Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 227

«Простого охранника – ни за что, – согласился Лучано. – А вот переодетого принца – очень даже. И за стол с собой посадит, и номер можно взять на двоих. Всем известно, что северяне собственный кодекс чести блюдут свято. Пожалуй, правильный вольфгардский наемник – в самом деле единственный, с кем можно без опаски отпустить в далекий путь одинокую девицу. Если дал клятву защищать, то будет беречь ее, как святыню, точно не обесчестит, а придется – и голову за нее сложит. Благие Семеро, отличная маска! Вот интересно, кто из них двоих ее придумал?!»

– Держи, – протянул он парню мелкую серебрушку, расщедрившись на радостях. – И можешь больше не бегать, похоже, я разминулся с тем, кого ждал.

Вернувшись в номер, он проверил свои вещи. Еще более похудевший кошелек выглядел грустно, однако Лучано накрепко запретил себе расстраиваться из‑за такой мелочи. Он все‑таки мастер Шип, а деньги – дело наживное. Можно найти местный притон и сыграть там в карты или кости, можно потянуть кошелек у богатого зеваки или прогуляться ночью по темным закоулкам, предлагая запоздавшему прохожему купить кирпич. Да мало ли способов добыть деньги, и даже не все из них требуют чьей‑то смерти! Сейчас у него другая забота – купеческая дочь и немой вольфгардский наемник. Ну прелесть какая, м?

Спустившись в обеденный зал, он нарочно выбрал столик между окном, из которого тянуло холодным сквозняком, и кухней. Здесь бегала прислуга, и потому место наверняка считалось неудобным. Но стол, за которым сидела парочка, отсюда было хорошо видно, а большего Лучано и не требовалось. Хмурая от усталости тетка в возрасте принесла ему жареных куриных ножек, выслушала просьбу подогреть вина со специями и ушла, а Лучано принялся есть и украдкой разглядывать купеческую дочку с вольфгардским наемником, чувствуя себя так, словно пришел на представление в магателли… как же это по‑местному? А, балаган!

Парочка ужинала. От жареного каплуна осталась только горка чисто обглоданных костей на блюде. Но сытость разума приходит медленнее, чем сытость тела, и девица пощипывала кусочки сыра и ветчины, а ее спутник ел мягкий пирог с подливой, аккуратно отрезая небольшие кусочки ножом и отправляя их в рот ложкой. Ножом и ложкой! Северянин! Лучано искренне попытался представить северного варвара, учившегося дворянскому застольному этикету, и едва не зарыдал от восторга. Балаган! Ну как есть балаган! Конечно, вот посмотришь на этого здоровяка с идеально прямой спиной, прижатыми к телу локтями, кусочком хлеба, которым он только что промокнул влажные от вина губы вместо салфетки, – и сразу понимаешь, чистый вольфгардец! Да пусть он хоть дюжину секир таскает вместо шпаги, поколения благородных предков так и лезут из манер.

Лучано внимательнее оглядел бастардо, нарочно оставляя девицу на потом, как самый лакомый кусочек – на сладкое. Ну что ж, и с мастью, и с ростом он попал точно в цель. Плечи, осанка, широкий упрямый подбородок, едва скрытый светлой щетиной… Хоть сейчас можно чеканить на монетах, добавив корону. Ему определенно пойдет! И нет, ошибки быть не может.

Ни один вменяемый вольфгардец не будет настолько привычно и изящно подливать вино своей спутнице. Да и смотрел он на нее совсем не как охранник на госпожу. Наемник, даже посаженный за господский стол, посматривал бы в первую очередь по сторонам, чтобы не пропустить опасность, а этот бросает на спутницу из‑под густых светлых ресниц короткие взгляды и явно думает, что они остаются незамеченными.

Сколько ему лет? Немного больше двадцати, судя по виду. Красивое лицо, роскошное мужское тело, но повадками – чистый щенок. Правда, породистый, хороших кровей. И не совсем дурак, если решился на маскарад, а то встречаются среди благородных синьоров такие, что предпочтут сдохнуть, но не уронить честь рода, прикинувшись простолюдином. Что ж, приглядимся еще, подумаем, с какой стороны подобраться к этому… вольфгардцу.

Он отхлебнул горячего вина, быстрой улыбкой поблагодарив подавальщицу, и перевел взгляд на девицу. Глотнул еще, едва не обжегся, растерянно поставил стакан с душистым вином на стол. Непонятно… Совсем ничего непонятно! Юная магесса сидела к нему вполоборота, слегка прикрытая могучим плечом своего спутника, это было еще одной причиной, по которой он не смог рассмотреть ее сразу, но вот она чуть подвинулась и оказалась как на ладони.

