Магия калибра 7.62. Том 3 (СИ) - Федотов Антон Сергеевич - Страница 6

— На фига на все тело-то? — Поинтересовался куда более «толстокожий» Виктор (а, может, до его 2+ метров роста доходит чуть дольше?). — Можно просто теплые яйца к носу приложить.

Я едва сдержал смешок. Даже мои не испорченные интернетом невесты едва сдержались. Уж больно яркими буквами проступил на лице Инги крик души: «Ой, дурак!».

— А еще молоко с медом хорошо помогает. — Подключился к спору подкованный в вопросе Кир, на подтекст разговора внимания не обративший.

Может, и впрямь мы, парни, не понимаем намеков? Особенно лет так до тридцати пяти?

— Коньяк с медсестрой помогает лучше… — Едва слышно прокомментировал я.

Два слаженных хмыка подтвердили, что шутка моя взвешена, оценена и признана незабываемой. В смысле, мне ее еще припомнят. Когда-нибудь позже. Уже в семейной жизни.

Шучу. Не такие они у меня. Я надеюсь!

Кстати, вот вообще не уверен, что нынешнее молоко хоть как-то помогает. Даже теплое. Это во времена «старого» в нем было куча антибиотиков. А сейчас прям натурпродукт. Так что вопрос…

— Что ж, значит насморк у тебя, да? — С хитрой усмешкой поинтересовался я.

— Только не это! — Тут же выдал прошаренный брат, услышав в моем голосе знакомые нотки.

Ну тут уж поздно! Если я кому помочь хочу — нет тому спасения!

— Не волнуйся, Лех, — заверил я его. — Здоровым питанием и спортом мы его одолеем.

— ТОЛЬКО НЕ ЭТО! — Под общий смех завопил он, вполне ясно представляя, что такое этот самый «спорт» в моем представлении.

Какая бурная реакция… А я еще про осенне-весенний секс шутить не начал, который отличается от обычного лишь тем, что у кого сопли, то и снизу.

Но при дамах пока не стоит. Воспитание у большинства не то. Меня это, кстати, слегка беспокоит. Кто бы что не говорил, но сексуальная совместимость очень важна. А вот на этот вопрос я получу ответ только после свадьбы.

— Да ты не волнуйся, — решил успокоить я его. — Мы — команда дружная. Все вместе тебя и поддержим.

По беседке пронесся какой-то удивительно слаженный звук, очень напоминающие обычный «Ой!».

Все как-то недобро посмотрели на Секача, желая ему скорейшего, а лучше немедленного выздоровления. «Спортивного праздника» не хотелось никому. Особенно в компании со мной. Ведь тогда зачет будет вестись по моим результатам.

— Уйду я от вас! — Схватил брательник чашку с чаем, делая вид, что вот-вот сейчас нас всех покинет.

— Злые вы. — Закончил я за него, широко ухмыляясь.

Тот и не думал возражать:

— Конечно. Злые.

— Так и ты переходи на сторону зла, — предложил я. — У нас есть печеньки.

— Где? — С сомнением спросил Секач, уставившись на меня.

— Вот стоят! — Заявили сразу же несколько человек, указывая пальцами на приличное такое блюдо в центре стола.

— Я остаюсь! — Тут же сориентировался братец.

— Кажется, кто-то совсем нюх потерял, — заявил я. — Ему стоит срочно прозреть!

— А, нет, ухожу. — Как-то снова засуетился Лешка.

Пришлось обломать:

— Поздно, доктор с диагнозом уже определился. Осталось лишь подобрать оптимальное лечение.

Кажется, парень окончательно решил, что врач из меня так себе. Был бы хирургом, должность бы точно через «е» на бейджике писали. А потому во все горло завопил:

— Неееет!

Судя по чистоте и силе идущего от самого сердца звука, жить будет!

Однако требовалось немедленно закрепить результат:

— Ты только слишком быстро не выздоравливай, братец! — Попросил я.

— Это еще почему?

Подозрений во всех смертных грехах в голосе Секача было столько, что еще немного и можно было их хлебать ложкой.

— Давно мечтал провести полевые занятия по медицине. Медики давно просили «манекен».

— Точно! — Тут же загорелись глаза у Инги, чей взгляд тут же стал ооооочень заинтересованным в вопросе. — Ты же нам обещал!

