Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 53

– А ты боишься, – неожиданно сказал Ядан. – Чего ты дрожишь, Ашиник?

Ашиник молчал.

– Впрочем, извини, мальчик, что я спрашиваю такую глупость, – промолвил Ядан. – Трудно жить среди бесов и не бояться, не правда ли?

– Да, конечно.

Они немного помолчали. Ядан пристально разглядывал раскорчеванную делянку и замерший у огромной ямы, перепачканный глиной экскаватор, и морщины на его лице были такие же глубокие, как колеи от траков.

– Я проголодался, – вдруг промолвил Ядан.

Ашиник поспешно разломил лепешку напополам.

– Вай, мой мальчик! – тихо сказал сектант. – Ты уже ешь бесовскую пищу?

Ашиник в ужасе поглядел на лепешку.

Снедь была прихвачена им по дороге у стойки, где деревенская баба торговала дешевой едой. Лепешка была, по правде говоря, самая простая, такая, какую тысячи лет в этих местах пекли женщины, и сыр был домашний, острый козий сыр, скатанный в белые твердые комочки. Но прослойка между сыром и луком была обильно полита красным острым соусом, и вот этот-то соус – тут Ядан был бесспорно прав – происходил не из здешних мест, а из импортной бесовской банки. Ашиник похолодел. Еще месяц назад он, Ашиник, сам бы заметил, что пища бесовская, – а тут купил лепешку и бездумно завернул ее в тряпочку. О боги, что же с ним, с Ашиником, такое делается, что он не замечает уже таких простых вещей? Или, в конце концов, разве так важно, из какой банки этот соус?

Ашиник густо покраснел и, размахнувшись, зашвырнул лепешку в котлован с водой.

– И часто ты ешь ихнюю пищу?

Ашиник виновато молчал. Памятуя о чистоте тела и заветах учителя, он большею частью старался не трогать блюд иномирцев, но разве это было легко? Первый раз ему пришлось есть их еду как раз во время той давней банковской делегации. Ашиника вместе с другими посадили тогда за банкетный стол, и хотя Ашиник вполне перетерпел бы голод, он не вынес понимающего и спокойного взгляда Теренса Бемиша, которым тот мимолетно скользнул по пустой тарелке Ашиника.

Ну а потом – то совещание, после которого тащат шипучую воду и бисквиты в фольге, то работа до поздней ночи и гамбургер, – трудно жить с бесами и не есть их пищи. Да что пищи – стыдно подумать, вот и костюм у Ашиника в шкафу висит – из той самой бесовской ткани, которой он так стращал единоверцев.

– И часто ты ешь ихнюю пищу? – повторил вопрос Ядан.

– Приходится, – пробормотал Ашиник.

– Да, стало быть, вот какое дело, – усмехнулся Ядан, – боги застили бесам разум, сделали их своим орудием – думали ли мы, что бесы отдадут нам свою главную стройку…

И вдруг встал, – гибким движением акробата, с шести лет бегавшего на ходулях над толпой, а с семи – ходившего в головокружительной высоте по натянутой над головами проволоке.

– Хватит тебе есть бесовскую лепешку, пора поесть пищи духовной. Будь в Иниссе шестого числа, а где – сам знаешь.

Повернулся – и исчез.

Ашиник некоторое время сидел неподвижно. Ему казалось, что все будет гораздо хуже. Ядан мог приказать ему убить Бемиша. Или взорвать у пассажирского терминала бомбу. Что бы тогда делал Ашиник? Он не имел права отказаться…

Вместо этого его всего лишь позвали в Иниссу, на собрание всех кругов. Что это значит? Что его поступок одобряют? Или, напротив, его будут судить, и шестое число станет последним днем его жизни? Или ему велят искупить свою вину убийством того человека, который совратил его с пути истинного, – Теренса Бемиша?

Ашиник резко встал. Он вдруг почувствовал, что тело его стало липким от пота, и еще ощутил жуткий голод.

В конце концов, он не ел с пяти утра. Он бы с удовольствием подобрал лепешку, если бы выкинул ее на землю. Ашиник был деревенский и неизбалованный мальчишка, и в конце войны, во время голода, ему не то что извалянные в грязи лепешки приходилось есть, а и живых гусениц. Но он выбросил лепешку в котлован, не плыть же за ней!

Ашиник медленно побрел на запад, туда, где за отодранными досками забора начинались ангары и технические службы космодрома.

Через пятнадцать минут по подземному переходу он прошел в основное здание. На табло мелькали слова на десяти языках, в воздухе мушиной толпой висела чужая речь, и тысячи людей сновали туда и сюда.

