Цеховик. Книга 15. Надо – значит надо! - Ромов Дмитрий - Страница 1

Дмитрий Ромов

Цеховик. Книга 15. Надо – значит надо!

Эта история выдумана от начала до конца. Все события, описанные в ней являются плодом воображения. Все персонажи и названия, упоминаемые в книге, вымышлены. Любое совпадение имён, должностей или других деталей случайно и не имеет никакого отношения к реальным людям или событиям.

1. Крутой поворот

И я хотел познать добро и зло

Чтоб отличить добро от зла

Мне повезло – я смог понять

Как труден шаг от слов к делам

И как глупо рубить с плеча

И как просто быть правым в речах

И как страшно бывает начать

Все с начала

Все с начала

Все с начала

Поют ребятки, стараются, тянут мелодию – соло, ритм, бас, барабаны. Я тоже стараюсь, слушаю, вслушиваюсь в каждое слово – а вдруг это неспроста, а вдруг в этом есть тайный или даже сакральный смысл. Прижимаюсь спиной к цоколю дома, подставляю лицо крупным снежным хлопьям и шевелю мозгами, напрягаюсь, аж волосы дыбом поднимаются.

– Ты чё придуриваешься? – наклоняется надо мной Трыня. – Придурок лагерный… В натуре…

Погоди, Андрейка, погоди, дай посоображать мальца, успеешь ещё каменюкой мне по темени тюкнуть. Тюк прямо в темя, и нету Кука… Я, как редактор монтажа, начинаю протягивать киноленту своих воспоминаний. Вперёд, назад, вперёд, назад и снова вперёд. Зажигается волшебный фонарь, оживляющий отдельные кадры и проецирующий события из памяти на большой белый экран перед моим мысленными взором.

Я закрываю лицо ладонями, чтобы не выпустить из головы ни одного лучика, ни одной искорки света. Вот Каховский по кличке Каха, а вот Джага. И Трыня тут же. Платоныч, мама, Наташка… Ещё девчонка совсем… Я перематываю события на повышенной скорости, но кое-где притормаживаю, опасаясь пропустить что-то важное, незаметное и незамеченное. То, чему я не придал значения. То, из-за чего я снова оказался здесь, в начальной точке.

Мне не хочется попадать в «год сурка», крутиться и перемалываться снова и снова в нагромождении событий и происшествий. Да и какой должен быть результат? Чего нужно добиться, чтобы выскочить на прежнюю траекторию, или даже на новый уровень?

Дядя Гена съел пургена, а вот Хаблюк на своём жёлтом «уазике»… Куренков, Де Ниро, Гурко. А это Галя Брежнева… И папа её тут же… Лимончик, Кухарчук, Марина… Здравствуйте, Юрий Владимирович… Рановато вы в секретари скакнули, не правда ли? Вам бы сразу на место Суслова, в идеологи, а тут общий отдел. Но ваш предшественник и из этой позиции претендовал на корону…

– Андрюха, – говорю я, не открывая глаз. – Вот тебе совет. Держись подальше от Кахи и от Джаги. Подведут они тебя под монастырь.

– Чи-и-и-в-о-о? – пренебрежительно тянет он. – Чё сказал, щегол?

Вот именно, чего? Чего искать-то? Брежнев, Аднропов, Черненко… Я мотаю воспоминания, начинаю с самого начала, останавливаюсь на отдельных моментах, а потом несусь вперёд доезжаю до самого конца и…

Так… Давайте, немного назад мотанём. Что это? Это крейсер «Аврора». Питер, м-да… Колыбель революции… Уголёк, спортсмены, Бекштейн, маленький, но не игрушечный… Питер-Питер-Питер-Питер… А что у нас в Питере? А? Как я рада, как я рада, что мы все из Ленинграда…

Ленту вперёд-назад, вперёд-назад… а это что у нас такое недоделанное? Вот тут стоило иначе сделать… И вот здесь! А всё-таки в целом неплохо, результат, можно сказать, впечатляющий, если бы не последние идеи вождя…

И вдруг меня будто по голове бьют! Свет, вспышка с фронта, вспышка справа, а также слева и с тыла. Прозрение и огненный шар! Ну, конечно! Вот, же она! Точка, из которой можно было проложить новое русло для реки истории. И вот, что надо было сделать! Ещё и сейчас было бы не поздно… Да, и сейчас можно было бы устроить отличную развилку или просто крутой поворот.

