Другие грабли. Том 2 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 8

— В какой-то степени, — сказал я. — Понимания, по крайней мере, добавилось.

Откровенно говоря, прибытие прошло даже лучше, чем я думал. Я-то рассчитывал, что на меня тут набросится какой-нибудь спецназ с лазерными пушками, и ответы придется выбивать с боем или разыскивать на трупах, а получил вполне мирное чаепитие с человеком, который и сам поболтать не прочь.

Теперь можно и о путях отхода подумать, но боюсь, что тут мне без сотрудничества с местными тоже не обойтись. Сам я с их машиной времени не совладаю.

А если вдруг окажется, что это действительно билет в один конец, что ж… Се ля ви, все когда-нибудь заканчивается.

— И что ты с этим пониманием делать-то собирался?

— Не знаю, — сказал я. — До этой стадии планирования я еще не добрался. Но все равно лучше, когда понимание есть, чем когда его нет.

Теперь бы еще неплохо с кураторами отдела Х поговорить, и спросить, какого черта им от меня надо, но проблемы надо решать по мере их важности, и эта явно не на вершине списка.

— Интересный ты человек, Чапай.

— Да нет, вполне обычный, — сказал я. — Местами даже скучный.

— Чем же ты до своего первого хронопереноса занимался?

— Детишек в школе учил, — сказал я.

— Чему?

— По ситуации.

Не знаю, поверил он мне или нет, но вопросов больше задавать не стал. Допил свой чай и снова включил чайник.

— Откуда вы энергию-то берете, если снаружи ничего нет? — спросил я.

— Автономные газовые генераторы у нас, — сказал он. — Как запасы кончатся, так всему и конец. А по какому принципу, ты думаешь, мы обратный отсчет ведем?

— Ясно-понятно, — сказал я. — Машина времени много энергии жрет?

— Целую прорву, — сказал дед Егор. — Сидели бы тихо и не рыпались в прошлое, барьер бы куда дольше мог стоять, но тогда мы бы от голода тут померли, наверное. Или еще от чего-нибудь, ек-макарек, еще более неприятного. Но я вижу, к чему ты ведешь, мил человек. Хочешь попросить, чтобы мы тебя обратно в прошлое закинули, да?

— Было бы очень мило с вашей стороны, — согласился я.

— И куда бы ты хотел отправиться? — спросил он. — В восемьдесят девятый или в девятнадцатый? Или вообще в какое-нибудь новое время?

— В восемьдесят девятый, наверное, — сказал я.

— А почему не в девятнадцатый?

— Там недоделанные дела остались, — сказал я.

— В девятнадцатом не остались?

— Остались, но меньше, — сказал я.

— Это хорошо, — сказал он. — Повезло тебе, что ты обратно туда хочешь. Потому что на самом деле я просто так спросил, выбора-то у тебя нет. И никто тебя в прошлое отправлять не будет, сам доберешься.

— Каким же образом?

— Не волнуйся, тебе и делать ничего для этого не надо будет, — сказал он. — Тебя просто обратно выкинет, да и все.

— Почему?

— Законы физики, — сказал он. — Наша аппаратура позволяет создавать проколы в ткани-пространства времени и засылать в прошлое наших агентов, но их привязка к нашему времени никуда не девается, и людьми прошлого они не становятся.

— Я не совсем уловил, — сказал я.

— Они как будто прыгнули вниз с привязанной резиночкой, — пояснил дед Егор. — С «тарзанки» прыгал? Вот и тут то же самое, только по-другому. Они прыгают, и в какой-то момент эта резиночка натягивается и вытаскивает их обратно. Иногда даже посреди миссии, что неприятно и мешает. Ну а поскольку ты воспользовался институтским порталом, логично было бы предположить, что то же самое произойдет и с тобой, и ты вернешься обратно… Ну, плюс минус, поскольку ты шел обратным порталом и возможны затухающие колебания…

— Значит, это предположение?

— В теории оно так должно работать, ек-макарек, — сказал дед Егор. — А на практике мы этого не проверяли, потому что ты оказался первым хронотуземцем, кому хватило ума за нашим агентом в портал сигануть. В любом случае, это твоя единственная надежда, Чапай, потому что к аппаратуре тебя никто и на выстрел не подпустит и энергию на еще один прокол никто тратить не станет. У них там все посчитано, размерено и выведено в ноль, на незапланированных гостей ресурсов не осталось.

