Здравствуй, 1984-й - Иванов Дмитрий - Страница 37

– С мясом? – спросила Зина.

– С начинкой, – пошутил я. – Идем на кухню. Снежок, предатель, фу!

На кухне бабуля угощает нас беляшами. Напекла их огромный тазик – отец и я пожрать любим. Дав Зине целый пакет беляшей, она усадила нас пить чай.

– Зиночка, а ты куда поступаешь? – спросила вдруг ни разу не любопытная бабуля.

– В КГУ, – скромно ответила Зиночка. – На физику.

– Это где, в Киеве? – спросил я.

– Красноярский государственный университет, – важно расшифровала Зина.

– Долбанулась? Ой! Прости, ба. Что, мест нет других? – удивился я.

– У папы там друг работает, преподает в лаборатории космофизики института физики, заведующий. Манилов его фамилия, он кандидат наук. Жить я буду у него, это лучше, чем в общаге. Девочек там редко отчисляют, набор большой – сто пятьдесят человек. И вообще, в Красноярске много институтов научных, – приводила доводы Зина.

– Валентин Владимирович? – меня накрыл очередной флешбэк.

– Да, – изумилась Зина. – Ты откуда знаешь?

– Помнишь, профессор приезжал на экзамены к нам? Так он по телефону говорил про Манилова из Красноярска – мол, известный ученый. Случайно запомнил. Я сам туда еду в комсомольскую школу.

– Ну и память у тебя, Толя, – девушка вернулась к беляшам.

Кстати, вечером я записал в дневник: «МнлВВ 21, Зорге». Что означало – в начале двадцать первого века его посадят за шпионаж в пользу Китая. Я вспомнил эту историю, явно высосанную из пальца. Никакие письма академиков и профессоров не помогли ученому, как и оправдание судом присяжных. Дядька отсидел хренову тучу лет, двузначную точно. В те времена ФСБ уже хотела орденов.

Зиночка засобиралась домой с пакетом горячих беляшиков от бабули, я лично ее провожаю, ведь рэкет в виде Снежка уже караулит на улице. Ничего наглой морде не обломилось, ведь его кормить можно бесконечно. Я решил все-таки проводить девушку до дома, тем более она была не против.

– Зина, я тоже еду в Красноярск, там найду тебя. Если кто будет обижать – дам в рог, ты меня знаешь, – сказал по пути нашей комсомолке.

Глава 28

Разболтались по дороге. Зина – девушка начитанная и просто бредит космосом и компьютерами.

– А где ты на них работала? – интересует меня.

– В Ростове и «ЕС» есть, и «Агат-4», а еще радиолюбители собрали самодельный компьютер.

– Как самодельный? – поражаюсь я.

– Да. Представляешь, журнал «Радио» в прошлом году напечатал схему для изготовления персонального компьютера! «Микро-80» он называется. У меня все девять выпусков со схемой сборки дома лежат. Хочешь покажу? – радуется Зина свободным ушам.

Легкий ветерок развевает ее юбку, обнажая стройные ножки, но меня сейчас больше интересует ее рассказ.

– А кто собрал? Это ведь кучу всего надо найти, – поражаюсь я.

– В Ростове на базе Дворца молодежи кружок радиотехники есть, там и собирали. Микросхемы помогал райком комсомола найти, телевизор цветной горком КПСС выделил – тридцать два сантиметра диагональ, и еще магнитофон для записи программ. Ой, или цветной телевизор к «Агату» присоединили? Путаю, не часто получается там бывать, на выходных только.

– На чем кодишь? – спрашиваю я, нечаянно вставляя профессиональный сленг из будущего.

– Что делаю, код пишу? Я два языка учу – бейсик и фортран для ЕСки.

– А когда уезжаешь в Красноярск поступать?

– На следующей неделе, только я в Москву сначала полечу, к сестре маминой, а там самолетом в Красноярск. Билет уже куплен, шестьдесят девять рублей стоит.

Идем к Зине домой. В приличных размеров трешке родителей дома не оказалось. Зина дает мне домашние тапочки и тащит в свою комнату, где, краснея, лихорадочно начинает собирать разбросанные детали одежды. А здесь уютно. Комната небольшая, но вмещает, помимо кровати и столика, еще и диванчик со шкафом. На стенах плакаты, только не с футболистами, как у меня, а с актерами кино. Кроме плакатов, висят грамоты, некоторые забавные, вроде за «Лучшую новогоднюю игрушку для Деда Мороза».

