Подарок на совершеннолетие (СИ) - Бергер Евгения Александровна - Страница 10

Взрослеть в восемнадцать лет не так уж и почетно, признаюсь вам честно, но я рад и этому компромиссу, а потому пожимаю плечами:

— Я спрошу Эстер… Уверен, она будет рада с тобой познакомиться! С тобой и моим отцом…

— Значит, так тому и быть.

И мы идем заедать горечь этого разговора моим клубничным пирогом со взбитыми сливками. Сегодня он кажется и вполовину не таким вкусным, как бывало обычно…

6 глава

6 глава.

Никогда не думал, что влюбленность может быть такой… напряженной. Причем напряжение это висит в воздухе, подобно туману: вязкому и гнетуще-удушающему.

Атмосфера нашего дома — унылые английские болота… не хватает только собаки Баскервиллей, воющей на луну.

Хотя выть скоро начну я сам… от обиды. Почему все мои близкие настроены столь пессимистично? Неужели они не желают лучшего для меня?

Это обидно, черт возьми! Очень обидно.

После возвращения отца с Шарлоттой, я виделся с Эстер только однажды, да и то украдкой — мы сговорились не напрягать моих родных до момента официального знакомства, которое должно состояться с минуты на минуту…

Я многого жду от этой встречи. Эстер всех очарует — ни секунда не сомневаюсь в этом!

Поджидаю ее у дома, в сотый раз приглаживая волосы на голове, хочу увидеть ее и поверить, что все у нас будет хорошо…

— Привет! Меня дожидаешься? — Эстер появляется неожиданно, я даже вздрагиваю.

— Ты не на машине?

— Оставила ее за углом. Что с тобой?

Пожимаю плечами:

— Все в порядке. Просто хотел увидеть тебя первым…

Она замечает мою нервозность, но никак ее не комментирует… Только склоняется ко мне и чмокает в губы. Краем глаза замечаю всколыхнувшуюся занавеску в спальне наверху — ах, Шарлотта, Шарлотта, плохой из тебя шпион, право слово! В пику ей хочется удержать девушку дольше, но я не решаюсь: дерзкое декольте слишком фривольно маячит прямо на уровне моих глаз… Выпускаю теплую ладонь, и Эстер распрямляется, оправляя выбившуюся из прически прядку волос.

— Ну что, пойдем, — улыбается она мне, — невежливо заставлять твоего отца ждать…

И мы наконец идем к дому, дверь которого распахивается, как по волшебству… Шарлотта успела покинуть свой наблюдательный пункт и озаботиться ролью швейцара.

— Добрый день, Эстер! — произносит она, протягивая моей спутнице руку. — Ты, конечно же, знаешь, кто я такая, но все же… Шарлотта, Шарлотта Зельцер. Приятно познакомиться!

— Взаимно! — они смущенно улыбаются.

— А это мой муж… — продолжает было Шарлотта, но отец решает представиться самостоятельно.

— Отец Алекса, — произносит он с той долей многозначительности, от которой мне хочется сквозь землю провалиться. Звучит почти как угроза…

— Да, папа, думаю, Эстер догадалась об этом. Спасибо! — пытаюсь сгладить неприятное впечатление.

И тогда моя девушка расплывается в очаровательнейшей из улыбок.

— Очень рада нашему знакомству, герр Зельцер. Это большая честь для меня!

Отец, перекидываясь с Шарлоттой быстрым взглядом, кажется почти обезоруженным. Они пожимают друг другу руки…

На кухне щелкает таймер — моя курица под винным соусом готова.

— Давайте пройдем в столовую, — предлагает Шарлотта, увлекая нас за собой. — Алекс решил побаловать нас чем-то вкусненьким — на кухне от творит чудеса… — Незаметно выдыхаю… Первый акт нашего Марлезонского балета отыгран! Идем дальше…

— Чем вы занимаетесь? — осведомляется отец, едва мы занимаем места за столом. — Кажется, чем-то связанным с модельным бизнесом…

— Вы правы: я снимаюсь для каталога женского нижнего белья.

Повисает секундная пауза, и я снова покрываюсь холодным потом.

— Для какого, если не секрет?

— «Рио-грасс». Я только начинаю свою карьеру…

Я знаю, о чем сейчас думают отец и Шарлотта, вижу это также ясно, как если бы это было выгравировано прямо на их лицах: «А не тот ли это «Рио-грасс», в котором работает небезызвестная нам Франческа Барбиери?» И отец лишь подтверждает правильность моей догадки:

— Не работает ли там с вами женщина по имени Франческа Барбиери?

