Испорченный король - Кент Рина - Страница 56

Мой телефон звонит.

Ким: Я здесь.

Слава богу.

Я встаю и закидываю рюкзак на плечо.

– Ким здесь. Мне нужно идти.

– Береги себя, милая. – Тетя приглаживает мои волосы. – Командная работа.

Дядя натянуто улыбается мне, очевидно, все еще сердясь на нее.

– Командная работа, – эхом отзываюсь я, целую их обоих в щеки и направляюсь к выходу.

Голоса тети и дяди повышаются, как только я оказываюсь у входной двери.

– Она не ребенок, перестань обращаться с ней как с маленькой, – говорит дядя.

– Я не хочу, чтобы она совершала ошибки, ясно?

– Ошибки? Черт возьми, Блэр. Ты серьезно?

– Она моя племянница, ясно? Моя! Тебя бы не было в ее жизни, если бы не я, так что прекрати вмешиваться, Джексон.

– Ее восемнадцатилетие не за горами. Не могу дождаться, чтобы увидеть, что произойдет, когда настанет время расплаты.

На последнем предложении у меня подкашиваются ноги. Что, черт возьми, это должно означать?

Ким снова пишет сообщение. Я открываю дверь и выхожу на прохладный воздух. Мой конский хвост развевается перед моим лицом.

– Доброе утро, Элли, – она широко улыбается, судя по всему, в хорошем настроении.

– Привет, Ким.

Ее улыбка исчезает.

– Что случилось? Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

– Я в порядке.

– Черт возьми, ну нет же. – Выражение ее лица смягчается. – Скажи мне.

С чего мне вообще начать? Меня бросили после того, как я рассталась со своей девственностью? Мои кошмары становятся ужасающими? Тетя и дядя ссорятся из-за меня?

Все переворачивается у меня с ног на голову, и, кажется, я не могу найти выхода. Мне так сильно хочется плакать, но это испортит хорошее настроение Ким.

Из-за ее собственной семейной и школьной драмы у нее редко бывает хорошее настроение. Я не хочу все испортить для нее.

– Спазмы, – говорю я. – Я думаю, у меня скоро начнутся месячные.

– О-о-о, это отстой! – Ким выезжает с подъездной дорожки.

Это не совсем ложь, но это не спазмы, что причиняют боль при каждом движении. У меня все еще болит после субботы.

Я не могла пошевелиться, не чувствуя Эйдена внутри себя.

Я пытаюсь слушать, как Ким рассказывает о своем семейном ужине, но мои мысли продолжают возвращаться к тому, как Эйден ушел, не сказав ни слова.

Сначала мне было стыдно, что меня вот так бросили.

Затем у меня возникло другое чувство, которое больше соответствует характеру Эйдена.

В конце концов, он подошел ко мне только ради секса. Теперь, когда он получил то, что хотел, все было кончено.

Скатертью дорожка.

Если я смогу спокойно провести остаток выпускного года, то буду считать свою девственность жертвой.

Знакомые слезы подступают к моим глазам.

Я просто хотела, чтобы он не лгал мне и не заставлял меня чувствовать, что я что-то значу.

Ублюдок.

– Кстати, – голос Ким прерывает мои мысли. – Я слышала, как мама и папа вчера говорили о чем-то очень странном.

– Да?

Внимание Ким остается прикованным к дороге, когда она говорит:

– Помнишь, я говорила тебе, что мать Эйдена погибла в результате несчастного случая?

Он – последнее, о чем я хочу говорить, но я не могу сдержать любопытства.

– И что насчет нее?

– Ну, папа говорил, что Алисия в любом случае была склонна к самоубийству, так что ее смерть не стала неожиданностью. Однако мама сказала, что папа не понимает. Алисия не была склонна к самоубийству, она всего лишь хотела спасти своего ребенка.

– Она хотела спасти своего ребенка? – повторяю я.

– Я знаю! Странно, правда? Эйден – единственный ребенок в семье, и он был в лагере тогда. Какого ребенка она пыталась спасти? – голос Ким падает до громкого шепота, потому что она не знает, как правильно говорить шепотом. – Если только у нее не было внебрачного ребенка. Может быть, она отправилась на встречу со своим любовником, а дядя Джонатан послал за ней частного детектива? Была погоня, и она разбилась.