Значит, нужно снова дойти до этой точки! Я открываю глаза и стремительно поднимаюсь.

бедам не сдавайся

и не верь судьбе

чтобы все сказали

нихера себе!

В глазах немного темнеет, картинка плывёт и начинает кружиться голова. Когда резко выпрямляешься, такое иногда случается. Такое бывает, да… Бывает, но не так же сильно… Стойте-стойте! Что за ерунда! Остановите музыку! Вместо того, чтобы через пару секунд прийти в норму, окружающий меня мир с его зимней сказкой только набирает скорость, и мне уже кажется, будто я наблюдаю за ним из огромной, потерявшей связь с законами физики, юлы…

Снежинки оставляют длинные линии, как трассирующие пули. Они расчерчивают и вспарывают черноту белыми разрезами, рассекая и разделывая действительность на тёмные стекловидные ломти. И вдруг – новый беззвучный взрыв, ослепительная вспышка, причиняющая резкую боль глазам. Глаза наполняются битым льдом и слезами, а из белёсого огня выскакивает «рафик» и с огромной скоростью несётся на меня…

С шашечками… маршрутное такси, наверное. Я вижу искажённое решимостью и страхом лицо водителя. И до меня доходит крайне важная и весьма неприятная мысль. Дело совсем не в том, что он поздно нас заметил… Нет. Он нас поджидал. И в пол он вжимает не тормоз, а газ.

«Рафик» приближается. Как во сне, медленно, но совершенно неотвратимо. Время замедляется. Я тоже медленно выбрасываю вперёд руку, будто пытаюсь удержать летящую на меня груду металла.

Второй рукой, я толкаю Наташку, заслоняя собой и отбрасывая далеко назад. С линии удара. Сцена кажется невероятно затянутой. А я кажусь себе неповоротливым и чудовищно неторопливым. Как во сне, когда нужно бежать, сделать всего-то пару шагов, чтобы спастись, но ноги не подчиняются и делаются тяжёлыми и непослушными. Только это уже не сон.

Меня бесит, что со всем этим безобразием я не могу ничего поделать. Я пытаюсь отскочить, но делаю это значительно медленнее, чем сокращается расстояние между мной и надвигающимся микроавтобусом.

Вдруг, в кадр вплывает Алик. Он летит ко мне, как дельфин, вынырнувший из воды. Руки выставлены вперёд, лицо сосредоточенно, глаза горят, челюсти сжаты. Кажется, это никогда не кончится и будет длиться вечно… Но в согласии с надписью на кольце царя Соломона, это, разумеется, тоже пройдёт…

И действительно, руки Алика упираются мне в грудь и он выбивает меня с места, куда летит обезумевший «рафик». В тот же миг возвращается привычный ритм и скорость жизни. Воздух наполняется визгом и скрипом шин и обычными звуками улицы.

Мы с Наташкой отлетаем назад, а вот Алик не успевает уйти от удара, и его тело отскакивает дальше, за нас. Машина, сбившись с прямого курса, уходит в занос и с лязгом и грохотом врубается в фонарный столб. Водитель выносит головой лобовое стекло, но остаётся внутри. Он замирает без движения, навалившись на руль, и по всей округе разлетается тревожный и резкий сигнал клаксона.

Вскоре приезжают две неотложки и одна машина ГАИ. Алику прилетело по ногам. Правое бедро точно с переломом, но он держится молодцом, только отчаянно стискивает зубы. Я сжимаю ему руку, когда аккуратно уложенного на носилки, его грузят в машину скорой помощи.

– Олег, спасибо, – киваю я.

Он только подмигивает и чуть заметно улыбается. Водителя «рафика» увозят в бессознательном состоянии.

Мы садимся в машину.

– Напугалась, Наташ? – спрашиваю я.

– Не то слово, – кивает она и, обхватив за руку, пристраивает голову на моём плече. – А ты?

– У меня вся жизнь перед глазами пронеслась, – усмехаюсь я. – Слушай… у тебя есть планы?

– У меня? – удивляется она. – Сегодня? Нет, конечно. Я надеялась, что у тебя есть.

– У меня целый мешок отличного плана, – киваю я и целую её в висок. – Вить, а поехали в Шереметьево. Айгюль, у тебя паспорт с собой?

Виктор сидит за рулём, а на его обычном месте сейчас восседает Айгюль.