В плену прошлого (СИ) - Семакова Татьяна - Страница 13

Стискиваю зубы и закрываю глаза.

«Он же не знает… не знает…», — талдычу себе мысленно.

Выдыхаю и разворачиваюсь к нему. Смотрит исподлобья, желваками играет. Столько всего ради меня делал. Всю жизнь. И в мелочах, и в крупном. Столько раз доказывал свою любовь и привязанность. Даже если все осталось только в моих воспоминаниях, все это было.

Мелкими шажками подхожу к нему, привстаю на цыпочки и задираю голову, целуя в щеку. Он закрывает глаза и оставляет внутри себя только недовольство, выраженное в кривящихся губах.

— Конечно, нет, — ласково провожу ладонью по его щеке и отступаю. — Я ценю все, что ты для меня делал. Но по-прежнему не согласна с твоим решением.

— В прошлое не вернуться, — пожимает плечами, открыв глаза. — Все, что я могу тебе предложить — начать с нуля. Разобраться, какого черта произошло шесть лет назад, что наши жизни полетели под откос, и начать с нуля.

— Ты… у тебя кто-то есть? — спрашиваю, потупив взгляд.

— Нет. Были только случайные женщины. Много, Вик. Их действительно было много, врать не стану. Но ни с одной я не был дважды. С тех пор, как тебе стукнуло пятнадцать. Когда ты уехала в летний лагерь ребенком, а вернулась прекрасной девушкой. Когда относиться к тебе как к младшей сестренке стало нереально. Знаешь, как сложно было не пялиться на малолетку?

— Ты все равно пялился, — фыркаю, смущаясь своих же ощущений десятилетней давности.

— Это видела только ты. Наша с тобой маленькая извращенная тайна. Я был терпелив.

— Но спал с другими.

— Да. Физиология, не более. Не делай я этого, набросился бы на тебя. И сейчас стопудов либо сидел, либо лежал, сложив ручки на груди, потому что Андрей бы этого не потерпел. Теперь вернемся к твоей нежной привязанности к женатому?

— Нет, — снова отвожу взгляд.

— Переоденься в теплое и поехали отсюда. К черту этот хлам, прокатимся завтра по магазинам.

— Ты серьезно? — распахиваю глаза, будто он вновь стащил для меня конфету.

— Хочу нарядить свою куколку в красивое и неприлично дорогое, — хищно сощуривается, окидывая меня взглядом с головы до ног и обратно. — И лучше не задерживаться возле этой кровати.

Машинально смотрю через плечо, и сама того не желая падаю в прошлое.

— Сейчас, — шепчу сухими губами.

Мы всего две недели вместе как пара, но это Смолин. Мы вместе всю жизнь. Я доверяю ему, я нестерпимо жажду его, тянуть и дальше нет ни смысла, ни желания.

— Ты уверена? — отрывается от моей груди и поднимает мутный взгляд. Через силу спрашивает, просто потому что это я, но я прекрасно вижу, что его уже потряхивает от издевательских для организма провокаций и воздержания.

Облизываю губы.

— Да, — отвечаю осипло.

— Я сделаю тебе больно. Но это будет в первый и последний раз, обещаю. Обещаю, малыш.

— Я знаю…

Делаю глубокий рваный вдох и заставляю себя открыть глаза. Смолин таращится на кровать, и по его отрешенному взгляду я понимаю, что наши мысли синхронизировались. Что он выудил тот же момент из разноцветного калейдоскопа прочих. Крупицу лжи, которая навсегда останется запертой в ограниченном пространстве головы.

Он переводит на меня болезненный взгляд, а я слабо улыбаюсь в ответ.

— Сука-жизнь, — на его губах появляется презрительная ухмылка. — Я подожду тебя в коридоре.

Переодеваюсь в джинсы, футболку и толстовку с Багс Банни, там же обуваю старенькие рваные на сгибах кроссовки. Смотрю на себя в зеркало и чувствую, как по лопаткам проносится неприятный мороз: на меня смотрит она. Та наивная дурочка, свято верившая в каждое сказанное им слово. Та, об которую вытерли ноги. Та, которую унизили. Та, на которую он бросил равнодушный взгляд через плечо, продолжая развлекаться с другой.

Верю или не верю? Самое безопасное сейчас — отбросить любые мысли на его счет и разобраться с тем, для чего вернулась. А дальше… будь, что будет.