Эстер держится на удивление стойко для подобной ситуации, хотя я и вижу, как пульсирует тонкая жилка у нее на виске…

— Да, я знаю эту женщину, — отвечает она. — Мы даже общались с ней какое-то время, хотя я и не могу назвать ее своей подругой… — Мне хочется прийти ей на помощь, но я знаю, что Эстер должна сделать это самостоятельно… Оправдаться перед отцом без моей помощи. — Дело в том, что я лишь недавно в городе и почти никого здесь не знаю, — продолжает Эстер спокойным голосом, — а Франческа… она поддержала меня в самом начале, и я не могу не быть благодарной ей за это.

Эстер знает, почему Франческа — больной вопрос для нашего семейства, и Шарлотта с отцом знают тоже, что Эстер известна наша неблаговидная история из прошлой жизни…

Все это довольно неприятно…

— Откуда ты приехала? — интересуется вдруг Шарлотта. — И тут же добавляет: — Я ведь могу говорить тебе «ты», не так ли?

Эстер кивает.

— Так было бы проще. — А потом отвечает на первый вопрос: — А приехала я из маленькой деревеньки под Килем: Гетторф, слышали о такой? Шесть тысяч жителей и огромный зоопарк… Довольно известный, если подумать.

Шарлотта машет головой.

— Никогда не слыхала, извини.

— Да без проблем…

— А почему ты уехала оттуда? — допытывается мой отец. — Сейчас ты довольно далеко от дома…

Эстер молчит, как бы собираясь с мыслями, а потом произносит:

— У меня мама умерла — захотелось перемен.

Об этом она мне не говорила, так что я удивлен не меньше отца с Шарлоттой, но оповещать их об этом не собираюсь: не хочу, чтобы они в очередной раз тыкали меня носом в мое же невежество относительно «этой девушки». Иначе как «этой девушкой» они Эстер и не зовут…

— Извините, если смутила вас, — произносит между тем наша гостья с грустной полуулыбкой, — только на самом деле, все не так трагично, как кажется… Дело в том, что мама видела меня исключительно работником финансовой сферы, и я два года прокорпела над скучнейшими учебниками по статистике, пытаясь воплотить в жизнь хрустальную мечту всей ее жизни. Только это было не мое… — Она на секунду замолкает, припоминая, должно быть, события недавнего прошлого, а потом стремительно заканчивает: — И когда умерла мама… я вдруг поняла, что моя мечта выглядит абсолютно иначе. И вот я здесь…

— Мне очень жаль, — произносит Шарлотта с сочувствием, и отец присоединяется к сказанному кивком головы.

Мне тоже жаль, и я стискиваю пальцы Эстер в знак молчаливого сопереживания. Она в ответ едва заметно улыбается мне…

После этого наша беседа перетекает в более безопасное русло (возможно, мы немного пристыжены своей черствостью по отношению к Эстер), и ужин продолжается в приятной дружественной атмосфере, которой я искренне рад. Если не больше…

Уже в самом конце вечера, когда Эстер собирается уходить, я замечаю, как они с Шарлоттой уединяются… минуты на три, не больше, и сердце тревожно замирает. О чем они говорят? Шарлотта кивает головой в такт словам собеседницы… а потом широко улыбается. Кидает взгляд в мою сторону…

— Заговорщицы! — комментирует отец, кивком головы указывая на обеих девушек, и я бросаю на него быстрый взгляд: боюсь, увидеть в глазах все то же неприятие происходящего, что и прежде. Но он кажется почти расслабленным… и меня вдруг тоже отпускает. Я и не знал… до этого момента, насколько важно было для меня получить его одобрение…

— Пап, она мне очень нравится, — отзываюсь хоть и не по теме, но о самом важном. — Эстер особенная для меня…

Отец не очень многословен в плане чувств, но, когда он сжимает мое плечо, я воспринимаю это как благословение, и даже хочу обнять в ответ. Только самому мне не дотянуться, а тянуть отца за рукав я не стану…

— Ну все, мне, пожалуй, пора, — произносит Эстер, прерывая свои недолгие переговоры с Шарлоттой. — Ты проводишь меня до машины? — Она прощается с отцом и Шарлоттой, и мы выходим в летние сумерки, пахнущие скошенной на полях травой и наполненные стрекотом невидимых глазу цикад. А потом она спрашивает: — Как думаешь, я справилась?