Отвергнутая. Игрушка для Альф (СИ) - Рууд Рин - Страница 2

Глава 2. Какая игривая

Один из волков фыркает, и я медленно отползаю к кустам малины. Я не хочу, чтобы меня сегодня ко всему прочему еще и съели. Волки переглядываются. С осуждением и разочарованием, и я понимаю, что передо мной оборотни, а не дикие звери.

— О, нет… — всхлипываю я.

Ничего хорошего об оборотнях я не слышала. Жестокие, высокомерные и кровожадные дикари, которые лишь притворяются цивилизованным обществом, но по своей сути…

Сбиваюсь с мысли, когда волки с хрустом костей встают на задние лапы, раздаются в плечах и росте. Я от ужаса икаю, прикрываю рот ладонью и поднимаю взгляд на мускулистых и шерстяных чудовищ, которые опять облизываются и наклоняются ко мне, шумно выдохнув в лицо:

— Кто такая?

Обнажают клыки в оскалах и утробно рычат. Земля подо мной аж вибрирует.

— Может, она глухая? — урчит левый монстр, и я опять икаю.

— Пахнет булочками, — отвечает правый. — Чуешь?

— Чую.

— Городская девочка.

— Да, — левое чудовище наклоняется ближе и тянет носом воздух у виска. — А еще… — переходит на рык, от которого меня бросает в дрожь, — она в охоте…

Второе чудовище следует примеру первого и шумно втягивает мой запах у правого уха.

— Сладкая, — урчит он, — и невинная…

Позвоночник простреливает искрой страха, и она охватывает шею и щеки холодом.

— Боишься? — правое чудище заглядывает в глаза. — Что ты тут потеряла? Далековато ты от города. И забрела слишком глубоко в лес.

— М-ммм-ммммалину, — едва слышно отвечаю я. — Меня Жрец… Жрец… — задыхаюсь в панике под немигающим взглядом звериных глаз, — Жрец… сюда привел…

— Зачем тебе малина? — спрашивает второе чудище и когтистым пальцем разворачивает мое лицо к себе. — Да в такое время, крошка?

— Для пирожных… Отпустите меня… Я хочу домой…

— А ты знаешь, где твой дом? — волчьи глаза разгораются мягким и гипнотизирующим огнем. — Знаешь, куда идти? И как далеко идти?

— Очень далеко идти, — усмехается другой оборотень. — И заплутаешь, милая. Лес может вывести, а может запутать.

— Тогда я соберу малину и дождусь Жреца… — неуверенно отвечаю я. — Прошу… Я тут не по своей воле…

— У меня для тебя плохие новости, — правое чудище шепчет на ухо. — Вокруг тебя не малина, а ежевика.

Я не могу даже моргнуть в ответ, когда влажный холодный нос касается моего уха.

— Как тебя зовут?

— Ти-ти-тинара…

— Ты мне нравишься, Тинара. И сегодня отличная ночь, чтобы познать страсть зверя. Не каждой смертной так везет.

За волной холода следует волна жара и слабости. Я опять икаю, а затем вскрикиваю, когда понимаю, о чем идет речь. Неуклюже переворачиваюсь на живот, путаясь в юбках, а после вскакиваю на ноги.

— Ну, куда же ты, — крепкие мужские руки рывком прижимают меня спиной к напряженному телу. Бархатный голос обжигает ухо. — Не убежишь. Это ведь наш лес, Тинара.

— Наш, — тихо и мягко отзывается второй голос, и в глаза заглядывает молодой мужчина. Высокие скулы, четкая линия челюсти, хитрый прищур голубых глаз и растрепанные волосы до плеч. — Какой сюрприз, да?

Пока один удерживает меня, перехватив руки за локтевые сгибы, и касается губами мочки, второй целует меня. Жадно и глубоко, проталкивая язык мне в рот. Я чувствую вкус крови, на несколько секунд разум плывет, но затем я в полубреду и с мычанием кусаюсь.

Отталкиваю возмущенно охнувшего мерзавца, вырываюсь и бегу с криками через колючие кусты.

— Она меня укусила!

— Дерзкая, — хмыкает второй. — Мне такие по нраву.

Оглядываюсь. Голые, возбужденные и расплываются в жутких улыбках. Глаза — горят голодом и похотью.

— Побегать решила?

— Еще и игривая, — усмехается второй. — Верно говорят, хочешь соблазнить Альфу, побегай от него.

Их широкие мощные плечи обрастают белой шерстью, уши вытягиваются, а глаза разгораются ярче.

