Вик Разрушитель 7 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 60

Юрий Иванович про себя улыбнулся. Отец сгущал краски. Всё не так плохо. Южные границы надёжно охраняются линейными казачьими войсками на всём протяжении от Дальнего Востока до Кавказа. Западные рубежи полностью перекрыты кадровой армией. Мстиславские столь прочно держат престол, что даже межклановые взаимоотношения не могут поколебать политическую стабильность. Ну, да, бывают проблемы, не перерастающие в крупный пожар, и которые быстро купируются в пределах какой-либо губернии. Лет через тридцать-сорок планировалось сократить кланы до пяти-шести с союзными договорённостями. Когда все впряжены в одну повозку — делить нечего кроме думских портфелей и губернаторских кресел. И альянс с Мамоновыми — один из шагов к будущим преобразованиям.

— А что тогда сказать Василию Голицыну? — наследнику престола стало интересно, как отреагирует отец на письмо.

— Я не буду препятствовать, — пожал плечами император. — Пусть женятся, если сам Жора позволит.

— У него три жены. Андрею есть на кого равняться.

— Именно в этом всё дело. Вдруг он не захочет, чтобы сын пошёл по его пути. История с княгиней Аксиньей заставала его пересмотреть взгляды на семью. Изменился Жора, сильно изменился. Пусть Василий сам разговаривает с ним и предоставляет свои аргументы.

— Но ты не против?

— С чего бы мне быть против? — фыркнул Иван Андреевич, расхаживая от двери до противоположной стены кабинета. — Голицыны вольны женить своих детей исходя из интересов семьи. Но если Патрикей потянет Род в пропасть из-за своей любви к масонам, я буду реагировать жёстко.

— Мы могли бы контролировать процесс создания новой брони, — напомнил цесаревич. — У Андрейки получился перспективный ППД.

— Сырой! — резко произнёс император. — И ещё эта проблема с линейными двигателями! Ждём, какой шаг предпримет американка. Затихла не к добру. Поэтому следует как можно быстрее поторопить директорат «Техноброни», чтобы ускорили разработку отечественных движков. Займись в ближайшее время. Если Стингрей начнёт судиться, нужно ткнуть её носом в успехи российской компании.

— Хорошо, займусь, — Юрий Иванович сделал запись в блокноте. — Лично съезжу в головную контору, поинтересуюсь, как там дела идут.

— И пресекай все разговоры о нашем содействии в получении двигателей для бронекостюма Мамонова. Перед подписанием договора это будет ошибкой, — добавил государь.

— Понял. А что насчёт просьбы Василия Голицына?

— Передам просьбу Георгию. Он куда-то исчез, не видно и не слышно. Говорил с Аксиньей Фёдоровной, но так ничего и не понял. Якобы, уехал инспектировать прииски, а куда именно — не сказала.

— Княжич Мамонов тоже сейчас там, — подсказал младший Мстиславский. — Уехал две недели назад. Телефоны обоих, кстати, не отслеживаются, никаких звонков. Полная тишина.

— Да на Аляску махнули! — поморщился император. — Жора решил показать сыну фактории, откуда в клан поступают ресурсы. Вернутся ближе к осени, никуда не денутся.

— Ладно, отец, пойду-ка, навещу матушку, — решительно отлип от кресла наследник. Особо важных дел, наверное, сегодня не предвидится, гораздо интереснее узнать, какие кары обрушила императрица на молодых идиотов. Скорее всего, московская троица отправится на перевоспитание в кадетский корпус, как она и обещала.

Он попрощался с отцом и поднялся по лестнице на верхний этаж, где находились апартаменты императрицы Мстиславской: рабочий кабинет, будуар, гостиная и даже несколько комнат для доверительных бесед. Видимо, головомойка закончилась, потому что в коридоре появились оживлённые слуги, да и внутренняя охрана выглядела расслабленной. Даже дышалось легче.

«Малая резиденция», как шутил супруг Анастасии Павловны, находилась в восточном крыле дворцового комплекса, окна которого выходили как на парадные ворота, так и на восточный парк Зарядья, за которым просматривались жилые высотки элитного Китай-города. Дойдя до высоких старомодных дверей с вычурной резьбой, покрытой позолотой, он знаком показал двум гвардейцам, что хочет зайти внутрь.

