Академия Сердцеедов. Обман (СИ) - Верховцева Полина - Страница 34

Магистр криво усмехнулся, а я смотрела на него и не моргала, боясь пропустить хотя бы слово.

— Когда-то мой род был достаточно уважаемым и владел землями к западу от Хайса, но потом то ли прадед, то ли прапрадед все спусти за карточным столом. Мы ютились в простом доме, не имея и прислуги, ни свободных денег. Мать работала посудомойкой, отец – извозчиком. Нору чуть удар не хватил, когда она об этом узнала. Запретила приближаться к Айлин, прятала ее от меня. Кричала о том, что я судьбу ей поломаю. А в итоге сама и сломала, своими планами и уверенность в том, что только она знает, как должна жить ее дочь.

Он с трудом перевел дыхание. Подошел к парапету, отделяющими дорожку от заснеженного спуска к пруду, и оперся на него локтями.

— У нее все было просчитано. Каждый шаг, который должна была сделать Айлин на пути в светлую, правильную жизнь. Я, конечно, в это план не списывался, и она поспешила от меня избавиться. Подключила все свои связи, чтобы после окончания академии, меня отправили на самый дальний рубеж. Туда, откуда не каждому удавалось вернуться живым. Мы посылали друг другу тайные письма. Я рвался обратно, а Айлин клялась, что будет меня ждать. Но однажды пришло письмо, написанное почерком Норы, в котором она настоятельно рекомендовала оставить ее дочь в покое, потому что та вышла замуж и счастлива в браке с достойным человеком. После этого меня перевели еще дальше, на границу с враждующими племенами. Я был вне себя, лютовал, рвался домой, но вернуться шансов не было. Нора держала руку на пульсе, старательно изолируя меня от дочери.

Он рассказывал, и я будто наяву видела картины из прошлого. Высокого хмурого юношу и грустную девушку, чем-то похожую на меня.

— Это уже потом я узнал, что Нора силком выдала ее за богатого вельможу, который был на тридцать лет старше моей Айлин и отличался дурным нравом. Он держал ее в черном теле и не позволял поднимать взгляд на людях, запирал в комнате, чтобы ни с кем не говорила, а если вдруг она смела ослушаться…в ход шли розги… — Мерран сжал кулаки, и костяшки на пальцах побелели, — а Норе были важнее внешние атрибуты достатка и благочестия. И вместо того, чтобы поддержать дочь, забрать ее из этого ада, она, наоборот, твердила, что так и должно быть. Что участь достойной жены поддерживать мужа во всем и терпеть.

Что-то я не припомню особой терпимости у самой Норы.

— Спустя три года Айлин родила сына, а спустя еще столько же муж ее помер. Весь из себя такой правильный и благочестивый он нажрался в компании дорогих…— магистр проглотил слова, но я и так поняла, что он хотел сказать, — в общем сдох. Как верной, благовоспитанной жене, Айлин полагалось пятнадцать лет траура, но она не хотела горевать. Он, наоборот, вздохнула полной грудью…А тут я вернулся…на ее беду. Ну и закрутилось все у нас снова. Я хотел жениться на ней, пацана как родного принять. Но Нора прознала об этом и снова вмешалась. Мальчишку отправила в закрытую школу, меня – снова к рубежам, а Айлин посадила под замок, чтобы та подумала о своем недостойном поведении.

Мерран продолжал. И с каждым словом его голос становился все глуше:

— Потом выяснилось, что Ай беременна, тогда Нора совсем озверела. Шутка ли почтенная вдова, которой подложено скорбеть о безвременной кончине дорогого мужа, спуталась с каким-то воякой, закрутила роман и посмела понести. Избавляться от беременности было уже поздно. Тогда Нора спрятала дочь в поместье, не позволяя ни с кем видеться. Хотела дождаться рождения ребенка, отправить его в монастырь, похоронив любые упоминания о нем. Но Айлин спутала ей все карты. Сбежала от тех, кто должен был присматривать, наткнулась на случайного прохожего и отдала тебя ему. А сама…не смогла оправиться после тяжелых родов и потрясения и сгорела за несколько дней.

Мне было жаль эту неведомую Айлин. Карла всегда твердила, что ее муж принес домой нагуляша от продажной девки, а оно вон как на самом деле.

