Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 87

И тут, совсем рядом, слева от Бемиша, кто-то сказал по-аломски:

– Дай закурить.

Бемиш в ошеломлении обернулся.

Один из солдат Федерации, сидевших у костра, молча перебросил другому пачку сигарет.

Бемиш подбежал к солдату. То т щелкал зажигалкой, но при виде человека в штатском поспешно встал и вытянулся.

– Что ты только что сказал? – спросил Бемиш.

– Попросил покурить, сэр, – теперь солдат говорил по-английски. Со странным, но хорошо знакомым акцентом.

Бемиша пронзила ужасная догадка.

– Ты – алом? – резко спросил он по-аломски. Солдат молчал.

– Ты – алом?

– Солдатам Федерации запрещено разговаривать на чужих языках, сэр, – ответил рядовой.

– К черту запрещено! Как тебя зовут?

– Хайна, сэр.

Хайна, «волк», одно из самых распространенных имен среди воинских родов страны гор.

– Чьим вассалом был твой отец?

– Рода Сарваков, сэр.

Рода Сарваков! А Сарваки были вассалами Белых Кречетов, рода, к которому принадлежал Киссур!

– И много в дивизии аломов? – спросил Бемиш, стараясь унять дрожь в голосе.

– Не могу знать, сэр. Мы солдаты Федерации и давали клятву служить Федерации. Аломы не нарушают клятв.

Бемиш помолчал. Десять солдат, сидевших вокруг костра, глядели на него с любопытством. Почти у всех были белокурые или рыжеватые волосы, широкие глаза и словно взлетающие кверху уголки бровей…

– Сколько вы получаете по контракту? – вдруг спросил Бемиш.

– Триста денаров в год, сэр, – сказал Хайна.

Триста денаров в год! Минимальное пособие по безработице для гражданина Федерации составляло тысячу сто двенадцать денаров!

Бемиш повернулся и пошел разыскивать полковника. Теперь он знал, откуда тому было известно о разнице между варварами с гор и коренными жителями империи.

Бемиш нашел Рогова в гостиной. Полковник и несколько его офицеров внимательно смотрели запись дневного репортажа. Полковника интересовало не содержание репортажа, а расположение ангаров, складов и шахт. Офицеры смотрели репортаж третий раз, выключив звук, и по их лицам трудно было заключить, что они думали, просмотрев репортаж первый раз.

– Полковник! Сколько в дивизии аломов?

Полковник и офицеры, как один, обернулись. Среди офицеров аломов было только трое. Или нет – двое. Третий был, пожалуй, полукровка, что-то вроде помеси датчанина с вьетнамцем…

– Никто не ведет такого учета, – спокойно сказал полковник – так, как будто давно уже ждал этого вопроса, – но думаю, процентов восемьдесят – восемьдесят пять.

– Восемьдесят?! Откуда?

Полковник усмехнулся. Двое белокурых офицеров с характерным изломом чуть приподнятых бровей переглянулись друг с другом и вышли из гостиной.

– Господин Бемиш, вы когда-нибудь служили в армии?

– Нет.

– А почему?

– Потому что… – Бемиш осекся. Во второй день их знакомства Киссур спросил его, почему он не служил в армии, и Бемиш помнил, что он тогда ответил.

А полковник улыбнулся, словно догадываясь о том, что тогда ответил Бемиш, и сказал:

– Большая часть полноправного населения Федерации разделяет ваше отношение к армии, господин Бемиш. А ассигнования на вооруженные силы составляют около пяти процентов от ассигнований на здравоохранение.

– И вы набираете в войска аломов!

– Мы набираем по контракту любых людей, которые согласятся служить в армии.

Тут Бемиш оглянулся и заметил, что в гостиную вошли двое человек, привлеченные спором: посол Земли, господин Северин, и глава Антикризисного комитета, господин Шаваш.

– Но триста денаров! Это вчетверо меньше пособия по безработице!

– Пособие по безработице выдается гражданам Федерации. Аломы ими не являются. Вы прекрасно знаете, что в своих горах они обречены на куда большую бедность. Века им внушали, что война – единственное занятие, достойное мужчины. Что дело мужчины – убивать. Что смерть – это путь к славе. Они счастливы попасть в войска Федерации. Те, кто проходит наши конкурсные комиссии, расматривают это как билет в рай. Они знают, что после десяти лет службы получат права гражданства. Кстати, получив их, они не оставляют службу. Они так же счастливы держать в руках оружие, как другие счастливы, держа в руках деньги или женщину… Гд е вы еще найдете таких воинов? Если гражданин Федерации родился в семье из среднего класса, он окончит колледж и будет делать деньги, если он родился на помойке, он будет получать пособие и жрать галлюциногены…

– Но триста денаров!