Охранники распахнули перед ним тяжёлые створки и пропустили цесаревича покои матушки. В «предбаннике» он с удивлением увидел князя Новицкого, бледного как смерть, и непутёвого Ивана, так некстати связавшегося со столичными мажорами.

— Ваше императорское высочество! — вскочили Григорий с сыном и склонили головы.

— Добрый день, Григорий Кузьмич, — добродушно откликнулся наследник, остановившись перед Несвицкими. — Какими судьбами в Москве?

— Да лучше бы вообще не приезжал! — в сердцах высказался немолодой уже мужчина, хоть и без единого седого волоска в густых смолянистых кудрях. При этих словах княжич виновато опустил взгляд. — Воспитываешь своих чад, воспитываешь, а они в одночасье всю репутацию под хвост собачий… эх!

— А что случилось? — изумлённо спросил Юрий Иванович, да с таким артистизмом, что Несвицкий поверил, ожил и заторопился рассказать свою версию речного дрифта.

— Мой балбес связался с Корибут-Воронецким и его дружками по провинциальной наивности, а они его на «слабо» взяли. Хорошо поддали и пошли куролесить по Москве. Угнали речные катера и устроили гонки по реке. Я только утром узнал о произошедшем. Сразу поехал туда, чтобы вытащить Ивана, а там уже посыльный от матушки-императрицы ожидал с требованием прибыть в Зарядье.

— Ну и дела! — усмехнулся Мстиславский и посмотрел на княжича Ивана, отметив, насколько тот красив. Это не он должен был рассекать по Москве-реке, а девушки драться за его расположение и внимание! Увы, иногда красота компенсирует недостаток ума. — Вы уже были у Её величества?

— Так точно, — по-военному ответил князь Несвицкий. — Вместе с Главами Родов Воронецких, Долгоруковых и Корецких. Их уже отпустили, а нам повелели остаться. Не знаю даже, что и думать.

— Не переживайте, Григорий Кузьмич, — успокоил его цесаревич. — Матушка отходчива, просто так получилось, что для некоторых несознательных молодых людей это не первый визит сюда. Вот она и осерчала.

— И как быть? — растерянно и с тем же с надеждой посмотрел на него смоленский князь. — Скорее всего, наказание будет серьёзным, с какими-то ограничениями. Мы ведь сюда приехали по приглашению Патрикея Ефимовича Голицына. Сыну невесту присматриваем.

— Уж не Арину ли свет Васильевну? — старательно пряча иронию в голосе, «удивился» Мстиславский.

— Её самую, — подтвердил мужчина в своём расстройстве не заметив насмешки. — Но после такого безобразия, боюсь, ничего не выйдет. Да и сам Василий Ефимович не горит желанием отдавать дочь замуж за Ивана.

— Тогда более чем странно поведение Главы Рода Голицыных, — обронил цесаревич, кивая на прощание Несвицким, и вошёл в апартаменты матери.

Императрица была не одна а с дочерями Юлией и Василисой. «Наверное, учила девочек как правильно сдирать шкуру с провинившихся, — с улыбкой подумал Юрий Иванович. — Судя по их кислым лицам, сие не очень понравилось. Или же мероприятие излишне затянулось».

— Матушка, сестрицы, — поздоровался он с ними. — Надеюсь, вы ничего не успели разрушить, Ваше величество? Я даже на улице ощутил монарший гнев.

— Надоели эти обалдуи, — помахивая веером с драконами и лотосами раздражённо проговорила императрица, сидя в кресле. — Ведь сказано было русским языком, что следующая выходка отправит их в кадетский корпус.

— Жаль парней, там с них стружку спустят, — задумчиво произнёс цесаревич, с осторожностью подходя к разбитому окну. Осколки в помещении уже успели убрать, ветерок радостно врывался внутрь и шевелил ажурные шторы.

— Спустят, ага, — фыркнула Василиса, сидевшая на диване и рассматривавшая красочный журнал мод. — Ты бы видел, как Главы извивались перед мамой и пускали крокодиловы слёзы, отмазывая своих отпрысков от наказания. Не удивилась бы, если они на колени встали бы.

— Не встали? — с разочарованием спросил Юрий Иванович.

— Хватило ума, — ответила Юлия красивым грудным голосом, пристроившись за креслом императрицы и ловкими движениями массажировала ей шею и плечи. — А то бы мама точно наказала бы идиотов.