Вик Разрушитель 7 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 36

— Ну что там, Митрич, яхта в порядке?

— Куда она денется, княже? — прогудел незнакомый мне Митрич, лица которого я не мог рассмотреть по причине пресловутой кепи и слепящих огней прожекторов, освещавших наш самолёт. — Стоит себе у причала под охраной, охрана бдит, чаек отгоняет с палубных надстроек.

— Загадили всё, поди.

— Не даём, — хмыкнул в ответ мужчина, поддерживая непринуждённый разговор.

— Да, кстати, познакомься, — отец легонько хлопнул меня по спине. — Мой младший. Андрей.

— Не Аксиньи ли Фёдоровны сын? — с любопытством спросил Митрич. — Наслышан, наслышан.

О чём именно был наслышан этот человек, я так и не узнал, потому что князь уже знакомил его с Куаном и чародеем Ломакиным. Оказывается, Митрич был шкипером яхты «Аквамарин» и приехал сюда лично, чтобы встретить хозяина и доложить о готовности к переходу к берегам Аляски. Это именно он пригнал грузовик и два микроавтобуса «Лорейн-Дитрих», в которых отряд перебросят в порт.

Я позавидовал шкиперу, предусмотрительно надевшему тёплую куртку. Аэродром продувался со стороны моря, и свежий ветер, гулявший по бетонке, пробрал меня до печёнок. После тёплого и уютного салона стоять на открытом пространстве оказалось не так комфортно. Я непроизвольно вздрогнул.

— Иди-ка в машину, — заметил отец моё состояние, которого прохладный воздух, насыщенный едва ощутимой моросью, совсем не брал. — Шторм, надеюсь, не надвигается?

Вопрос этот уже предназначался Митричу.

— Так, лёгкая волна, — фыркнул шкипер. — Два-три балла. Думаю, за пару дней проскочим до места назначения, если ничего не помешает. Для верности ещё сутки накинем, мало ли что может случиться.

— У нас нет времени на раскачку, — чуть резковато ответил князь Мамонов. — Пойдём на максимальной скорости.

— Как скажете, княже, — проявил мудрость и не стал оспаривать командирское решение Митрич. Море чужие планы ломает с непринуждённой лёгкостью, что даже одарённый перед ним выглядит ребёнком. А вот интересно, сможет ли отец укротить штормовые волны? Ведь Стихия Мамоновых — огненная. Если у шкипера и были сомнения, он их оставил при себе.

Я с Куаном и Странником сели в тёплый микроавтобус, где за рулём скучал водитель, слушая местную радиостанцию. О, чудо! Именно сейчас передавали одну из песен Анжелики, мягкую и лирическую, от которой даже чёрствые души слезами умываются.

— Хорошо поёт, — ни к кому конкретно не обращаясь, сказал водитель. — Такой голос необычный.

Куан едва слышно хмыкнул и толкнул меня локтем в бок. Дескать, смотри, твоя идея начинает давать результат. Я приложил палец к губам, чтобы наставник не вздумал раскрыть моё участие в карьере певицы. Надо потом поинтересоваться у Арины, как она контролирует прокат песен. Я не ради себя стараюсь; не хочу, чтобы Анжелика упускала заслуженную награду. Она ведь живёт песнями и сама пробивается наверх, ощущая противодействие своих родственников, что в корне неправильно. Ну, это ведь моё мнение, никак не пересекающееся с мнением старших родичей Салтыковых и тех же Тучковых, к примеру. Наташа, поступив в университет, уже не помышляла ни о каких танцах.

Отвлекли меня от грустных мыслей севшие в микроавтобус отец, шкипер Митрич, Алмаз с парой бойцов. Двое запрыгнули в фургон, чтобы сопровождать груз, а остальные поехали за нами на втором «Лорейне».

На территорию порта наша колонна заехала в предрассветных сумерках. С моря наползала тяжёлая кисея тумана, превратив воздух в насыщенное влагой покрывало. Одежда тут же покрылась тонкой водяной плёнкой. Грузовик подогнали прямо к пирсу, возле которого на лёгкой волне покачивался «Аквамарин». Это была самая настоящая двенадцатиметровая океанская яхта, с двумя палубами, с открытым кокпитом, на котором можно было расположиться с невероятным комфортом; жёсткая стеклопластиковая крыша с панорамным остеклением придавала судну целеустремлённость и элегантность.

— Ну как тебе наша птичка? — чуть ли не с гордостью спросил отец, приобняв меня за плечи.