— Что может быть увлекательнее охоты на прелестную самочку?

Глава 3. Откажись

— Я не сама явилась в ваш лес! — кричу я прорываясь сквозь кусты, которые царапают кожу острыми колючками до крови. — Я не нарушала правил! Дайте уйти!

Слышу треск ткани. Юбка зацепилась за корягу, и я ее неосознанно рванула ее на себя.

— Черт!

— Все эти ваши платья точно в лесу лишние, — слева на меня налетает белый монстр, валит на землю и с рыком рвет юбки и подъюбники. — Тебе в них неудобно бегать.

Верещу в ужасе, и неожиданно по моей щеке от челюсти и виска проходит теплый и влажный язык. Недоуменно замираю, вглядываясь в горящие голубые глаза, и через секунду опять брыкаюсь и кричу:

— Пусти! Пусти!

— Никто не приказывает Альфе Северных Лесов!

Треск ткани, и он рвет последнюю нижнюю юбку из тонкого хлопка. Я захлебываюсь в рыданиях.

— Тихо! — пальцы сжимают мой подбородок, и я замолкаю, завороженная голубыми огоньками глаз. Мягкие волосы касаются моих щек, чувственные губы расплываются в ласковой улыбке. — Ты чего так кричишь?

Красивый. Порочно красивый, с четкими чертами лица и надменным изгибом бровей.

— Я Эрвин, — вновь улыбается.

— Эрвин, — тихо повторяю я, не в силах отвести взора, утопая в голубом сиянии его магнетических глаз. Лес исчезает, расплывается я размытые пятна, и меня накрывает волна теплого желания, смывая страх, и Эрвин шепчет:

— Ты очень громкая девочка, — его рука скользи от колена по внутренней стороне бедра до края кружевных панталон.

Голос низкий, хриплый от возбуждения и мягкий, как густая шерсть на загривке песца. Каждое его слово, что слетает с его губ, касается моих теплым выдохом.

— Эрвин Полуночный Клык, — шепчет и въедается в губы с рыком, который растекается в моей груди сладкой патокой.

— Да и я представлюсь нашей внезапной гостье, — Эрвина спихивают с меня нетерпеливые мужские руки, и через секунду я уже в объятиях другого оборотня.

Или того же? Близнецы? У этого верхняя губа чуть тоньше и прищур глаз более подозрительный и жестче.

— Ты нас различать уже начала? — теплые пальцы пробегают по щеке и скользят по шее к ключице. — Я Анрей, — обнажает зубы в улыбке. — Повтори, чтобы запомнить.

— Анрей…

— У тебя приятный голос. Хочу услышать твой стон, — его губы обжигают шею, и его пальцы касаются меня между ног сквозь тонкую ткань нижнего белья. Я пульсирую под его прикосновением жаром, который уходит в живот и плавит внутренности.

Давит на напряженную горошину, ведет пальцы по кругу, вырывая из меня громкий стон. Я выгибаюсь в спине под густой судорогой и запрокидываю голову, сжимая в пальцах клочки травы.

— Ты прав, — тихо отзывается Эрвин, — красивый голос.

— Я… — в полубреду шепчу, вздрагивая под ласками Анрея, пальцы которого скользят по влажной ткани, под которой наливается кровью мое лоно. — У меня…

— Что? — он целует меня в ключицу.

— Жених…

И это говорю будто не я. Я в последнюю очередь сейчас думаю о Мальке, его предательстве и жутких планах избавиться от меня. Я даже имени своего сейчас не вспомню и не назову города, в котором всю жизнь жила.

— А это проблема, — покряхтывает ехидный старческий голос.

— Мать твою! — рычит Эрвин, а я выныриваю из омута дурмана, отталкиваю Анрея и выползаю из-под него с отчаянными всхлипами недоумения и стыда.

— Старый ты черт! — Анрей скалит зубы на темные тени за соснами. — Проваливай!

— Отошел на минуточку, — из теней выходит Верховный Жрец, — а ты кинулась соблазнять хозяев этих земель.

— Нет, я… — прикрываю ноги разорванной юбкой.

— То, что тебя терпели наш отец, не значит, что мы тебя будем терпеть, — Анрей медленно и в гневе выдыхает.

— Можете не терпеть, — Жрец расплывается в улыбке. — Мне-то что?

— Проваливай.

— Или мы за себя не ручаемся, — Анрей подтверждает слова тихим рыком.

— От жениха отказываешься? — Жрец переводит на меня флегматичный взгляд. — От помолвки, что была в церкви под ликом вашего странного и загадочного Бога?