Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 176

Грегор встал, чувствуя холод, бегущий по спине, и жар, медленно разгорающийся внутри. Лорд‑протектор! Высшая должность, предназначенная для тяжелых времен, когда король по какой‑то причине не может исполнять свои обязанности, а положение требует решительных средств. Проще говоря, человек, на которого можно свалить спасение государства от войны, голода, чумы, да чего угодно! Человек, который точно не оставит спасенную корону себе, а вернет ее законному владетелю. Полное доверие! И страшная ответственность. В истории Дорвенанта было три лорда‑протектора, два из Аранвенов, один из Сазерлендов. И вот теперь меч протектора впервые будет вручен Бастельеро. Ему, Грегору!

– Это высокая честь, милорд, – сказал он чужим хриплым голосом. – Но не стоит ли вынести предложение на голосование всего Совета?

– Обязательно, – кивнул Аранвен. – Как только придем к соглашению между собой. Остальному Совету полезно будет увидеть наше единство. Итак, милорды? Мой голос – лорду Бастельеро. Если у вас есть другие кандидатуры…

В уголках его губ появилось что‑то, похожее на улыбку, и Грегор с восхищенной яростью понял, что старый негодяй рассчитал все безупречно! Их тут шестеро! Сам Грегор за себя, разумеется, голосовать не может, а из пяти оставшихся у него точно будет три голоса. Даже если Райнгартены заупрямятся. А потом им придется согласиться с остальными.

– Мой голос – милорду Грегору! – заявил Кастельмаро, тоже улыбаясь, но широко и искренне. – Никто не справится лучше! Он воплощение чести и отваги!

– Лорд Бастельеро… справится, – согласился Эддерли с едва уловимой заминкой, и Грегора больно ударило сомнение в голосе старого наставника.

Что ж, Эддерли наверняка до сих пор переживает его неосторожное преследование сектантов. Но он ведь должен понимать, что других кандидатур и вправду нет. Не Райнгартену же доверить столицу! Причем любому из них.

– Полагаю, мы с кузеном будем едины во мнении, – изящно склонил голову стихийник, и командующий хмуро кивнул. – Лорд Бастельеро, примите наше полное доверие и подчинение в интересах государства.

Грегор на миг прикрыл глаза, а потом глубоко поклонился. Выпрямился и сказал с обреченной торжественностью:

– Если большой Совет Трех дюжин подтвердит мои полномочия, я клянусь, что употреблю их только во благо Дорвенанта.

… Еще бы они не подтвердили! Ему почти хотелось, чтобы кто‑то воспротивился! Но все, на кого падал его взгляд, спешили заверить в своем согласии и полной, безоговорочной преданности! А Грегор все мрачнее думал, что же такое творится, если Три дюжины похожи на испуганных овец, которые услышали волчий вой и жмутся к зубастой овчарке, видя в ней единственное спасение!

– Следует немедленно отправить войска в провинцию! – заявил Сазерленд, едва из королевского тронного зала принесли знаменитый меч протекторов – ту еще неудобную тяжелую железяку! – и с почти неприличной поспешностью препоясали ею Грегора. – Наши подданные там испытывают ужасные лишения от демонов!

«У него богатейшие поместья по дороге к Озерному краю, – привычно вспомнил карту Грегор. – Обойдется!»

– Милорд Бастельеро, – с деловитой бесстрастностью сказал Райнгартен‑стихийник. – Оранжевая гильдия приложит все силы, чтобы помочь вам, но я должен предупредить. Если разломы продолжатся, неминуемо возникнут погодные аномалии. Они всегда сопровождают существенные разрывы ткани мира. Он покосился на профанов, так и сидящих в зале Совета тесной группой, и пояснил для них: – Зима среди лета. Со снегопадами. Да, милорды, прямо сейчас. Ливневые дожди. Град. Или засуха. Все, что угодно! Без предупреждения. И мы сможем исправить очень немногое из этого. Сами понимаете, бесполезно отправлять стихийников на север и юг страны, когда порталы не работают, а град все равно уже прошел. Мы просто не успеем добраться в нужное место верхом, даже если узнаем, что там необходима помощь.

– Но это значит… что урожай может погибнуть, – первым сообразил Логрейн. – А с чего брать налоги?