— Просто любопытно, на что же такое важное вы эти ресурсы хотите потратить, если уже поняли, что в основную линию вам уже не свернуть, — сказал я и тут же понял, на что. Вариантов-то и у них было совсем немного. — На эвакуацию.

— Сообразил, получается, — хмыкнул дед Егор.

Вот почему они тут такие спокойные, несмотря на то, что мир уже рухнул и сделать ничего не получается. Потому что для них это еще не конец, потому что они, в отличие от остальных обитателей этой линии, получили свой второй шанс.

— Вы собираетесь уйти в прошлое, — сказал я.

— И затеряться в нем.

— И куда?

— Да кто куда, — сказал дед Егор. — Мы ж не толпой попрем, а по одному, так затеряться проще. Я начало нулевых для себя выбрал.

— Угу, — сказал я. — А я-то думал, вы куда-нибудь во времена Гражданской войны двинете, маузером там размахивать о достижения революции защищать…

— Я уже вдоволь навоевался, — сказал дед Егор. — Теперь хочу просто пожить спокойно, а начало нулевых — время как раз подходящее, спокойное, сытное, стабильное… Вот на излете десятых там уже черте-что начнется, но я старенький, я до этих безобразий могу и не дожить.

— Хороший план, продуманный, — сказал я. — А зарабатывать как собираетесь?

— А мне уже многого не надо, — сказал дед Егор. — Кое-что с собой пронести можно, я это добро продам. Много не выручу, но на домик в деревне хватит. А там устроюсь сторожем к мажору какому-нибудь из местных, на жизнь, думаю, хватит.

Как только он сказал про сторожа и мажора, у меня в голове что-то щелкнуло, очередной фрагмент головоломки встал на место, а легкое дежавю превратилась в стойкую уверенность.

И я мог бы сказать деду Егору, что в какой-то реальности его план точно сработает, потому что я вспомнил, откуда я его знаю. У моего закадычного друга детства, который сумел выбраться из туманного криминального прошлого в сомнительное политическое будущее и занял место помощника депутата Госдумы, как раз сторожем на даче очень похожий дедок работал. На вид он, конечно, постарше был, так и дед Егор собирался не в десятые, а в нулевые, так что вполне мог до нужной кондиции постареть… Если это он, то мир и правда тесен.

Надо же, и отдел Х до него не добрался. Впрочем, КГБ скоро переименуют, может быть, у них в связи с этим цели и задачи сменятся, и некоторые отделы под сокращение попадут… А вот кто поглубже уйдет, того могут и поймать.

Впрочем, Сашка говорил, у них там до ликвидации редко доходит, это просто я такой уникальный попался.

И если это и правда будет он, и в девятнадцатом году мы с дедом Егором окажемся в одной линии, означает ли это, что та линия была-будет основной, и кураторы сидят где-то там, ниже по течению? Или это был не тот же самый дед Егор, а его двойник из еще какой-нибудь реальности? Или просто похож?

— Погодите-ка, — сказал я. — А как же резиночки? Они же вроде как не позволяют вам в прошлое навсегда уходить.

— Резиночки, чтоб сработали, они же к чему-то привязаны должны быть, ек-макарек, — сказал дед Егор. — А как только мы отсюда все уйдем и энергия в генераторах кончится, этой линии больше существовать не будет, смекаешь? И возвращаться будет некуда, поэтому резиночки никуда нас не притянут. И с твоей то же самое будет, только наоборот. Когда мир схлопнется, тебя тут ничего держать не будет, вот и вылетишь обратно, как пробка из бутылки шампанского. В теории.

Если бы не последняя его фраза, меня это, может быть, и успокоило. Но сучить ножками и требовать своего места на машине времени было глупо, ведь эти люди мне ничего не должны. Не попытались пулю в затылок пустить, и на том спасибо.

— То есть, вы решили мой случай на самотек пустить?

— А ты настаиваешь, чтобы мы тебя прямо здесь к стенке поставили? — спросил дед Егор. — Ты ж парнишка резкий, ты нам половину лаборантов положишь, ек-макарек. Пусть время само рассудит, нужен ли ты ему, и если нужен, то в каком именно промежутке. Чапай, я тебе прямо скажу, если ты мыслишь взять меня в заложники и пробиваться к аппаратуре с боем, то ничего у тебя не выйдет. Ты даже не знаешь, куда пробиваться, а ценность моя, как заложника, крайне невелика. Да и патроны у тебя быстрее закончатся.