Рождество в Хайленде (ЛП) - Янг Саманта - Страница 12

— И Джим важнее Майкла?

Ответом Дины была тишина.

Что еще хуже, она отказалась рассказать об этом Майклу сама, и мне пришлось объясняться с ним по дороге домой. Он позвонил Дине, потому что не поверил мне, и она неохотно подтвердила, что уезжает в Лондон. И они какое-то время не увидятся.

Майкл, рыдая в телефон, прокричал, что ненавидит ее, после чего бросил трубку. Потом он плакал и злился, возлагая вину на Джима. Этот Джим не любил его. Мне невыносимо было наблюдать за страданиями сына из-за этого ублюдка. Горе сдавило мое горло, и мне пришлось остановить машину на обочине, чтобы утешить сына. Он сопротивлялся, злясь на всех, но, в итоге, в слезах рухнул в мои объятия.

Я и сам не скрывал слез, вся прежняя обида и гнев по отношению к моей бывшей всплыли на поверхность. И все же я злился и на себя за то, что позволил ей вернуться в жизнь Майкла и сотворить с ним такое.

Оставшуюся часть пути я пытался поговорить с сыном, но он не был готов к разговору. Я сказал ему, что Кенна у нас дома, и как только мы приехали, он бросился к ней за утешением.

Контролируя свои эмоции, я вышел из машины и зашагал к дому. Услышав голоса в спальне Майкла, я двинулся на звук и остановился в дверном проеме.

Кенна лежала на кровати Майкла, а он прижимался к ее боку. Она гладила его по волосам и шептала успокаивающие слова. Наши глаза встретились, и в ее я увидел вспышку ярости, прежде чем они наполнились печальным беспокойством.

— Я в порядке, — пробормотал я.

— Ты никогда нас не бросишь, Кенна, ведь правда? — воскликнул Майкл голосом намного моложе своих лет. — Никогда не покидай нас.

Было ли неправильно хотеть, чтобы она уверила его, что не уйдет? Что я хотел привязать ее к нам?

Она всмотрелась в мое лицо, и что бы она там ни увидела, ее черты смягчились от беспокойства. Затем она пообещала:

— Я останусь настолько, насколько ты захочешь.

И тогда я понял, что доверяю ей. Если не свое сердце, то сердце Майкла точно. Она никогда бы не дала такого обещания, имейся у нее хоть малейшее сомнение.

Облегчение и радость заглушили мой гнев, и я привалился к дверному косяку.

— Тогда, навсегда.

Кенна глубоко вздохнула.

— Правда?

Майкл прижался к ней ближе.

— Правда, — сказали мы с ним в унисон.

В этом заключалась магия Кенны Смит. Одним своим присутствием она поднимала настроение и, как солнышко, озаряла травмирующий, грустный день. Даже тогда, когда сама испытывала боль потери.

Чем мы заслужили такую девушку, как она? Что бы это ни было, я не собирался смотреть дареному коню в зубы.

— Навсегда, — повторил я.

Кенна ухмыльнулась.

— Навсегда — это долго.

Я усмехнулся, более чем счастливый от мысли, что каждый день до конца своей жизни буду возвращаться домой к этой женщине.

— В особенной компании время летит незаметно.

ЭПИЛОГ

КЕННА

Четыре года спустя

— Мамочка, а можно нам завести кису? — спросила Уиллоу, сидя за детским столиком в углу гостиной. Я увидела, как она рисует одного из поющих котят из мультфильма.

— Возможно, когда станешь постарше, — уклончиво ответила я.

Хейдин страдал сильной аллергией на шерсть домашних животных, так что появление у нас питомца вызывало сомнение, но я как раз готовила ужин и не хотела иметь дело с нервным срывом у моего не по годам развитого трехлетнего ребенка.

— Спроси Санту, — настаивала она.

— Я спрашивала. Он сказал: возможно, когда ты подрастешь.

Уиллоу подозрительно прищурилась, и я чуть не прокляла нас за то, что мы произвели на свет такого умного ребенка.

К счастью, идеальным отвлечением стал звук движущегося по подъездной дорожке велосипеда. В этом году Хейдин наконец позволил Майклу ездить на велосипеде в школу и обратно. Я переживала по этому поводу, но мы согласились предоставить ему эту независимость. В зимние месяцы я беспокоилась больше всего, поэтому мы договорились, что он не будет кататься на велосипеде в короткие зимние дни, и в школу его возила я.