Тугие рыжие косы в неярком свете блеснули начищенной медью, милое лицо осветила улыбка. Она что‑то сказала бастардо, потом, словно вспомнив, что по их игре он не может ответить, лукаво покачала головой. И выглядела совершенно не так, как Лучано себе представлял по описанию королевы Беатрис!

Ну не могла девица, разбивающая мужские сердца легче, чем кухарка – яйца для пирога, носить настолько обычную и неприметную одежду. В Итлии знатные дамы иногда переодеваются пажами для конных прогулок или фривольной игры, но всем же понятно, что девушка и в штанах остается девушкой. Эти самые штаны и колет обязаны быть бархатными или из дорогого сукна, они изящного кроя и заужены во всех нужных местах, чтобы подчеркивать достоинства фигуры, украшены жемчугом, кружевами, да всем тем, что и нарядное платье! Допустим, купеческая дочь и не может одеваться, как аристократка, но чтобы она надела простую куртку и свободные штаны?! Глянешь со спины – примешь за мальчика, да и впереди только лицо и волосы выдают девицу, все остальное скрыто свободной удобной одеждой. Хм, а бастардо все равно смотрит на нее с теплым ласковым восхищением. И было бы на что!

Лучано пригляделся. Рыжая… У Всеблагой Матери на картинах такой же цвет волос, и там он смотрится уместно, однако в жизни Лучано никогда не нравились рыжие девицы. Он предпочитал блондинок, вот это для девушки самое то! В Итлии, конечно, светленькие красотки – редкость, да и блондины нечасто попадаются, но даже обычные темные волосы лучше, чем рыжина. Хотя забавно… Но не настолько, чтобы сходить с ума! Лучшие молодые маги, говорите? И сам принц? Оч‑ч‑чень интересно.

Уж этот фальшивый вольфгардец даже без титула настоящего принца вряд ли страдает от одиночества. Девицы на такие плечи должны вешаться гроздьями! Да Лучано и сам бы… Хм, нет, это вряд ли… Слишком рискованно, а если не угадаешь, то второго шанса точно не будет. Дорвенант – очень целомудренная страна в этом отношении, почти как Арлеза, это все знакомые твердили наперебой. Но девица, чем она их всех брала?

Лицо самое обычное, миленькое. Глаза то ли синие, то ли зеленые, отсюда не разобрать. Хотя у таких рыженьких чаще бывают зеленые. Улыбка… Улыбка хороша! Ровные белые зубки, и кажется, что улыбается девчонка от всей души, совсем не думая, как она сейчас выглядит. Но… где обещанная холодная и расчетливая мерзавка? Где искусительница, собирающая мужские сердца, как спелые яблочки в саду? Такую милую девочку легко представить подругой или сестрой признанной красавицы, верной фрейлиной, которая знает, что ей никогда не быть принцессой. Может, в этом и есть ее секрет? Девчонка настолько умна и коварна, что изображает милую овечку?

Лучано так загляделся на улыбку рыженькой магессы, что пропустил, как возле столика парочки выросла фигура одного из вольфгардцев. За ним маячили еще двое… Та‑а‑а‑ак… Похоже, балаганный маскарад не обманул не только его, но и настоящих северян! Это плохо. Хозяин, конечно, не даст в обиду заплативших ему постояльцев, но вольфгардцы скоры на расправу, как бы в заварухе бастардо не пришибли ненароком!

Северянин что‑то сказал на своем языке. Во всяком случае, Лучано, не знавший вольфардель, предположил, что это он и есть. Бастардо сделал каменное лицо и покачал головой, а девица, мгновенно сообразив, поспешно и звонко сказала:

– Почтенный и славный воин, мой спутник не может вам ответить. Боги лишили его дара речи. Если хотите что‑то узнать, спрашивайте у меня, но я не понимаю вашего благородного языка, уж простите.

– Благодарю за любезные речи, красавица, – одобрительно и вроде миролюбиво прогудел северянин. – Так он при тебе? Тогда скажи нам, какого он рода? А то мы с братьями никак не можем признать, что это за чудо такое сидит? Судя по волосам – вольный воин без ярла, но родовых знаков не вижу. А секиры хороши, знатные секиры. Вот на них и родовые знаки вроде есть, да странные какие‑то…