Полусвет. Страшный смешной роман - Котова Елена Викторовна "elenakotova" - Страница 27

Доложившись Марусе, Куки переключилась было на Зою, но теперь завелась уже Жукова:

«Зоя спятила в своем Хьюстоне

_эмодзи_красная_

от_злости_рожица».

– Тебе-то как Миша все преподнес? – спрашивала Зоя.

– Что? – снова переключилась Куки. – Мотя сказал, что Сашу в Махачкале называют Байрамом…

– Самойлов в лоскуты был, что ли?

– Не больше обычного. Сначала пальцевал перед Загревским, потом привел Веронику и Маклакову скандалить. Может, это Маклакова рассказала Мише про Сашу?

– Может быть, она ведь дружит с Лизой тутошней…

Корнелия, слушая вполуха, строчила Матвею:

«Почему Сашу зовут Байрам?

_эмодзи_изумленные_синие_рожицы».

Устав от пляжа и очумев от московского вертепа, Ванечка заявил, что готовить сегодня не будет. «Пойдем, – скомандовал он Марусе, – съедим филе-миньон во французском ресторане на площади Рабина. На днях проходил мимо, изучил меню».

– Не знаю такого, – удивилась Маруся. – Это слева от мэрии?

– Смотря с какой стороны смотреть.

Они вышли из дома в надежде, что шарады кончились, сил же нет никаких. На полдороге у Маруси снова звякнул айфон:

И уже после шампанского, когда им подали прекрасной прожарки филе-миньон – внутри розовый, но крови совсем чуть-чуть, – тренькнуло от Корнелии:

Продолжая жевать, Маруся нашла старый месседж и сделала форвард:

«А Саша был точно не еврей…»

– Душа моя, так и будешь отмалчиваться? Всю ночь придумывала отмазку, почему не сказала мне про Зоиного нового мужика? – с утра пораньше Марусю принялся терзать Наумов. В чем ему не откажешь, так в том, что зрит в корень.

– Нечего особо рассказать. Какой-то Саша, вроде он Зою любит сильнее некуда… Миша, ты же разумный человек, отпусти вопрос, тут уже ничего не починить.

– Я никого так не любил, как Зою. Не полетел в Хьюстон только потому, что она стала все кромсать…

Дальше пошли обычные завывания, как Зоя разрушила их любовь. Поставив айфон на спикер, Маруся собирала Ванечкины бумаги, а тот паковал чемодан, – он возвращался в Вашингтон. Айфон опять пискнул: в почте всплыл мейл.

– Миша, у меня атас! United отложил Ванин самолет на три часа, а сегодня прилетает Хельмут…

– Ничего Ване не говори, отправляй его немедленно в аэропорт, им нельзя встречаться! – завопил Миша.

– Чтоб он пять часов в аэропорту парился, ты что?

– Это не я «что», а ты! Одно дело знать, другое – столкнуться нос к носу. Тут могут быть любые последствия!

– Может, у Хельмута самолет опоздает. Может, багаж задержат… Даже если столкнутся, что такого? Встретимся, винца выпьем, не хочу волну гнать, – Маруся включила пофигизм.

– Дело твое, но ты зарываешься… Знаешь, что Саша на самом деле Байрам? – переключил тумблер Миша.

– Почему Байрам? – Марусю уже второй день интересовал этот вопрос.

– Потому что азербайджанец…

– Ми-и-ша, ты не прав! Азербайджанцы, если из элиты – образованные и с тонким вкусом.

– Этот элитный Байрам крышует хачиков на московских рынках…

– Чушь! Не будет Зойка связываться с таким материалом.

– Конечно, она дама света, ищет мужика соответствующего. Но пока ищет, сойдет и Байрам с рынка. Тем более, раз ты уверена в его тонком вкусе.

Забыв о происках авиакомпании United, Маруся уселась на балконе с сигаретой:

– Аналогичный случай был с нашей полковой кобылой, как говорил старина Швейк, – она давилась смехом. – У меня была подруга, девушка выдающихся внешних данных. Как-то раз она прилетела из Вашингтона в Москву, стоит в белом плаще на Цветном, ловит такси – ехала в театр. Тут подкатывает мужик на белом же ягуаре…

Нетрудно догадаться, что на выходе из театра девушку выдающихся внешних данных поджидал мужик с ягуаром. Отправились ужинать, к ночи оказались в его квартире в Доме на набережной, с видом на воду, на Кремль, и еще терраса на крыше. Трахались в гамаке, а по квартире бродила живая пума. Подруга после вашингтонской глуши обомлела от московской роскоши, звонит Марусе на работу и вкручивает, что такой мужик, с такой квартирой, с ягуаром и с пумой, наверняка работает на разведку, скорей всего и не на одну. Маруся и сама так присела от пумы с гамаком, тут начальник входит, она не тормозит, пересказывает. Он и говорит: «Ага, на три разведки. Одна с Москворецкого рынка, вторая с Дорогомиловского, третья – с Усачёвского».

– Это правда? Или ты на ходу придумываешь про ягуара и пуму?

– Я тогда еще не умела придумывать… Ой, Миша, я с тобой болтаю, а мне надо готовить Ванечку к встрече союзников на Эльбе, – очнулась наконец Маруся.

Ванечка, узнав, что рейс задерживают, отложил такси всего на два часа: сплошь и рядом бывает, что задержку сокращают. Он уже стоял у дверей, Маруся уже поверила, что все обойдется, и тут под балконом зашуршали шины. Она глянула – из такси выходил Хельмут. Улыбка до ушей: «Schatz, ich bin da!3»

– Не пугайся, раньше времени приехал Хельмут почему-то…

Не дожидаясь реакции единоутробного мужа, точнее давая ему время прийти в себя, Маруся рванула по лестнице вниз. Хельмут вкатил чемодан в вестибюль, обнял ее: «Мари, так скучал по тебе».

– У Ивана отложили самолет, он еще дома, – пролепетала Маруся.

– Значит, познакомимся, наконец, – Хельмут ни при каких обстоятельствах не терял лица.

«Все прошло как по нотам», —

ложась вечером спать и обнимая одной рукой

Хельмута, строчила Жукова другой рукой Мише.

«Все можно устроить, когда люди умеют

договариваться, – это цитата из Поленовой

_рожица_с_высунутым_языком».

А утром Марусе пришел неожиданный месседж Наташи.

«Я тут до Рождества, потом в Берлин».

«Поленовой приспичило со мной

встречаться? Не знаешь зачем?»,

– Маруся тут же спросила Корнелию.

«Она на Рождество хочет в Берлин,

может, и ты тоже?

_умоляюще_сложенные_ладошки».

Пора заканчивать шабаш #мишапросашу, и до Рождества еще плыть и плыть. Сейчас – море, солнце, Тель-Авив, жаль, купаться уже холодно… Маруся в обнимку с Хельмутом шагала на пляж, как накануне с Ванечкой. Интересно, что же Наташке от нее нужно?