Мой звёздный тиран (СИ) - Рууд Рин - Страница 14

Тень обиженной волной прячется за спиной Варона.

— Вредины, Кати, — Азалия пропускает волосы сквозь пальцы, — фигню эту черную не боятся.

— Это не фигня, — ворчит Варон.

— Фигня, — Азалия закатывает глаза, — некрасивая, надоедливая фигня, которая еще обижается много. И жрет много!

— Да я и так на диете, — рычит Варон, резко развернувшись к Азалии, а его глаза чернеют. Голос становится злым и низким. — А не много ли ты на себе берешь, куколка?

— Засранец, — Азалия дергает его бороду и вглядывается в глаза. — Я тебе не куколка, а жена.

— Сожру…

— Ну, попробуй, черт рогатый, — шипит Азалия, крепко удерживая бороду Варона. — Сожри. Сожри свою булочку. Только угрожать и можешь. Сколько лет с тобой, а все никак не сожрешь!

Перевожу взгляд с Азалии на Варона и обратно. Воздух вибрирует напряжением, рога Варона дымят, ноздри раздуваются, как у разъяренного быка.

— И ты ж мной точно подавишься, — в глазах Азалии нет страха. Она знает и уверена в том, что никто ее сегодня не сожрет. — И еще сам помрешь, дурак рыжий, от пережорства. Я тебе не на один укус, как твои прошлые шлюхи.

Варон утробно рычит, гневно прищурившись, а после закрывает глаза и медленно выдыхает через нос. Рога больше не дымят, и он вновь невозмутимым великаном откидывается на спинку стула.

— Я тебе несколько бородинок выдрала, — Азали подхватывает с ладони несколько жестких толстых волос. Смеется. — Или ты линяешь, милый?

— Я уже давно должен быть с тобой лысым и сбросить рога, — цыкает Варон.

— И ты все равно лысым и безрогим от меня не отделаешься, — Азалия отбрасывает бородинки. — Я на тебя свои лучшие годы потратила. Он, кстати, таким романтиком был, когда мы встретились, — сияет белоснежной улыбкой. — Явился без приглашения в дом моего отца на светский прием и сказал, что забирает меня с собой, а кто сейчас вякнет, того убьет.

Мои брови ползут на лоб.

— Конечно, я была против, — Азалия капризно ведет плечом.

— Дайте угадаю, — скрещиваю руки на груди, — вас никто не спрашивал, да? Только вопрос, где тут романтика? Это похищение.

— Да много ты понимаешь, — самодовльно усмехается Варон.

— Вы жену похитили, — цежу я сквозь зубы, — а ваш сын меня купил, как игрушку. Это он у вас романтике научился?

— А теперь сидишь тут с брачным браслетом, — Варой насмешливо вскидывает бровь, — и возмущаешься. И нет, я против того, чтобы он был женат на бывшей рабыне…

— Варон, — шипит Азалия.

— Я взял в жены Высшую с чистой кровью, — Варон не спускает с меня холодного взгляда, — а ты…

— А я? — повышаю голос. — Да я замуж за вашего сына и не хотела!

— Молчать! — бас Варона прокатывается по саду волной вибрации, а он сам поднимается на ноги. Кожа покрывается черными пятнами. — Не смей мне дерзить!

— А вы не смейте меня оскорблять! — я тоже встаю на ноги и в ярости всматриваюсь в зеленые глаза. — И теперь у меня вообще нет вопросов к Айрону! Он весь в папашу!

Варон скрипит зубами, а затем падает на стул и вытягивает ноги, снисходительно взирая на меня:

— Ты выживешь. Определенно.

Глава 25. Сны тебя заждались

— Мужа хочешь увидеть? — Азалия улыбается. — Скучаешь?

Я хочу сбежать.

Родители у Айрона странные. Мамка не от мира сего, а папаня не внушает доверия после его слов, что я какая-то подзаборная шавка, которая не подходит его сынуле-красотуле.

И, блин, если я останусь живой, то я не для галочки буду женой рогатого мерзавца? А разводы тут предусмотрены?

Издаю нервный смешок. Буду Леди Каталина Стелларион? Красиво, конечно, звучит, но за всей этой красивостью свети семейная жизнь с вечно голодным чудищем.

— Мы же не по любви вступили в брак, — прячу под стол руки. — Меня вынудили, и я не считаю его своим мужем.

— Это уже не миленько, — Варон недовольно прищелкивает языком. — у кокетства есть свои границы.