Отказавшись от предложенного гостеприимной хозяйкой чая, с интересом рассматриваю журналы «Радио» со схемой сборки персоналки. Чудеса! Сижу на диванчике, якобы изучаю команды бейсика, написанные на листке бумаги, другой рукой обнимаю Зиночку. Та не против. Перехожу к более активным действиям. Глаза девушки возмущенно округляются, тем не менее сопротивления я не встречаю. И надо же, в этот момент послышался звук открывания ключом входной двери – пришли родители Зины на обед. Знакомимся. Отец, строго блестя очками в роговой оправе, осматривает меня, соображая, наверное, – было чего у меня с его дочей или нет? Мама – конопатая веселушка (вот в кого Зиночка), задает мне тысячу вопросов и по-настоящему радуется, что я тоже буду учиться в Красноярске. Опять облом с сексом, но я не сильно расстроен, осмысливаю заново свои возможности.

Иду не торопясь к себе, от нечего делать по-мальчишечьи пиная пустую жестяную банку, за что был отруган толстой бабищей и удостоен сочувствующего взгляда от ее сына лет десяти. Он бы с удовольствием ко мне присоединился, вижу по глазам. Подмигиваю ему и веселею.

Дома вкусно пахнет ухой – бабуля трофейного сазана сварила. На кухне у нас стоит низенький морозильник и холодильник «ЗиЛ» побольше. Открываю его и вижу торт. Бабкин самодельный – медовый, посыпан орехами и тертой шоколадкой.

– А что за повод у нас? – интересуюсь у бабушки.

– Гости будут, – сообщает она. – Дядька твой с братом двоюродным из Ростова приедут.

Я вспоминаю маминого брата – старшего сына бабули дядю Мишу, и своего двоюродного брата, тоже старшего. Глаза бы мои его не видели – постоянно мне от него доставалось. Слава богу, хоть нечасто навещали нас, а мы так к ним и вовсе не ездили. Бабуля сына любит, как и своего второго внука Генку. Так что и я потерплю.

Дядя Миша приехал на своей машине – не сильно старом еще «москвичонке». Прибыли они на удивление втроем. Сам дядя Миша был вдовцом, а сын его уже закончил мореходку, где во время обучения жил в общаге, он готовился с осени в плавание. И казалось, что так и будет дядька куковать в одиночестве, ан нет! Подженился он, причем жену выбрал, по возрасту больше подходящую его сыну! Официально они еще не расписались, приехали знакомиться с бабулей, а заодно и сходить на могилку к сестре. Жену звали Ириной. Миловидная молодая женщина работает бухгалтером в том же депо, где ее муж трудится бригадиром. От нашего райцентра до Ростова километров сто пятьдесят и ехали они часа четыре всего, так что не сильно и устали. Сразу коллективно решили поехать на кладбище.

В поселке уже несколько тысяч человек, и кладбище быстро разрастается, много новых захоронений, но мама Толика лежит еще в старой его части. Оставив машину около ворот, идем к ее могилке. Тут пока нет вычурных могил «братков», как будет в будущем, а центральную часть кладбища занимают свежие захоронения воинов-интернационалистов из Афгана и прочих заслуженных людей. Там же стоит церковь. Это даже не церковь, старая деревянная часовенка. Разумеется, мы туда не заходим, ведь и бабка, и дядя Миша – коммунисты.

Вот и могила – обычная совковая оградка, столик из железа и деревянная скамейка. Чисто и просторно. Территория огорожена с запасом, бабуля явно для себя бережет этот кусок земли.

– Могилка ухоженная, молодцы, – тепло произносит дядька, и мне становится понятно, что младшую сестру он любил.

Бабка довольно фыркнула, обрывая кое-где особо наглые растения. Все выпили немного водки, даже дядя Миша, хоть и был за рулем. Уехали не сразу, бабуля еще ходила куда-то. Она всегда уходит на полчасика и возвращается с видом хорошо поработавшего человека. Я обычно с ней не хожу, не пошел и сейчас. Сижу, слушаю рассказы брата Генки о скором самостоятельном выходе в море. Он уже ходил во время обучения на учебном судне – теплоходе «Адмирал Лунин». На братце ремень с шикарной курсантской бляхой, начищенной до блеска. На бляхе якорь. Сам Генка – электромеханик, и рассказывал он о стычках с какими-то дноуглубителями – багерами и багермейстерами. Мне это было не особо интересно, какой там экипаж круче, заинтересовал только рассказ про пивнушку «Ракушка». Все выяснил, но про себя решил, что не пойду туда – пиво там разбавляют, хотя Генка и хвастался, что им с черного хода наливали неразбавленного с нижней части бака.