Я бросаю тебе вызов (ЛП) - Джеймс Лайла - Страница 3

Когда я снова завладел ее губами, я не отпустил.

Я знал, что Лила будет спорить со мной по этому поводу, но мне нужно было найти способ убедить ее остаться.

Я хотел, чтобы она нуждалась во мне так же, как я нуждался в ней.

Преимущества быть лучшим другом Лилы почти четыре года…

Я знал, как прорваться сквозь ее стены, разорвать тщательно сложенные кусочки ее сердца.

И я бы сломал ее, чтобы потом собрать обратно и заставить ее влюбиться в меня.

Другого варианта не было.

ГЛАВА 2

Лила

Мы собирались сломать друг друга.

Я не могла заставить себя сожалеть о прошлой ночи, потому что она была такой же прекрасной и дикой, какой я мечтала. Но я уже чувствовала сожаление о том, что должно было произойти. Разбитое сердце — это был единственный финал.

Я хотела его.

Мэддокс хотел меня.

Это должно было быть легко.

Но…

А что будет после?

Этот Париж был нашим безопасным коконом, но что насчет того, когда … когда мы вернемся в реальный мир?

У меня вырвался стон, и моя голова упала на руки, чувствуя себя беспомощной и такой… растерянной. Мэддокс был просто сумасшедшим и чертовски упрямым.

— Завтрак тебе не подходит?

Моя голова вскинулась, и мой взгляд нашел его. У меня во рту пересохло, когда я уставилась на него.

Мэддокс прислонился к двери, ведущей на балкон, где я сейчас сидела. Он скрестил лодыжки, и его губы дрогнули в ухмылке. Он был босиком и только что вымылся, его волосы все еще были мокрыми, и капли воды задержались на его голой груди и толстых руках, как будто он не удосужился вытереться.

Его джинсы свободно болтались на бедрах, наполовину застегнутые, расстегнутые и незастегнутые. Мои глаза задержались на его широкой груди гораздо дольше, чем я хотела, и мое внимание привлек пирсинг в соске. Серебряная штанга манила, и я вспомнила, как ощущала ее на своем языке прошлой ночью, как мои зубы касались его соска, а кончик языка скользил по пирсингу.

Я покраснела от напоминания. Мой взгляд опустился на его подчеркнутый пресс и идеальную дорожку волос, чуть светлее волос на его голове, ведущую от его пупка к его…

О черт, на нем не было нижнего белья.

У меня закружилась голова, но было поздно. Мэддокс поймал меня на том, что я проверяю его, и теперь он одарил меня грязной ухмылкой. В его голубых глазах мелькнул озорной огонек, когда он вышел на солнечный свет и на балкон нашего — его — гостиничного номера. В одном из лучших отелей Парижа наш главный люкс имел собственный балкон с небольшой зоной для завтрака — садовым диваном и журнальным столиком. Это дало нам прекрасный вид на Эйфелеву башню. Можно было легко съесть французский багет, любуясь знаменитой достопримечательностью Франции.

Мэддокс остановился возле журнального столика и кивнул на поднос. 

— Ты еще не ела. Не голодна?

Как будто я могла есть в этой ситуации.

Он взгромоздился на кофейный столик прямо передо мной и практически втиснулся в мое личное пространство. Мэддокс потянулся за шоколадным круассаном и поднес его ко мне, молча ожидая, молча требуя. Мои губы приоткрылись, и я откусила небольшой кусочек.

Он кивнул в знак одобрения. 

— Хорошая девочка.

Я жевала, ощущая вкус насыщенного шоколада на языке. Мило и о, так хорошо. Это был, наверное, лучший круассан, который у меня когда-либо был. Никаких сюрпризов; это была парижская специальность.

— Я думал, у тебя разыграется аппетит после вчерашнего... — Мэддокс замялся и откусил кусочек круассана, — ...энергичного траха, — закончил он, продолжая жевать.

Я чуть не подавилась слюной, когда мое лицо вспыхнуло. 

— Мэддокс!

— Ладно, я виноват. Я имел в виду, энергичное занятие любовью. Так лучше?

И снова мы вернулись к тому, как он насмехался надо мной. 

— Нет, — прошипела я.

Он пожал плечами. 

— Что есть, то есть. Мы трахались прошлой ночью. Смирись с этим, Лила. Это не так драматично, как ты пытаешься представить.

