Испорченный король - Кент Рина - Страница 34

Прежде чем я успеваю подумать об этом, он прикусывает раковину моего уха. Сильно. Так сильно, что я думаю, он жаждет его прокусить.

Я вскрикиваю, но его рука зажимает мне рот, превращая крик в приглушенный, затравленный звук.

Такой, что издают жертвы, когда их похищают посреди ночи.

– Тебе нравится кровь на твоих руках? – спрашивает он мрачным, леденящим душу тоном.

Моя спина дрожит.

Кровь на моих руках.

В моих волосах.

В моем…

– Если бы я убил Ксана сегодня, это было бы из-за тебя.

Я что-то бормочу в его руку, но он лишь сильнее тянет меня за волосы.

– Ты знаешь, что я чувствую себя убийцей, когда кто-то прикасается к тебе? Поэтому ты выкинула этот гребаный трюк?

Я качаю головой, слезы застилают мои глаза и смешиваются с проливным дождем.

Боже. Он псих. Больной сукин сын.

Тогда почему я не сражаюсь?

Черт возьми, сопротивляйся, Эльза. Ты боец.

Мои конечности остаются прикованными к месту, сколько бы я ни умоляла их пошевелиться.

– Отвечай.

Я бормочу что-то неразборчивое. Он закрывает мне рот, как, черт возьми, я должна отвечать?

– Закричишь или дернешься, и я буду грубо трахать тебя, прижимая к машине, пока вся округа не узнает мое имя. Поняла?

Я сглатываю, кивнув один раз.

Он убирает руку от моего рта, но прижимает к капоту машины, обхватив сильной рукой за затылок.

– Ты используешь Ким против меня, – выдыхаю я, мой голос хриплый и грубый. – Неужели это так неожиданно, что я решила использовать твоего друга против тебя?

– Хм. Может, мне стоит избавиться от всех упомянутых друзей?

От его бесстрастного тона у меня звенит в ушах. Он… серьезен. Они не такие друзья, как Ким для меня. Если они представляют какую-либо угрозу его планам, они становятся одноразовыми.

Абсолютно никем.

Его полное пренебрежение человеческими эмоциями пугает.

Нет. Ужасает.

Что еще ужаснее, так это тот факт, что кто-то подобный ему так болезненно зациклен на мне.

– Ты распустил обо мне эти слухи. – Заткнись. Заткнись, не провоцируй его. Независимо от того, сколько я ругаю себя, слова не перестают вырываться из моего горла как яд. – Это из-за тебя на меня навесили ярлык шлюхи. Это из-за тебя ко мне никто не подходит.

– И не подойдет. – Он замирает у моего лица, так близко, что мы вдыхаем воздух друг друга. – Ты знаешь почему, сладкая?

– Почему? – бормочу я.

– Потому что ты всегда была моей. Ты просто этого не знала.

Он задирает мое платье, и воздух шлепает по моим голым бедрам, отчего по всей моей коже бегут мурашки. Я зажмуриваюсь, когда он стягивает с меня шорты, оставляя меня обнаженной под дождем и его безжалостным взглядом.

– Если ты все равно собирался взять то, что хотел, зачем просил меня быть твоей? Это все было игрой? Постановкой? Тебя заводило, что я цепляюсь за ложную надежду, думая, что у меня есть право голоса хоть в чем-то, что ты со мной делаешь? – Я задыхаюсь от этих слов. Мой голос такой эмоциональный, такой сердитый, что я чувствую, как он раскатывается, как гром, вместе с каплями дождя.

– Я же говорил тебе. Это был твой шанс сделать первый шаг, но я был прав. Ты не хочешь нежности. Ты хочешь, чтобы я забрал твою волю, не так ли?

– Отвали от меня, ты, больной ублюдок.

– Ты на мне повернута, сладкая. Ты такая мокрая, что я чувствую твой гребаный запах в воздухе.

Он засовывает в меня палец, и мои уши горят от стыда, когда он не встречает сопротивления.

Никакого давления.

Ничего.

Его палец находит убежище в моих плотных стенках, как будто ему там и место.

Как будто у него были на меня права с самой первой нашей встречи.

– То, что я доминирую над тобой, заводит тебя. – Он засовывает внутрь еще один палец, заставляя меня хныкать. – Находясь в моей власти, ты промокаешь насквозь.

