"Фантастика 2024-119".Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Горъ Василий - Страница 119

Фраза «Дамский угодник…» прилетела уже после того, как я тронулся с места, но больше всего порадовала не она, а рисунок абсолютно счастливой девчушки на ромашковом поле, добавленный к сообщению.

Тут настроение поднялось и у меня, так что я поморгал «девчушке» фарами, более-менее спокойно прокатился до эстакады, чуть-чуть разогнался во время подъема, пулей выехал из особняка, за считанные секунды долетел до выезда из владения Зыбиных, а там втопил. По полной. Благо, в воскресенье вечером движения машин на улицах было немного…

…Я понимал, что мои перемещения по городу отслеживаются, тем не менее, въехав на территорию дворцового комплекса, отправил «прабабушке» сообщение, в котором предупредил, что буду в Флигеле Мятущихся Душ от силы через пять минут. Ответ не заставил себя ждать:

Маша — горничная Валентины Алексеевны, чопорностью и холодностью напоминавшая Каролину Вильгельмовну — действительно встретила меня в лифтовом холле, одарила очень отдаленным намеком на улыбку, изобразила книксен, отработанный до абсолютного идеала, попросила следовать за ней и величественно поплыла по коридору. В принципе, я бы запросто обошелся и без подсказок, так как мог найти нужную дверь по «недвижным статуям» бойцов Конвоя, замеченным в первое же мгновение пребывания на этаже. Однако правила игры устанавливал не я, поэтому послушно двинулся следом за женщиной, «соблюдал скоростной режим» до остановки перед личными телохранителями государя, позволил провести личный досмотр, совмещенный со сканированием, и выслушал лекцию о правилах поведения в присутствии венценосных особ.

После того, как дверь в трапезную распахнулась «сама собой», плавно качнулся вперед, переступил через порог, сделал ровно три рекомендованных шага, остановился и сложился в верноподданническом поклоне.

— Добрый вечер, Лютобор Игоревич… — пробасил самодержец, разрешил выпрямиться и с интересом оглядел с головы до ног.

Я занимался тем же самым, ибо до этого момента видел государя только на парадных портретах, в Сети и в официальной хронике, то есть, облаченным в мундир. Поэтому не ожидал, что на ужин к наперснице матушки он наденет белую рубашку с довольно своеобразной вышивкой, светлые брюки и легкие ботинки.

Впрочем, первая мысль, посетившая меня при изучении внешности Императора, касалась его статей: как оказалось, придворные фотографы и видеооператоры не лгали ни в одном кадре — мышечному корсету не особо высокого, зато чрезвычайно мощного Огневика могли позавидовать многие Земляки!

Не знаю, о чем была бы следующая мысль, но поймать ее за хвост помешал вопрос Волконского:

— Юноша, скажите, пожалуйста, вам действительно тринадцать лет?

— Да, Ваше Императорское Величество! — твердо ответил я, заметил, как Ярослав Третий кинул вопросительный взгляд на матушку, и услышал ее ехидный смешок:

— Сынок, Лютобор Игоревич уже знает, что я эмпат. Впрочем, это ничего не меняет — он ни разу не солгал и до того, как я в этом призналась.

Самодержец неспешно перевел взгляд на меня и объяснился:

— Вы не только выглядите, но и ощущаетесь лет на шестнадцать, а то и больше. А это включило паранойю. Но с нею я уже справился, поэтому на время ужина дозволяю обращаться ко мне по имени-отчеству, сидеть в моем присутствии и задавать вопросы, не дожидаясь разрешения.

— Благодарю, Ярослав Георгиевич… — спокойно сказал я.

Государь удивленно выгнул бровь, несколько мгновений что-то искал в моих глазах, а затем дал команду усаживаться возле Валентины Алексеевны.

Я, естественно, повиновался. При этом, вроде бы, не тормозил, однако «прабабка» сочла необходимым ободряюще похлопать меня по предплечью. Ее лица в этот момент я, естественно, не видел, ибо смотрел на Волконского, поэтому, заметив, что вокруг него вспыхивает мощнейший огненный щит, потерял дар речи и не сразу понял, что это заклинание было активировано «благодаря» Шаховой. Ну, а та менее чем за секунду протараторила два довольно длинных предложения и все-таки убедила государя не только выставить из трапезной ворвавшихся в нее Конвойных, но и убрать защитное заклинание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А теперь еще раз и без иносказаний! — потребовал он сразу после того, как телохранители скрылись за дверью.