– Лучше подумайте, чем кормить людей, – с ледяной вежливостью улыбнулся ему Райнгартен. – Хотя бы для того, чтобы они не вымерли и могли платить налоги в следующем году. Если не закрыть первичный разлом достаточно быстро, – обратился он уже к Грегору, – весь юг страны может быть потерян. Аномалии будут сильнее там, неподалеку от источника. А юг – это плодородные долины, главная житница королевства.

– Я понял, – кивнул Грегор, снова чувствуя бессильную злость. – Постарайтесь делать то, что можете. Лорд Аранвен, если… когда слова лорда Райнгартена подтвердятся, – поправился он. – Сможем ли мы купить хлеб у Итлии?

– Постараемся, – уронил канцлер. – Но вы же понимаете, что многое будет зависеть от расположения ее величества.

Злость перешла в холодную слепящую ярость, но Грегор не позволил ей вырваться наружу, чувствуя на себе понимающий взгляд Аранвена. Снова деньги! Проклятые деньги, цена чести… и жизни многих людей. Но если у богов есть капля справедливости для Дорвенанта, Беатрис не сядет на его трон полновластной королевой!

Грегор уехал из дворца уже поздним вечером, добившись довольно многого. Эжен Райнгартен получил план действий, а четкие приказы этот зануда исполняет быстро и дотошно. Значит, беспорядки в столице постепенно закончатся. Потом по возможности армия будет отправлена в другие города. Главное сейчас – отстоять Дорвенну, а там и обычные люди разберутся, что демонов можно и нужно бить. Это Грегор помнил еще по фраганской кампании: те же селяне в первые годы боялись захватчиков больше чумы и голода, но после Фарнеля, убедившись, что неуязвимых врагов нет, при случае лихо поднимали месьоров на вилы.

Вот только разломы будут продолжать рвать ткань мира, и новые станут открываться уже без всякой системы, просто потому, что рвется там, где тонко. Если селяне потеряют урожай, Дорвенант ожидает голод.

А сколько времени займет у Оранжевой гильдии расчет формулы ключа – один Баргот знает! «Месяц или два – сказал Райнгартен. – Но может быть и три, и четыре…» Останется ли, кого спасать, когда формула будет выведена?!

«Видит Претемнейшая, – отчаянно подумал Грегор, склоняясь над столом в своих покоях в Академии, куда велел принести все нужные справочники из библиотеки. – Я сам шагнул бы в этот портал, как Кристоф, будь во мне хоть капля крови Дорвеннов! И даже без нее… Но мы не можем! Сейчас мы просто не можем потерять ни единого сильного мага. Райнгартен не удержит без меня столицу, а если и удержит, есть же Фрагана. Месьоры до сих пор не забыли поражения и, стоит разлому закрыться, непременно попытаются взять реванш. За эти годы они отдохнули, накопили сил… И чем им ответит Райнгартен? Кто защитит обескровленный, измученный голодом и нашествием демонов Дорвенант?! Нет, этот путь для нас закрыт, разве что все‑таки найдется бастард…»

Мысль была отчаянной, но она пришла, и Грегор сам изумился, почему так долго не думал о том, что лежит на поверхности. Да что там, просто кричит о себе! Бастард…

Кристоф погиб, но ведь есть еще один. Если только он все еще жив.

Аластор Вальдерон. Старший сын Малкольма.

«Сын Джанет Вальдерон!» – яростно подумал Грегор, но легче от этого напоминания не стало.

Старший и последний сын Малкольма. Последняя кровь Дорвеннов.

«Я должен рассказать Совету о нем, – подумал Грегор, растирая пальцами ноющие от напряжения виски. – Но Аранвен и так знает! Почему он молчит?! У канцлера на мальчишку свои планы? Он ведь не может не понимать, что если в бастарде достаточно сильна кровь Дорвеннов, демоны явятся и за ним. Или… он уже послал за фальшивым Вальдероном? Но почему, почему, Баргот его побери, Аранвен промолчал на совете, когда речь шла о бастардах? Он собрал там самых проверенных! И промолчал… Неужели не доверяет вообще никому?»

Грегор вспомнил мальчишеское лицо с упрямо выдвинутой челюстью, светлые растрепанные волосы, хмельные, полные злости голубые глаза… Как он мог быть настолько слеп?! Аластор – копия Малкольма в юности, поставь его рядом с Криспином и Кристианом – разве что слепой не увидит, что это братья. Неудивительно, что Вальдероны носа не казали в столицу и даже скрыли возраст мальчишки, получается. Или просто представили его ко двору немного не вовремя. Их право, ничего особенного.