Однако вчера начались рождественские каникулы, и я разрешила Майклу поехать в деревню, чтобы повидаться с друзьями, при условии, что он вернется домой до того, как начнет темнеть.

Он ушел всего час назад, поэтому я удивилась, увидев его так скоро.

— Смотри, твой брат вернулся.

Радость осветила личико Уиллоу, и она отодвинулась от стола с резвостью веселого щеночка и бросилась через всю комнату, ее каштановые кудри подпрыгивали вокруг пухлых щечек. Мое сердце сжалось от того, как мило она скакала на цыпочках, хлопая в ладошки, в ожидании старшего брата.

Уиллоу обожала Майкла больше всех на свете.

Однако при виде Майкла, соскочившего со своего велосипеда и швырнувшего его на газон возле дома, во мне промелькнуло беспокойство. Он прошел по подъездной дорожке, исчезая из поля зрения, но не раньше, чем я заметила на его лице сердитое выражение.

Парадная дверь резко распахнулась.

— Майки! — Уиллоу бросилась к нему.

— Не сейчас, Уиллс, — нетерпеливо огрызнулся он и практически промчался по дому, не глядя на меня.

Дверь его спальни хлопнула.

А его младшая сестра разрыдалась.

Выключив плиту, я едва обогнула островок, собираясь утешить дочь, как услышала шаги пасынка. Он спешил обратно в гостиную и с выражением сожаления на лице подхватил Уиллоу на руки.

— Прости, Уиллс. — Она крепко обняла старшего брата, нуждаясь в его утешении. — Просто плохое настроение. Не обращай на меня внимания, ладно. Ш-ш-ш, Уиллс. Прости. Позволь мне загладить вину. Хочешь, посмотрим «Хранителей снов»?

Уиллоу всхлипнула и подняла голову с его плеча. Вытерла пухлой ручкой сопливый носик.

— Да, пожалуйста.

За последние три месяца Майкл очень вырос, теперь ему не хватало всего несколько дюймов до шести футов. Уиллоу казалась крошкой в его руках, когда он крепко обнял ее и понес к дивану.

Меня наполнила гордость. Я не знала, что случилось, в чем причина его плохого настроения, но понимала, что значит быть подростком. Эти постоянные гормональные всплески и плохо контролируемые эмоции. Тот факт, что Майкл ставил свою младшую сестру выше своего настроения, многое говорил о том, каким мужчиной он рос.

Таким же, как и его отец.

Я позволила Майклу успокоить сестру и вместе с ней посмотреть фильм, не настаивая на расспросах о его плохом дне. Я подожду, пока Уиллоу уснет.

***

Хейдин вернулся домой к ужину, и Майкл, хоть и вел себя тихо, все же разговаривал с нами. Однако мой муж, вечно наблюдательный отец, заметил, что что-то не так, и, пока мы прибирались на кухне, мне удалось быстро передать ему историю бурного возвращения Майкла.

— Я поговорю с ним, — заверил Хейдин.

Позже, после того как я прочитала Уиллоу ее любимую книгу два с половиной раза (на третьем она заснула), я заглянула в гостиную и обнаружила Хейдина на диване.

— Я приготовил тебе чай.

Поблагодарив его, я взяла кружку и прижалась к мужу. Он погасил верхний свет, оставив включенными только рождественскую елку и гирлянду. Выглядело уютно.

Когда я поднесла кружку к губам, обручальное кольцо мигнуло в свете огней поверх помолвочного.

— Ты поговорил с ним?

Хейдин кивнул с кривой ухмылкой.

— Проблемы с дамами.

— Ой. — Конечно. У Майкла и раньше были «подружки», но сейчас ему было четырнадцать. Подружки начали означать нечто более серьезное. — Он вдавался в подробности?

Хейдин кивнул.

— Сегодня он встречался с друзьями. И там была Келли Айронсайд.

Думаю, я знала, что грядет, и мое сердце чуть треснуло из-за Майкла.

— Он, наконец, пригласил ее на свидание?

— Да. И она сказала ему, что он ей приятен, но ей нравится кое-кто другой.

— Дай угадаю: Льюис Адэр.

— Этого она не сказала, но Майкла предположил то же самое.