Но у него как обычно свой план. Не доехав до места, Смолин притормаживает у круглосуточного цветочного и выходит. Возвращается через минуту с охапкой красных роз и пристраивает их на моих коленях. Не проронив ни слова, трогается с места, и всю дорогу до его квартиры я перебираю пальцами нежные бутоны.

По пути он заказывает доставку из своего ресторана и у подъезда мы появляемся одновременно с курьером. Смотрю на фирменный логотип с надписью «Pareggio» и с немым вопросом смотрю на Смолина.

— Ничья, — хмыкает и, забрав пакеты, опускает ладонь мне на лопатки, ненавязчиво подталкивая к подъезду.

Что он хотел этим сказать? Что вся его жизнь — сплошной компромисс, игра вничью? Или намек на то, что я не досталась ни ему, ни Васе, страстно этого желающего? Рискну предположить, что все и сразу. На редкость удачное название.

На третий этаж поднимаемся на лифте.

— Не стоило, — иронизирует Невзгодов, увидев цветы в моих руках, — но мне приятно, спасибо.

— Руки прочь, — прыскаю, разворачиваясь к нему вполоборота. Ловлю взгляд Смолина и перевожу тему: — Сфотографировал?

— Естественно, — надменно фыркает Валентин и принюхивается. — Но это зрелище не к ужину.

— Думаешь, после — удачная идея? — кривлюсь, уже примерно представив, что увижу.

— Вик, выбери себе комнату, — вклинивается Смолин, — мы за вещами Андрея.

Невзгодов подмигивает мне, а я быстро скидываю кроссовки и мечусь по просторному коридору. Нахожу кухню, сваливаю цветы на стол и пишу сообщение Вале.

«Он не знает про беременность!».

Вижу, что он прочитал, облегченно выдыхаю и занимаюсь в первую очередь своим букетом. Вазу даже не пытаюсь отыскать, беру сразу кастрюлю, обрезаю стебли больше, чем в половину и остаюсь довольна результатом. Следом выставляю коробочки с едой на столе, раскладываю тарелки и приборы и понимаю, что суетилась зря. Выглядываю из окна на кухне, выходящего во двор, вижу их у машины и без коробок в руках и иду бродить по большой квартире.

Выглядит она нежилой. Тонкий слой пыли покрывает всю мебель, включая прикроватную тумбочку в спальне хозяина, которую я оставила «на сладенькое». Тумбочку, где в лаконичной черной рамке стоит наша с ним старая фотография. То ли специально для меня поставил, то ли девушек сюда не водит, поди разбери. В любом случае, вынуждена признать — работает. Мое сердце крепнет с каждой проведенной вместе минутой. Я заряжаюсь, точно солнечная батарейка. Еще немного, и я стану как прежде раздавать электрические разряды.

Беззастенчиво прохожу в гардеробную, осматривая вешалки и полки, отмечаю детали, вроде отдельного ящика под часы, и сама не замечаю, как горделиво задираю нос. Что бы между нами лично не происходило, я невероятно им горжусь, это правда. Смог. Вырвался. Пробился.

Выхожу с наглой ухмылкой и замечаю его в дверях.

— Выбрала? — хитро прищуривается.

— Да, — медленно моргаю. — Поговорили по-мужски?

— Да, — копирует меня.

— И что?

— Докажи принадлежность к сильному полу, чтобы получить доступ.

Закатываю глаза и подхожу ближе.

— С тобой я бы достиг гораздо большего, Вик. Я вижу, как тебя распирает, это приятно, но это — ничто в сравнении с тем, чего я могу добиться, будь у меня ради кого. Это все… следствие попытки в кратчайшие сроки снять удавку со своей шеи. Я уже довольно давно не делаю ровным счетом ничего.

— Ну, пыль все-таки мог бы и вытирать, — замечаю невзначай.

— Меня не было две недели. Не люблю, когда посторонние приходят в мое отсутствие, — сообщает многое в одном простом предложении: Невзгодова впустил. Уж не ради ли того, чтобы ткнуть носом в снимок? — Но ты можешь похозяйничать, я не возражаю.

— Так никто не ухаживает, Смолин, — отражаю игриво. — В прошлый раз у тебя прокатило только потому, что ты восемнадцать с половиной лет за мной бегал.

— Только не говори мне, что мне опять придется пройти тот же путь, — ужасается притворно.

— Зависит от тебя… — отвечаю кокетливо и боком протискиваюсь через дверной проем, продолжая смотреть на него.