Ашиник повертел было головой в поисках ближайшей вейской торговки, а потом резко повернулся и подошел к огромной сверкающей стойке какого-то бистро, уставленной гамбургерами всех сортов и бутылочками с крашеной водой.

Через полчаса Ашиник столкнулся на двенадцатом этаже нос к носу с начальником службы безопасности космодрома Джайлсом. Джайлса Ашиник не любил. Он знал, что тот – близкий друг Шаваша, и, в отличие от Теренса Бемиша, который никогда не расспрашивал Ашиника ни об учителях, ни о причинах того или иного распоряжения, Джайлс постоянно любопытствовал об обычаях и собраниях и не раз самодовольно принимался объяснять Ашинику, почему по законам их земной науки никто не может родиться из золотого яйца.

– Эй, Ашиник, чего вам здесь надо? – полюбопытствовал Джайлс.

– Отчет, который я вчера отдал господину Бемишу, – ответил Ашиник, – его надо исправить.

– А, ну-ну, – загадочно сказал начальник службы безопасности. Тут наконец раскрылись двери вызванного им лифта, Джайлс вскочил внутрь и уехал.

Ашиник дернул ртом и раскрыл дверь личного кабинета Бемиша. Он сказал Джайлсу чистую правду – ему нужен был его вчерашний отчет. Улетая в столицу, Бемиш сказал, что начеркал на нем какие-то замечания, и Ашинику надо было с учетом этих замечаний отчет переправить и представить Бемишу по возвращении.

Однако отчета нигде не было видно. Ашиник осторожно покопался в бумагах, устилавших стол Теренса. Пусто. Ашиник поколебался и, подойдя к двери в глубине кабинета, толкнул ее и вошел внутрь.

Это были личные апартаменты Теренса Бемиша. Сразу за кабинетом начиналась сорокаметровая гостиная, окна которой, из плотного звуконепроницаемого стекла, смотрели на взлетные квадраты. Из нее личный лифт Бемиша мог поднять хозяина в спальню, а гостей – еще выше, на самый верх башни, на площадку, где был разбит каменный сад с кактусами и агавами. Остальные растения на такой высоте росли плохо, то ли их донимал ветер и холод, то ли частый грохот стартующих кораблей – при них-то не было шумоизолирующего стекла.

Впрочем, чтобы пройти в спальню, Бемиш чаще пользовался не лифтом, а красивой и широкой, тут же в гостиной начинавшейся лестницей.

В гостиной отчета тоже не было. Ашиник подумал, что Бемиш ночевал вчера здесь и наверняка оставил отчет в спальне на столике. Уж е не раз Бемиш оставлял там бумаги и посылал за ними Ашиника. Ашиник, поколебавшись, поднялся по лестнице.

В спальне царили полумрак и чистота, и Ашиник сразу увидел злополучный отчет – он лежал под кроватью рядом со шлепанцами Бемиша, и даже от двери было видно, что отчет немилосердно исчеркан. Потом что-то шевельнулось сбоку, у зеркала. Ашиник повернул голову и увидел Инис.

– Ты что тут делаешь? – спросила Инис.

– Отчет пришел забрать, – ответил Ашиник, нагибаясь и подбирая бумаги. – А ты?

– Разве ты не видишь? Это же новая юбка!

Действительно, Инис стояла у зеркала, изогнувшись и разглядывая себя в профиль, и на ней был не строгий костюм иномирцев, в котором она обычно появлялась на стройке, а красивая запашная юбка.

Ашиник, все еще держа отчет в руках, машинально присел на краешек кровати.

– Это господин Бемиш купил?

– Глупый! Это сюрприз! Подарок Идари!

Инис захватила края юбки кончиками пальцев, и подняла руки, и вдруг закружилась по комнате. Ашиник, как завороженный, глядел на ее белые ножки.

Он никогда не замечал, во что Инис одета. Он всегда в мыслях своих раздевал ее.

– Красиво? Ведь правда красиво?

– Очень, – прошептал Ашиник.

Инис засмеялась и отбежала на цыпочках к двери. Рука ее нащупала выключатель. Свет потух. Впрочем, в спальне было довольно светло от широких, во всю стену окон. Окна были без штор, залитое в их толщу специальное вещество по команде полностью или частично переставало пропускать свет. Сейчас окна работали вполсилы, приглушая ослепительные огни взлетных квадратов, и по расположению огней Ашиник видел, что корабль в квадрате К-1 взлетит с минуты на минуту.