим желанием, говоря мне, что у меня не может быть сексуальной жизни. Только не здоровой, где я могу жить в моменте со своим партнером. Страх говорит мне, что меня всегда будут преследовать руки Стивена.

– А потом ты говоришь «красный», и все прекращается.

– Так просто? – я недоверчиво усмехаюсь, ведь всегда все так просто. Как будто когда он это говорит, это закон.

– Это единственная простая часть в трахе со мной, Коралина, – его глаза горят в темноте от вожделения, как будто он до смерти хочет, чтобы я сказала «да», уступила. – Но да, это так просто. Со мной ты всегда будешь в безопасности, даже от меня самого.

Моя душа болит, сердце на самом деле пропускает удар и восстанавливает ритм. Я в страхе прикусываю внутреннюю сторону щеки.

Потому что я действительно верю ему. Мое сердце доверяет ему, и я отказываюсь позволить своему разуму принять это. Что впервые за очень долгое время я кому-то доверяю. Я верю его словам.

Я никогда не верила словам так, как верю его словам. С того момента, как мы поговорили в больнице, даже тогда, несмотря на всю мою сдержанность, я поверила ему, когда он сказал, что я могу ему позвонить. Вот почему я набрала его номер, потому что где-то глубоко под всеми моими страданиями я знала, что могу доверять ему.

А мое тело? Мое тело хочет его.

Отчаянно.

Мои каблуки стучат по полу, когда я делаю шаг вперед, проглатывая свою гордость во имя удовольствия. Но он поднимает ладонь, жестом приказывая мне остановиться.

– Ты хочешь меня? – он наклоняет голову, и тени пробегают по контурам его красивого лица. – Ты будешь ползать.

27. ПОЛЗАТЬ

Коралина

Не знаю, что хуже: то, что он заставляет меня признаться в том, как сильно я его хочу, или то, что он заставляет меня показать ему, как сильно мое тело нуждается в нем.

Прерывистый вздох срывается с моих губ, когда я подцепляю большими пальцами тонкие бретельки платья. Легкая ткань сползает с моих плеч, стекая по телу каскадом, словно вода. Одним движением материал опускается на пол.