— Для тебя все так просто, не так ли, Мэддокс? — сказала я, садясь прямо. — Переспи сегодня с девушкой, завтра найди новое завоевание. Это то, что ты делаешь, не так ли? Трахаешься и переходишь к следующей доступной киске.

Его глаза потемнели, и он наклонился вперед, приближая свое лицо к моему. Его дыхание овеяло мои губы. 

— Кто сказал, что я иду дальше…? Ты по-прежнему здесь. Я еще не выгнал тебя.

Мое сердце сильно стучало о грудную клетку, но я все еще сердито смотрела на него. 

— Нужно ли быть таким мудаком? Мы, — сердито показала я между нами, — лучшие друзья. То, что случилось прошлой ночью, не может повториться. Это был момент слабости… для нас обоих.

Мэддокса, похоже, не смутила моя вспышка, когда он поднес остаток круассана ко рту. Я сжала губы, отказываясь доставить ему удовольствие кормить меня и эффективно затыкать меня.

Его губы дернулись от удовольствия. 

— Открой рот, Лила. Или я насильно накормлю тебя. Не искушай меня.

Я стиснула зубы, желание ударить его было сильным. Да, я была упряма, но сейчас он вел себя, как обычно, мудаком, и мне это совсем не нравилось.

Теплый ветерок ударил в мою обнаженную грудь, и я задохнулась, глядя вниз. Мэддокс разорвал мой белый халат, развязав пояс вокруг моей талии, я даже не заметила.

Подлый ублюдок. Почему я вообще удивилась?

Его рука скользнула вверх и внутрь моего халата, прежде чем я успела подумать. Озорство вспыхнуло в его голубых глазах, когда он обхватил мою грудь, лениво проводя большим пальцем по моему твердому соску. Меня пронзил жар, мой желудок затрепетал, а сердце забилось быстрее.

— Ешь, — потребовал он, перекатывая мой болезненно тугой сосок между большим и указательным пальцами.

Мэддокс ждал, его отношение раздражало, а его ухмылка – чертовски раздражала.

Я открыла рот и откусила большой кусок, запихивая в рот остатки круассана и кусая те же пальцы, что кормили меня. Он зашипел и убрал руку с моих губ… и зубов.

Я подняла бровь, склонив голову набок. В эту игру могут играть двое, Мэддокс.

Он сильно ущипнул меня за сосок. С моих губ сорвался стон, и он ухмыльнулся.

— Мы не можем быть друзьями после того, как я трахнул тебя, как прошлой ночью, — очень грубо сказал Мэддокс. Я напряглась, мои легкие сжались от его слов.

Не делай этого, Мэддокс. Не… пожалуйста.

— Если ты думаешь, что мы можем снова стать просто друзьями, то, Лила, ты еще больше заблуждаешься, чем я думал.

Я открыла рот, чтобы огрызнуться на него, но он уже прижал меня к сиденью. 

— Мэддокс, что…

Он навис надо мной, наши груди соприкоснулись, и его руки приземлились по обе стороны от моей головы. Мэддокс прижал меня к своему телу. 

— Дай нам одну неделю, — пророкотал он. Его лицо было самым серьезным из всех, что я когда-либо видела, его выражение было жестким и уверенным. — Наше время в Париже, семь дней.

Одна неделя…

С Мэддоксом? Не как друг, а как девушка?

Интрижка? Роман…?

Мои глаза расширились, и я уже мотала головой. Мое сердце не выдержит недельного романа. Мэддокс сокрушит меня, и я оставлю свое истекающее кровью сердце в Париже.

Его большой палец коснулся моего горла, пульсирующей вены. 

— Лила, — выдохнул Мэддокс мое имя.

У меня перехватило дыхание, когда халат распахнулся. Он встал на колени передо мной, его широкие плечи устроились между моими раздвинутыми бедрами, раздвигая их еще дальше. Я вдохнула, но мое горло сомкнулось, так как вместо этого я молча задыхалась. Под халатом я была совершенно голой, и он воспользовался этим как преимуществом.

Он поднял голову, его взгляд был горячим и темным. 

— Твоя киска выглядит полностью использованной прошлой ночью, Лила, — сказал Мэддокс, и в его глазах блестело чистое удовлетворение. Мои пальцы сжались вокруг подушки, и я вонзила туда ногти, чувствуя, как по мне пробегает жар. Моя кожа натянулась, и тепло распространилось по нижней части тела, а пол стал влажным. Черт бы побрал его и его грязный рот.