Целительница деловито кивнула, включила мощнейшую «глушилку», стоящую возле ее правого локтя, на какое-то время расфокусировала взгляд, видимо, подбирая нужные слова, а затем повернулась ко мне:

— Лютобор, скажи, пожалуйста, когда, где и как ты взял вторую ступень ученика?

— Сегодня. На автодроме в Мякинино. Во время тренировочного заезда по гоночной трассе… — честно ответил я.

— А первую — дней десять тому назад, верно?

— Да… — вздохнул я, заметив, как подобрались Волконские.

— А сколько часов в сутки ты медитируешь с линзой-камертоном?

Врать в присутствии эмпата было бы идиотизмом, признаваться в том, что все время бодрствования у меня висит не одна, а две «петли» — тоже, так что я сказал «большую часть» правды:

— От десяти и выше.

— И не испытываешь никакого дискомфорта, верно?

Этот вопрос удивил:

— А должен?

— В теории — да! — хохотнула Мирослава Михайловна. — К примеру, на ранге ученик меня хватало на два часа десять минут в сутки, а при превышении этой нормы начиналась деградация периферийных каналов энергетической системы со всеми сопутствующими эффектами вроде головокружения, озноба и ноющих болей во всем теле.

— Можешь накинуть «петлю» на линзу прямо сейчас? — поинтересовалась Шахова.

— Она и так на ней висит… — буркнул я, понимая, что копаю себе могилу.

Целительница потребовала протянуть ей левую руку, как-то уж очень резко сдвинула рукав к локтевому сгибу, прижала ладони к предплечью и тыльной стороне кисти, несколько мгновений прислушивалась невесть к чему, а затем криво усмехнулась:

— Завихрений Мединского практически нет. Вернее, они пропадают в точке возвращения Силы в магистральный канал! Дальше объяснять?!

В ее взгляде, голосе и позе ощущалось настолько сильное напряжение, что я невольно поежился и задал напрашивавшийся вопрос:

— Это плохо?

— Это замечательно! — ответила государыня, поймала взгляд сына и, на что-то намекая, едва заметно выгнула бровь.

Император задумчиво огладил бородку, некоторое время смотрел сквозь Шахову, а затем откинулся на спинку кресла и уставился мне в глаза:

— Лютобор Игоревич, по уверениям матушки и Валентины Алексеевны вы — на удивление здравомыслящий, принципиальный и порядочный молодой человек. С их мнениями полностью согласны и мои аналитики, что случается нечасто. Да и мой личный опыт общения с другими физиками говорит о том, что такое вполне возможно. Тем не менее, я помню себя в вашем возрасте и, откровенно говоря, побаиваюсь, что вы повторите мои ошибки или наделаете свои, еще более серьезные. Поэтому предлагаю следующее: вы дадите мне клятву Даром о нераспространении информации и получите некоторое количество знаний, требующихся и вам, и нам, а я посмотрю, как вы ими распорядитесь, и либо подкину следующую порцию, либо подожду, пока вы повзрослеете и определитесь с жизненными приоритетами.

Я пожал плечами и счел необходимым сказать «чуть купированную» правду. Хотя прекрасно понимал, что она может выйти мне боком:

— Государь, ваша матушка подтвердит, что я оказался в школе-интернате Зыбиных не от хорошей жизни, до сих пор переживаю боль потерь и прирос душой к тем немногим людям, которые протянули руку помощи не корысти ради, а по велению сердца. Отношение к последним и есть мой главный приоритет: я буду воздавать им добром за добро, пока жив. Причем так, чтобы они меня уважали. Клятву Даром о распространении информации, само собой, дам. После того, как изучу ее текст и сочту его достойным. Однако — предупреждаю сразу — оставлю за собой право отказаться от использования знаний, которые навредят моим близким или выставят меня в их глазах не в лучшем свете. Что касается ошибок, то без них, вероятнее всего, не обойдусь — на то они и ошибки…