– А сколько мы можем им платить? Военные ассигнования составляют полпроцента от ВВП!

Посол в ошеломлении слушал их разговор. Судя по всему, он тоже не имел понятия, кто именно охраняет космические границы его великой родины. Вероятно, эта тема была щекотливой и непопулярной. Военное командование не спешило заявлять, что его войска состоят на восемьдесят процентов из варваров-иностранцев и что крепким, здоровым парням с отменными мускулами и неглупыми головами платят втрое меньше, чем пропитанному наркотиками потомственному безработному.

– Итак, ваши солдаты счастливы? – с некоторой иронией спросил Бемиш.

– Очень, господин бизнесмен! Они росли вне рекламы, прав человека, кредитных карточек и шлюх. Их учили, что бой – это дорога к богу! Когда истекает срок их контракта, они продлевают его снова и снова!

– А куда им еще идти? – спросил Бемиш, – в инвестиционную компанию? Вы же их не учите ничему, кроме как убивать. Они чужие в нашем мире…

– Они любят армию! И они получают в ней в двадцать раз больше, чем в своих горах!

– Полагаю, что они любят армию в первый год, полковник. Они любят армию, когда они приходят из горной хижины, где у их отца было две овцы и где они спали на глиняном полу по десять человек в комнате, в казарму, где у них своя койка, где их сытно кормят и где стоит трехмерка, которую они видят первый раз в жизни. Но проходит полгода или год, и они смотрят трехмерку и учат наш язык, и они начинают понимать, что страна, которая наняла их в свои войска, платит своим солдатам в четыре раза меньше, чем своим безработным. Они начинают понимать, что триста денаров – этого хватит, чтобы купить ферму в горах, но этого недостаточно, чтобы каждый вечер позволить себе банку пива в баре в полукилометре от части… И они начинают сравнивать свою отдельную койку не с глиняной хижиной, а с коттеджами, мимо которых они едут на учения. И они начинают думать, что это несправедливо, что люди храбрые и сильные сидят в казармах за триста денаров в год, а слабаки и слюнтяи сидят в советах директоров компаний. Так?

Полковник молчал.

– Вы знаете, как погибла предыдущая династия Веи?

– Да. Аломы завоевали империю.

– Ваши подчиненные неверно информировали вас, полковник. Люди империи были богаты и ленивы. Они не любили воевать, и власти вербовали войска исключительно из любивших войну варваров. Аломы не завоевали империю. Они служили в ее войсках и стали ее хозяевами, когда других войск не осталось.

– Как вам не совестно, Бемиш, – всполошился посол, – об этом и речи нет! Здесь совершенно другая технология, в конце концов, это всего лишь десантники!

Сбоку от Бемиша раздался не то писк, не то стон. Иномирец оглянулся: Шаваш, председатель Антикризисного комитета, чиновник, который пригласил войска Федерации в Ассалах, чтобы расправиться со своими недругами, закрыв руками лицо, медленно сползал по дверному косяку на пол. Послышался треск разрываемой ткани – это шелковая куртка Шаваша зацепилась за бронзовое навершие, куртка разорвалась, и чиновник окончательно свалился вниз, потеряв сознание.

Бемиш переступил через своего партнера по большинству самых скандальных сделок империи и вышел наружу. Над садом горели фонари и звезды, и все так же ритмично, как и час назад, где-то взревывал двигатель бронетранспортера, что-то не так было в двигателе, и все так же копошилась в темноте армия. Теперь, однако, было непонятно, чья эта армия. Ведь добрая половина этих людей – вассалы Белых Кречетов, а вассальная клятва стоит не меньше воинской присяги! Да еще вдобавок никто не скажет, что Белые Кречеты отправляли их в бой за триста денаров, а сами сидели и богатели, считая, что война – дело тех, кто не умеет делать деньги на бирже. Что-что, а у аломов, когда войско шло в бой, Белые Кречеты шли впереди войска.