— Блеск, — только и смог сказать я, жадно разглядывая зыбкие формы яхты, окутанной туманной дымкой. Сразу всколыхнули память походы по Ильмене и Волхву на «Ушкуйнике» под командой бравого дядьки Митрофана. Так и вижу его в форменной чёрной фуражке с серебристым крабом на тулье, с зажатой в зубах «капитанской» трубкой. А ведь моя мечта выйти в море на парусной яхте сбылась! Только «Аквамарин» — не парусник, в его недрах бьются два мощных двигателя по четыреста «лошадок» каждый! Н-да, не поскупился батя на такую игрушку, но зато наш отряд сразу же приобрёл мобильность.

— Какова вместимость? — я с тревогой смотрел на перемещение грузов с фургона на палубу «Аквамарина». — Где всех людей размещать?

— Не переживай, княжич, — усмехнулся Митрич, засунув руки в карманы куртки. — Вас четырнадцать плюс экипаж и пятеро бойцов для охраны. Ничего, как-нибудь разместимся. Или ты думаешь, что всё время люди будут страдать бездельем?

Отец усмехнулся, услышав ехидные нотки в голосе шкипера.

— Не думаю, — пожал я плечами. — Кто-то же всё равно на вахте должен стоять. Мало ли, вдруг пираты какие-нибудь позарятся на яхту.

— Какие пираты? — Митрич подмигнул отцу.

— Японские, какие же ещё. Думаете, эти самураи боятся в море выходить?

— Ну, японские вако[2] к высоким широтам редко поднимаются, — поправив повлажневшее кепи, ответил шкипер. — Они больше к оживлённым морским трассам тяготеют, да берега Кореи и Китая разоряют периодически. Встретить их возле Сахалина ещё можно, такого варианта отрицать нельзя. Ну и когда через Курильскую гряду пойдём, надо ушки на макушке держать. Для горячей встречи у нас сюрпризы припасены.

Митрич посмотрел на князя Мамонова и тот с довольным видом направился к яхте. Я закинул походный рюкзак за спину и потопал следом. Куан с Ломакиным уже успели опередить нас, и наверное, занимали самые лучшие места. У меня из головы не выходили слова шкипера насчёт сюрпризов. Что может сдержать наглых вако, как не спарка «Коса»? Но на палубе я не вижу ни одной турели. Значит, какой-нибудь переносной ракетный комплекс что-то вроде «Керна» припрятан в трюме. Ну, или на худой конец, магия отца и Евгения Сидоровича.

Я перестал ломать голову над загадками. На борту куча вооружённых людей, каждый из них знает свой манёвр. В конце концов, это же только пираты, а не военно-морской флот САСШ. Как-нибудь справимся.

Через полтора часа Алмаз доложил князю Мамонову, что погрузка завершена, можно выходить в море. К этому времени порывистый ветер разогнал туман, и сразу же порт начал оживать. Заработали краны, раскорячившись на металлических опорах, снимая с контейнеровозов разноцветные огромные короба с надписями на различных языках, где-то протяжно завыл гудок лоцманского баркаса.

Оставил вещи в одной из кают, где вместе со мной поселились Куан, господин Ломакин и двое бойцов из отряда Алмаза — Вискарь с Ковбоем.

— Мы вас не потесним, — Ковбой ухмыльнулся, кидая спальный мешок со своим рюкзаком в угол. — Всё равно на вахте по несколько часов стоять придётся.

Я тоже поспешил побыстрее осмотреть «Аквамарин», и через просторную кают-компанию по лестнице поднялся на вторую палубу, и только теперь понял, о каком сюрпризе говорил Митрич. Спарка «Коса» здесь всё же присутствовала, моя догадка оказалась верной. Она стояла на выдвижной платформе в самом конце, нависая над кокпитом. В случае атаки часть крыши просто сдвигалась в сторону, и с платформы можно было вести огонь на поражение. Правда, радиус обстрела составлял не больше ста сорока градусов, но и этого было достаточно, чтобы врагам, объявись они на морских просторах, взгрустнулось. Причём, панорамное стекло, за которым пряталось грозное оружие, оказалось затемнённым, чтобы нельзя было разглядеть этот самый сюрприз издали. К тому же, крепко подозреваю, что пулемёты и ПЗРК в закромах «Аквамарина» тоже присутствуют. Папаня хорошо подготовился к походу.

Пока рассматривал спарку, на палубе стали появляться молодые крепкие парни, одетые в лёгкие рубашки и шорты. Кто-то даже щеголял в солнечных очках, хотя само солнце ещё только-только заявляло свои права, появившись из-за горизонта. Даже отец в белом костюме уселся на палубе, закинув ногу на ногу, а компанию ему составили господин Ломакин и Алмаз. Наёмник, кстати, тоже снял с себя униформу и расхаживал в шортах и футболке. Забавная смена декораций наталкивала только на одну мысль: князь Мамонов тщательно конспирировал нашу операцию.