– Вау. Ты смотришь слишком много корейских мыльных опер, Ким.

– Проблемы большинства семей возникают из-за тайных детей. Просто говорю.

Вскоре после того, как мы добираемся до школы, Ким переводит тему на наши предстоящие тесты.

Однако Алисия – это все, что занимает мои мысли.

Я продолжаю думать о том, что прочитала на днях в диссертации по психологии.

Большинство, если не все психологические проблемы начинаются в детстве.

Мне не нравятся обобщающие термины, которые объединяют проблемы с психическим здоровьем, но этот мне запомнился. Чем больше я думаю об этом, тем больше это звучит правдиво.

Человек складывается из кусочков головоломки, и если вы хотите по-настоящему узнать кого-то, то начните с кусочков, которые сформировали его детство. Они – основа. Все остальное построено на этом.

У дяди Джексона, например, было здоровое детство. Родители-юристы. Стабильный доход. Игрок футбольной команды. Он вырос в уравновешенного, амбициозного взрослого человека. Именно ожидания его родителей заставляют его быть конкурентоспособным.

У тети Блэр и мамы было бедное происхождение, а отец был жестоким, когда употреблял спиртное. В отличие от мамы, тетя уехала из Бирмингема, как только ей исполнилось восемнадцать. Она усердно работала ради стипендии, чтобы оставить весь этот мусор позади. Она так и не вернулась в Бирмингем до несчастного случая, унесшего жизни моих родителей. Ее бедное происхождение подталкивало ее стремиться к совершенству. Все меньшее – это оскорбление ее интеллекта.

Независимо от того, насколько она перфекционистка, частичка ее детства просачивается в ее взрослую версию. Она вспыльчива и прибегает к повышенному тону, когда не получает того, чего хочет.

Даже подсознательно она воспроизводит насилие, которое применял к ней ее отец.

Это бесконечный порочный круг.

Я уверена, что поведение Эйдена в чем-то, если не во всем, связано с его детством.

Начиная с Алисии. Ее имя начинает звучать как загадка все больше и больше.

Стоп.

Я хочу ударить себя по голове. Почему я вообще об этом думаю?

И все же, когда мы с Ким идем по коридору, я не могу удержаться от поиска черных как смоль волос и этих металлических глаз.

Мы приходим в наш класс. Коул и Ронан увлечены беседой. Или, скорее, Ронан участвует в шоу одного актера, в то время как Коул читает книгу.

Увидев нас, Ронан ухмыляется.

– Bonjour, mes demoiselles[13].

Коул кивает в знак согласия.

Я улыбаюсь в ответ, усаживаюсь на свое место и достаю блокнот и карандаши.

– Хочешь повеселиться у меня дома? – Ронан поднимает брови, глядя на меня, намекая на то, что произошло на его последней вечеринке.

– Черт возьми! – шепот Ким привлекает мое внимание.

Я слежу за ее взглядом, и мое сердце перестает биться.

Эйден заходит в класс с Сильвер, держащей его за руку.

Глава 32

Мир перестает вращаться.

Я сжимаю карандаш с такой силой, что удивляюсь, как он не переламывается пополам.

Сильвер обхватывает рукой бицепс Эйдена. Она так радостно болтает, как будто они снимаются в какой-то банальной подростковой драме. Он одаривает ее своей ослепительной улыбкой, которой одарил меня сорок восемь часов назад.

Что-то внутри меня ломается.

Я слышу этот звук, громкий и жуткий.

Я чувствую, как рушатся стены. Кусочек за кусочком они собираются в темных уголках моей груди.

Серебристые глаза Эйдена встречаются с моими, поблескивая притворной снисходительностью.

Я почти могу представить, что бы он мне сказал, если бы заговорил.

Я лишил тебя девственности, и теперь я вернулся туда, где мне самое место.

У Сильвер самодовольное выражение лица. Я стараюсь не смотреть на нее, на блестящие светлые волосы, каскадом ниспадающие на плечи, или на идеально выглаженную форму.