Бездна [Скачок в вечность] - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 9

Когда девушка скончалась, миссис Кейтли покинула комнату, не сказав Гилеаду ни слова. Мужчины собрали все, что осталось на брезенте, и последовали за ней. Вскоре двое охранников вернулись и, пользуясь прежним безотказным методом, отвели его в камеру.

Как только они ушли и Котелок Болдуин смог оставить свою позицию спиной к стене, он подошел и потрепал Гилеада по плечу.

– Эй, друг! Уж как я рад тебя видеть – я-то уже струхнул, считал – с тобой все. Как оно было? Тяжко?

– Нет, мне ничего не сделали, только задали несколько вопросов.

– Ты счастливчик. Иные из этих чокнутых фараонов в такие жуткие игры начинают играть, когда остаются с тобой наедине в задней комнате. А разрешили они тебе пригласить адвоката?

– Нет.

– Значит, они с тобой еще не закончили. Вот увидишь, парень.

Гилеад сел на скамью.

– А ну их к дьяволу! Хочешь, еще перекинемся в картишки?

– Не возражаю. Чувствую, что мне повезет.

Болдуин вытащил двойную колоду, провел пальцем по обрезу. Гилеад взял карты и сделал то же самое. Отлично! Они лежали в том же порядке, в каком он их оставил. Он снова провел большим пальцем по обрезу – так и есть, даже черные, в той же последовательности; очевидно, Котелок просто сунул их в карман, не глядя, не подозревая, что там написано последнее пожелание Гилеада. Он был убежден, что Болдуин не оставил бы записку в том же виде, если бы он ее прочел. Так как Гилеад остался в живых, он с большим облегчением позволил себе так считать.

Перетасовав карты, он разложил их.

Первая комбинация гласила:

– Вот это да! – воскликнул Болдуин.

– Делай ставку.

– Проедем, – объявил Гилеад и выложил:

– Слишком уж тебе везет, – досадовал Болдуин. – Слушай – давай-ка удвоим ставки и назначим двойной выигрыш. Надо же мне получить шанс вернуть мои денежки.

Затем он выложил:

– Не очень-то это тебе прибавило, да? – откомментировал Гилеад и начал собирать карты.

– Есть что-то ужасно забавное в человеке, который все время выигрывает, – проворчал Болдуин. Он пристально разглядывал Гилеада. И вдруг схватил его за запястье. – Так я и знал! – заорал он. – Ах ты дошлый картежник…

Гилеад вырвал руку:

– Ты что, бесстыжая ты жирная скотина!

– Поймал тебя! Поймал! – Котелок схватил то снова, они начали бороться, покатились по полу.

Гилеад обнаружил две вещи: этот неуклюжий нескладный человек был чрезвычайно искусен в любом виде нечестной борьбы и при этом умел убедительно симулировать борьбу, ничуть не вредя своему партнеру. Когда он захватывал нерв, рука его сжимала плоть в дюйме от нервного сплетения; его удары коленом приходились в мышцы бедра, а не в пах.

Болдуин сделал вид, что душит противника. Гилеад дал ему это изобразить. Великан ударил его открытой ладонью в подбородок, а не в адамово яблоко, и продолжал «душить».

В коридоре послышались быстрые шаги.

Гилеад бросил взгляд на охранников, когда они подбежали к двери. Они остановились: ствол «маркхейма» был слишком велик, чтобы пользоваться им сквозь стальные ячейки сетки; пуля не пройдет через отверстие. Очевидно, умиротворяющих бомб при них не было, потому что они колебались. Затем старший быстро отпер дверь, в то время как вооруженный «маркхеймом» отступил назад, чтобы занять позицию прикрытия.

Болдуин игнорировал их и не прекращал потока ругательств и оскорблений по адресу Гилеада. Он дал первому охраннику подойти к ним чуть ли не вплотную и внезапно шепнул Гилеаду на ухо:

– Глаза закрой!

После чего так же неожиданно замолчал. Даже сквозь веки Гилеад ощутил невероятно ослепительную вспышку света. И почти тут же, послышался глухой треск; он открыл глаза и увидел, что первый охранник лежит на полу, а голова его повернута под невероятным углом к телу.

– Человек с «маркхеймом» тряс головой; дуло его пистолета тоже подрагивало. Болдуин, пригнувшись, двинулся к нему. Ослепленный охранник слышал его и выпустил заряд в сторону шума, – тот пролетел над головой у Болдуина.

Великан кинулся на него, оба упали. Снова послышался треск ломаемых костей, и появился еще один труп. Болдуин встал, сжимая «маркхейм», нацелив его в сторону коридора.

– Как твои глаза, парнишка? – спросил он заботливо.

– В порядке.

– Тогда подойди, возьми этот охладитель.

Гилеад подошел, взял «маркхейм». Болдуин побежал к тупиковому концу коридора, где было окно, выходившее в город. Окно не открывалось: за ним не было ступеньки, предназначенной для того, чтобы спуститься в геликоптер. Он помчался назад.

Гилеад в эти секунды перетасовывал в уме открывшиеся возможности. События развернулись по плану Болдуина, не по его. В результате визита, в «комнату для интервью» миссис Кейтли он ориентировался в пространстве. Коридор и поворот налево приведут его к скоростному лифту. Очутившись в подвале, вооруженный «маркхеймом», он, конечно же, сможет пробиться наружу – с Болдуином позади, если тот пойдет за ним. Если же нет – что ж, слишком многое поставлено на карту.

Болдуин уже был в камере.

– Пошли! – прикрикнул на него Гилеад. Из-за поворота коридора выглянула чья-то голова, он кинулся к ней, и владелец головы полетел на пол.

– Уйди с дороги, парнишка! – прокричал ему Болдуин.

Он вытащил тяжелую скамью, на которой они «играли» в карты, и двинулся с ней по коридору прямо к запечатанному окну, набирая скорость с каждым шагом.

Самодельный таран тяжело ударился в окно. Пластик выпятился и лопнул, точно мыльный пузырь. Скамейка прошла насквозь и исчезла из виду, а Болдуин тем временем опустился на четвереньки, под его подбородком было сто футов пустоты.