Ничего не обещал. Но убежденность в голосе девушки свое дело сделала. Братец слегка струхнул.

— Не пугай его, Инга! — Пробасил с трудом сдерживающий улыбку Винни.

— Только ради тебя, малыш! — Мурлыкнула девушка под общий негромкий смех.

С этого праздника жизни мы ушли тихо и по-английски. Я, Алина и Наташа. Ингу мне прихватить с собой не позволили. А ведь я даже в шутку попытался. Не позволил «прозревший» Винни, наконец-то разглядевший что-то такое в словах девушки.

А еще говорят, что я доктор плохой! Одному «прозреть» пообещал, так вот даже у тех кто просто рядом стоял глаза открываться начали.

Ну и прекрасно.

Мне только и осталось поддаться главному врачебному принципу «не навреди!» и уговорам невест, свалив оттуда подальше.

Никто и не возражал. Не благодарные!

А ведь давно мы так спокойно не гуляли. Пожалуй с той самой ночи у той так и оставшейся для меня безымянной речушки. Вот только на этой территории можно было быть уверенным, что таких «волков позорных» не водится.

— Я разговаривала с Христафором Милорадовичем, — поделилась Алина, едва мы отошли подальше от казавшейся совершенно игрушечной на фоне темного неба беседки. — Нас оформят как постоянных сотрудников его отдела. Он должен был сообщить тебе об этом завтра. Но и не возражает, если ты узнаешь об этом от меня.

Я с укоризной посмотрел на Карееву, что та, благодаря темноте, вполне благополучно проигнорировала. Стоит ли в такой момент о работе. Кто из нас малолетняя (относительно моей «почти сотни на двоих») девочка и должен ценить очарование момента?

— Продолжай. — Предложил я.

— С завтрашнего дня мы втроем переходим в его непосредственное подчинение.

Я задумался.

— Что для нас изменится? — номинально мы и так числимся его сотрудниками, пусть в официальных документах девочек прописаны другие командиры.

Я же вообще являюсь младшим научным сотрудником Института стратегических инициатив.

— Ты не понял, Саш, — покачала головой огневка. — Нас оформят официально.

— Ох… — Выдохнула держащаяся за мою левую руку Громова.

Понимаю. Сам удивлен.

Корочка со старомодной, — как дань традиции, — надписью «Третье отдѣленіе»… Это почти как железобетонный бункер в кармане. Не поручусь, но вполне вероятно, что если бы такая «ксива» была с собой во время нашего пляжного «отдыха», то кое-кто скорее сам бы застрелился, чем позволил себе даже голос повысить. Серьезная здесь репутация у канцелярских среди простого люда. На господ же корочка действует очень неоднозначно: кто-то условно падает на пол, прикрывая голову руками, а в чьих-то сердцах вспыхивает пожар гнева. Лазоревые слишком многих подчистили во время мятежей лет сорок назад. Нельзя тогда было иным макаром поступить. Иначе к нынешнему году империи бы уже не существовало. Но обида в иных Родах осталась. Злая. Нешуточная. Мрачный шлейф двухсотлетней истории существования Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии словно плащом окутывает плечи подателя сего документа, распространяя вокруг ауру опасности и страха. Невольно всплыли на ум строки великолепной книги: «Есть во флоте флажный сигнал, для понимающих жутковатый и зловещий — „Следую своим курсом“. Случается, в бою или при торпедной атаке просто нет возможности застопорить ход и спасать качающихся на волнах людей, поскольку четкий приказ это недвусмысленно запрещает, у капитана другое задание, которое он обязан выполнять в первую очередь., чтобы не творилось вокруг. И тогда на мачте взвиваются флаги, составляющие звучащий смертным приговором сигнал, корабль идет, не сбавляя хода и не меняя курса — прямо по чернеющим в воде головам…» [1]. Так вот корочка «Тройки» — сигнал менее страшный, чем взметнувшиеся к небу тревожные флаги.

Остался всего один простой и ясный вопрос — зачем?

[1] Александр Бушков. «След пираньи».

Глава 5

Глава 5

Мы ехали на базар.

И пусть никого не смущает, что втроем, ночью, да еще и с американскими пистолетами-пулеметами наготове. Да и с обычными пистолетами, кстати, тоже.