Я должна с ним согласиться.

Все эти разговоры о том, какая я бедная и разнесчастная утомили даже меня. Стоит вспомнить о достоинстве, в конце концов.

Я приподнимаю подбородок. Азалия вскидывает бровь и пихает в бок Варона, шепнув:

— Смотри-ка…

— У меня нет желания видеться с супругом, — сдержанно улыбаюсь я. — Меня вполне устроит, если мы вообще больше никак не пересечемся.

— Ну это вряд ли, — Азалия смеется, — он обязательно прискачет, когда без последствий можно будет потискать свою булочку.

— В любом случае, — встаю, с громким скрипом отодвигая стул, — я оставлю вас. Я хочу спать. Да, проснулась час назад, но опять готова.

— Ой, я как вспомню, так вздрогну, — Азалия с пониманием кивает. — Ты хоть встаешь с кровати, а я не вставала.

— Зато мужья прохлаждаются, — фыркаю я.

— Бессовестные, — Варон насмешливо почесывает бороду.

Медленно разворачиваюсь и плетусь по дорожке к крыльцу. Я, правда, устала от завтрака, и в принципе готова лечь сейчас под кустиком, чтобы поспать. Едва могу моргать.

— Подожди, — меня окликает Азалия и торопливо семенит, подхватив подол туники.

Может, идея не вставать с кровати не такая уж и плохая?

Пусть меня еще и кормят с ложечки, а можно вообще подключить к внутривенному питанию, чтобы совсем не просыпаться.

— Держи, — Азалия вкладывает в мои ладони черный круглый и плоский камень. Гладкий, без единой царапинки или трещины, — амулет. Ерунда, но пусть будет. Под подушки кинь. Вдруг, что приятное приснится.

Камень теплый, будто нагретый на весеннем ласковом солнце.

— Хорошо, — сил спорить с новоиспеченной свекровью нет никаких. — Под подушку кину.

— И еще…

Она улыбается, закусив нижнюю губу, и кладет руку на мой плоский живот. Я устало вздыхаю, а затем на секунду сад исчезает, и я чувствую в животе крохотный кусочек тени.

Она вздрагивает, будто от прикосновения под мой удар сердца.

Если до этого я чувствовала лишь сонливость, голод и тупое недомогание, то теперь ощущаю в себе искорку темной силы, с которой я связана и телом, и душой.

Я реально беременна от Айрона. Я это теперь знаю не только на словах.

— Об имени уже думала? — ласковый голос Азалии вырывает меня в реальность, и на меня налетает сладкий прохладный ветерок. — Имена матери дарят.

— Я не понимаю, — медленно моргаю, — почему же он тогда такой… Мама жива, отец, конечно, — кошу взгляд на Варона, который за столом с аппетитом уплетает запеченные ребрышки, — со своими причудами, но… Что не так? — смотрю на Азалию. — В нем много жестокости. Откуда? Кто его обидел?

— Все тенерожденные придурочные, — Азалия пожимает плечами. — У мамочки под боком был пупсиком, а вылетел из гнезда… там уже один на один с Тенью остался. Он еще не так уж плох, милая. Крышей не совсем поехал, хотя силы в нем поболее, чем в отце. И только особенная женщина может утихомирить его, и таких Шепчущий из Бездны приводит к своим детям, чтобы они не сгинули.

Обхватывает мое лицо пухлыми ладонями, привстает на носочки и целует меня в лоб.

— И я вижу, — шепчет она и улыбается, — сыночек-то мой тебе тоже приглянулся. Ну, красавчик же он у меня вышел.

— Я пойду, — пячусь, сжимая в руке камень, который мягко и едва заметно вибрирует под моими вспотевшими пальцами. И я жутко смущена. — Мне пора.

— Мы еще тут побудем, — Азалия потягивается. — Перекусим и постращаем слуг, чтобы не расслаблялись, пока хозяина нет дома. Иди, — хитро подмигивает, — сны тебя заждались,

Глава 26. Не скучаю

Стены из толстой стали, на которой видны глубокие царапины. Поднимаю взгляд. На потолке тоже есть следы от когтей.

Я сплю и, похоже, мне снится кошмар.

Кого-то заперли в стальной коробке на одной из орбитальных станций. Откуда я могу это знать?

Без понятия, но я в этом уверена, как и в том, что стены, потолок и пол тут как минимум в метр толщиной.