Я прижимаюсь головой к металлу, но с его мертвой хваткой на моей шее это удается с трудом.

– Ты не обязана признавать это сейчас, но ты признаешь… – Он яростно вонзается в мое влагалище. – Рано или поздно.

Мои глаза закатываются к затылку, и я зажимаю рот рукой, чтобы сдержать громкий стон.

Эйден не останавливается. Он толкает свои пальцы внутрь меня сильно и быстро, как будто трахает меня своим членом. Я выгибаюсь дугой с каждым безжалостным толчком.

Я задыхаюсь, тяжело дышу и хнычу. Хуже всего то, что я не могу это контролировать.

Даже несмотря на дождь, общественное место и тот факт, что тетя может выглянуть с кухонного балкона в любую секунду, я не могу остановиться.

Черт, от этого мне становится еще жарче. Так жарко, что капли дождя почти испаряются на моей коже.

Он овладевает мной и превращает меня в эту незнакомую, пугающую версию.

– Ты не позволишь ни одному другому мужчине прикоснуться к тебе. Ясно?

Я слишком поглощена его дьявольскими пальцами, чтобы обращать внимание на его слова.

Что-то жестокое и разрушительное нарастает внизу моего живота, сталкиваясь и круша его ритм.

Я чувствую эту волну. Я доводила себя до оргазма и раньше, но всегда сдерживалась в последнюю минуту, боясь той интенсивности, которую он приносит.

Теперь я не могу остановить это, даже если захочу.

Тебе нравится, когда твою волю забирают, не так ли?

Его слова вызывают жар внутри меня.

Боже. Что со мной не так?

– Скажи да, – приказывает он, щелкая по моему клитору.

Стон срывается с моих губ, независимо от того, как сильно я пытаюсь сдержать его.

Он крепче сжимает мою шею.

– Скажи да, или я остановлюсь.

Его ритм становится все более интенсивным, словно доказывая свою правоту.

Я хнычу, выпучив глаза.

Нет, он не может остановиться. Только не в этот раз. Я почти. Почти у цели.

– Я… я…

– Скажи это, черт возьми. – Он вонзается в меня сильнее, отчего под моими веками образуются звездочки.

– Да! – я кричу, когда волна оргазма захлестывает меня.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он застывает на букве «о», и слова не выходят наружу.

Он украл у меня способность говорить.

Дышать.

Думать.

Яростная волна не отпускает меня. Даже когда он вытаскивает пальцы из меня.

Он засовывает их – все еще влажно блестящие – мне в рот.

– Открой.

Я качаю головой, приоткрывая губы, чтобы возразить, но он пользуется случаем и засовывает оба пальца мне в рот.

– Ты чувствуешь себя на мне, сладкая? – Он отрывается от моих губ и проводит пальцами по моему языку.

У меня текут слюни, но я хочу сокрушенно покачать головой. Мое горло сжимается прежде, чем я успеваю произнести хоть слово.

– Соси.

Я делаю это осторожно, просто чтобы не пускать слюни как собака.

Ощутить себя на нем – это странное, внетелесное переживание. Но я не останавливаюсь.

Я не могу.

Как будто мой язык хочет что-то выразить после того ощущения, которое он только что доставил мне.

Эйден высовывает пальцы так же внезапно, как и засовывает их внутрь, оставляя меня ошеломленной и все еще прислоненной к машине, дышащей хрипло и неровно.

Затем он делает то, что шокирует меня до глубины души.

Он нежно целует меня в нос.

Его глаза все еще темные, но они становятся намного яснее, когда он говорит:

– Хорошая девочка.

До конца недели ни Эйден, ни Ксандер не появляются в школе.

Они оба отстранены от занятий.

Согласно слухам, тренер отправил их в частный лагерь до окончания срока их дисквалификации в качестве формы наказания.

Ни один тренер не захотел бы, чтобы два его звездных игрока вцепились друг другу в глотки. Особенно в выпускном классе.

Я просто счастлива, что у меня есть личное пространство от Эйдена.

После той дождливой ночи мне нужно нечто большее, чем просто пространство.

Мне нужен континент между нами.

Как я могла уступить ему? Даже кончить?

Он больной монстр. Он только причиняет мне боль.