— По чистой случайности тот Мужчина оказался с другой стороны реки и отнес тебя в Муравейник, где ты и выросла. Мне больше нечего было делать в Хайсе, поэтому я вернулся только через десять лет. С заслугами перед страной, с титулом и землями, со своими связями, перед которыми Нора была бессильна. И назло ей устроился работать в Весмор. Стал деканом. Ты бы видела, как она бесилась, что нищеброд без роду и племени посмел пробраться в святую святых, да еще и хозяйничал, и учил молодых магов. Попыталась выжить меня, но не тут-то было. Сама чуть не вылетела. Только после этого заткнулась.

Теперь я поняла, почему ее так покоробило, когда нищенка из Муравейника посмела сунуться в Весмор. Она сравнивала меня с молодым Мерраном, не подозревая, что на самом деле он мой отец, а она сама — моя бабушка.

— Как вы все это узнали?

— Ты сразу показалась какой-то странно знакомой. Я смотрел на тебя и слышал отголоски прошлого. А потом, после поездки в Муравейник, в тот дом, где ты жила, у меня случился закреп. Столь сильный приступ зова, что я не мог сидеть в Весморе и ушел. В ходе расследования выяснил и про тебя, и про твоего отца, который был членом группы по борьбе с орденом Черных Защитников. Оттуда вышел на сам орден, поклоняющийся демонам. Распутал их клубок, нашел Молли, отследил ее путь до Академии…В общем сильно меня тогда закоротило, — усмехнулся он, — к счастью. Потому что этот же закреп позволил мне найти тебя в подземелье, и использовать артефакт переноса.

— Вы сказали, что у Айлин был сын…то есть получается, что у меня брат есть…единоутробный.

— Есть, — усмехнулся Мерран.

— И где он?

— А ты не знаешь? — улыбка стала шире, — не поняла еще?

У меня аж ноги подкосились:

— Лекс?

— Он самый. Не даром же все это время он за тобой присматривал.

— Он знает про вас …с матерью.

— Всегда знал. Я же с ним мелким возился, и несколько раз инкогнито проведывал в закрытой школе. Он – одна из причин, по которой я во чтобы то ни стало стремился попасть в Весмор. Хотел, чтобы Верано был на моем факультете, подальше от влияния Норы. К счастью, он парень умный, сам все понял и сделал выбор.

Ноги едва держали, поэтому я тоже облокотилась на парапет.

— Я знаю, что все это странно. Что у тебя наверняка голова кругом идет от таких новостей, но я бы хотел …наладить отношения. Настоящие, как между отцом и дочерью. Я не прошу, чтобы ты забыла того, кто тебя растил. Ни в коем случае, но надеюсь, что и у нас с тобой получится стать ближе. Я бы очень этого хотел. Пожалуй, больше всего на свете.

Я смутилась, потом прокашлялась и спросила:

— Значит, дар Гончей мне достался от вас, а руны…

— От матери, — он тепло улыбнулся.

— А…какой она была? У вас есть портрет, или что-то…

Он молча залез в карман и достал оттуда часы, раскрыл их и протянул мне.

В золотой оправе я увидела портрет молодой женщины, с яркими синими глазами. Немного грустную, но прекрасную и женственную.

— Ты очень похожа на нее.

В горле встал ком.

— Всю жизнь, я думала, что от меня отказались, потому что я была не нужна.

— Нет. Она отказалась от тебя, потому что очень любила и хотела спасти.

— Мне говорили другое.

— Мачеха? — Мерран недобро прищурился.

Я ничего не ответила, но он и так все понял. С досадой скрипнул зубами и покачал головой:

— Редкостная змея.

— Зачем же вы ее притащили в Весмор?

— Затем, чтобы никуда не сбежала, а заодно затем, чтобы не мешалась под ногами на том берегу.

— Почему она должна была сбежать?

— Это отдельная, и я не уверен, что хочу рассказывать ее дважды. Так что давай дождемся Стражей… О, а вот и они, — он кивком указал на двух Стражей, идущих в нашем направлении.

Вместе с ними мы отправились на территорию обслуживающего персонала. Прошли через шумную прачечную, полную плеска воды и голосов, и вышли к сушильням.

Карла обнаружилась в самом дальнем углу, возле гладильных валиков. Она просовывала между ними край простыни, а потом крутила боковую ручку, пока белье полностью не выходило с другой стороны. Потом складывала его и убирала в стопку на стеллаже.