"Фантастика 2024-119".Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Горъ Василий - Страница 132

Пока вспоминал, куда и почему запропастились Замятина и Шахова, первые два внедорожника проехали мимо и, остановившись буквально через десяток метров, выпустили наружу восемь высокоранговых магов, одетых в традиционные одежды — белые рубахи-гандуры, поверх которых из уважения к Суккубе были наброшены черные, богато расшитые золотыми нитями накидки под названием бишт. Головные уборы тоже присутствовали — белые в красную клетку платки-гутры были надеты поверх белых вязаных шапочек-тагий, фиксирующихся «кольцами»-игалями. Впрочем, все это откладывалось в памяти само собой, ибо в тот момент я вглядывался в глаза телохранителей и разбирался, кто на что способен. А когда убедился, что большая часть этих мужчин является либо Молниевиками, либо Водяными, либо Воздушниками, невольно вспомнил лекцию «старшей сестренки»:

Потом я заметил реакцию телохранителей госпожи Масумы бинт Фалах Аль Сауд на полностью развернутые ауры моих пестунов, изображавших нашу личную охрану, и слегка повеселился: мужики настолько впечатлились, что не сразу разрешили охраняемой персоне выбраться из третьего автомобиля. А когда правая передняя дверь «Святогора» все-таки распахнулась, и наружу выскользнул парень на год-полтора старше меня, память, добросовестно «заряженная» Раисой Александровной, услужливо напомнила, что это Дауд, внук нынешнего главы Арабского Халифата, маг Молний, доросший до первой ступени ранга ученик, и не только вернейший фанат, но и один из учеников моей «старшей сестрички».

Пока я оценивал стати ровесника и понимал, что выгляжу примерно так же, он открыл заднюю дверь и почтительно подал руку своей прабабушке — Водянице в ранге Архимаг, в свои сто двенадцать лет выглядящей от силы на тридцать-тридцать пять. И пусть разглядеть фигуру этой женщины под черной абайей было невозможно, зато я увидел лицо и кисть правой руки, оценил их красоту и пришел к выводу, что целительница, сотворившая такую красоту, наверняка «оторвалась» и на всем остальном.

Уважительный поклон я изобразил чуть ли не раньше, чем в нас уперся испытующий взгляд угольно-черных глаз, а через несколько мгновений, как и предсказывала «старшая сестренка», Водяница взяла быка за рога. В смысле, обменявшись очень теплыми приветствиями с Суккубой на арабском и мило улыбнувшись Янке, уставилась мне в глаза и заговорила на великолепнейшем русском:

— Лютобор Игоревич, счастлива приветствовать вас на благословенной земле Арабского Халифата. Я очень неплохо знаю глубокоуважаемую Раису Александровну, поэтому, узнав, что у нее внезапно появился названный брат, не поверила своим ушам. А теперь не верю и глазам, ибо вы слишком молоды для того, чтобы настолько сильно впечатлить эту выдающуюся Личность силой духа, несгибаемой волей или чем-либо еще. Впрочем, могу и ошибаться, поэтому хочу спросить: ее чувства взаимны?

Владение языком не удивило от слова «совсем», ибо языковые матрицы, созданные высокоранговыми менталистами обеих стран, перестали считаться эксклюзивом еще в первые годы стратегического партнерства Российской Империи и Арабского Халифата. Поэтому сейчас, за восемь лет до векового юбилея этого союза, продавались, если можно так выразиться, на каждом углу. Зато легкий холодок во взгляде женщины, считающейся самым сильным эмпатом этой страны, основательно напряг. Поэтому в формулировку ответа я вложил не только душу, но и разум:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Если вы имели в виду братскую любовь, то да: я искренне люблю свою названую сестренку, наставницу и старшую подругу, обязан ей по гроб жизни и уже начал воздавать сторицей за все, что она для меня делает.

— Не солгали. Ни в одном слове! — удовлетворенно улыбнулась Масума бинт Фалах, не стала терзать меня дальше, чтобы ненароком не обидеть Раису Александровну, и переключилась в заметно более благожелательный режим. В смысле, извинилась за «небольшое испытание», пообещала, что на их земле я всегда найду и кров, и стол, а затем легонечко подтолкнула ко мне правнука.

Рассказ о характере этого представителя рода Аль Саудов я помнил чуть дословно, поэтому обошелся без люто ненавидимых им политесов — шагнул навстречу, протянул руку для рукопожатия и представился в самом коротком из возможных вариантов:

— Лют. Рад знакомству… с единомышленником. Надеюсь, что мы найдем общий язык.

— Дауд! — представился Молниевик, стиснул мою ладонь, почувствовал, что я не поддамся, и испытующе прищурился: — Дерешься?

— Конечно.

— Гоняешь?

— Спрашиваешь!

— И на чем?

— Сюда привез последнюю «Искорку» и «Хозяина Леса».

— В «базе»?

— Обижаешь: в топовом тюнинге.

— Только не говори, что «Хозяин» — из ателье «Вспышка»!

— Ладно, не буду… — покладисто согласился я и под заливистый смех «старшей сестренки» добавил: — Обойдусь подтверждающим кивком.

Дауд картинно схватился за голову и застрадал:

— Если бы ты знал, как я тебе завидую…

Глава 11

Часть 1

…Мой настоящий День Рождения начался с «поздравления» самого дорогого и любимого человека во Вселенной. И пусть триста золотых рублей, упавшие на «левый» счет, не позволяли оценить ни состояния здоровья матушки, ни примерную длительность промежутка времени до ее следующего выхода на связь, зато порадовали вниманием. Вернее, взметнули мое настроение в заоблачную высь и переполнили недетским энтузиазмом. Нет, дурить я, само собой, не стал — уже через несколько мгновений после получения транша сдвинул фокус внимания на «петли», убрал с лица дурную улыбку и не давал ей появляться до прихода Замятиной. Зато после того, как появилось хоть какое-то основание врубить «глушилку», сделал это и позволил себе чуточку расслабиться. В смысле, вложил немного больше чувств в пожелание доброго утра, с непередаваемым удовольствием употребил алхимические коктейли, куда энергичнее, чем обычно, натянул шорты, танцующим шагом перебрался в гостиную и весело согласился совместить приятное с полезным, то есть, попривыкать к новому уровню «обнаженки» и, заодно, дать целительнице помедитировать под воодушевляющим касанием.

Правда, «обнаженка» почти не впечатлила. Нет, я оценил красоту груди, просвечивающей сквозь полупрозрачную ночнушку, и поймал себя на желании дотронуться, но не вспыхнул. А через считанные секунды внезапно вспомнил одну из лекций матушки о самоотверженности, посмотрел на Валю совсем другим взглядом и почувствовал стыд: девушка вкладывалась в меня всем, чем могла, а я воздавал ей за добро не сторицей, а по самому минимуму. И, объясняя это необходимостью перестраховаться, «не вспоминал» о клятвах, по сути, привязавших ко мне целительницу до конца ее дней!

Решение радикально изменить отношение принялось само собой, и я ласково прикоснулся к шелковистой коже левого предплечья девушки:

— Ва-а-аль, открой, пожалуйста, глаза.

Она повиновалась, поймала мой взгляд и превратилась в слух.

— Попробуй вызвать щит жизни так, чтобы он накрыл линзу-камертон, и постарайся понять, как это скажется на движении Силы через «петлю».