Чебурашка - Ромов Дмитрий - Страница 14

Алик становится красным, как рак и благоразумно решает уйти с чужой территории. Напоследок бросает, что мол ещё встретит меня один на один и сделает со мной страшные вещи.

Мальчишка помладше, именуемый в дворовых кругах Кондратом, вылезает из-за стола и идёт к валяющейся на траве коробке и рассыпанному вокруг шоколаду.

– Ну-ка, – говорит он, – чё-то странные конфеты какие-то… Фу-у-у! Пацаны, это же собачий кал!

– Чего?!

– Фу-у-у! Цепень мудак!

Ах, как он надеялся посмотреть на наш позор и негодование. Не вышло. Ну, извини, Алик, извини. В другой раз сам ешь свои конфетки. Интересно, какова роль Вики в этой остроумной шутке. Допускаю, что она могла и не знать подробностей затеи. А могла и знать…

– Мам, – говорю я вернувшись домой, – ты говорила, чтоб я с толком время проводил…

– Да, – кивает она, сидя на диване и делая отметки в химическом научном журнале. – Филонить не нужно. Это обычно заканчивается фингалами. Причём, в лучшем случае…

– А у вас в универе есть толковые преподы по английскому?

– Что значит толковые? – отрывается она от статьи. – И почему преподы, а не преподаватели?

– Ну, чтоб не фаза-маза-систа-браза, а чтоб хорошо язык знали и произношение нормальное было. Такие преподаватели существуют?

– Скажите, пожалуйста, какие у нас запросы… – кивает она. – Ну, есть, вроде.

– А можно мне с кем-то таким позаниматься? Хочу мозги свои младые заполнить чем-нибудь полезным.

– Да что с тобой? Скажи, кто тебя ударил и я ему торт испеку. Ты прямо изменился за одну ночь. Спорт, английский… Что ещё хочешь, может математику подтянуть?

– Это уже слишком, – улыбаюсь я.

– Но репетитору надо деньги платить и немалые. Трёшку в час. Как тебе?

– Я заработаю. Но если договариваться на полный курс, можно же скидку попросить.

– Скидку… – повторяет мама. – Хм… Интересная идея. И где ты заработаешь? На проигрыватель ты не заработал вроде пока…

– У советского школьника возможности имеются, – усмехаюсь я. – Спекулировать пойду.

– Забавно, – кивает мама. – И хорошо, что это ты несерьёзно. Про спекуляцию. Вообще, раз уж зашёл разговор… Деньги, конечно, необходимы для жизни, но превращать их в главную и единственную цель, как сейчас делают некоторые люди – это огромная пошлость, поверь мне. Все эти торгаши, фарцовщики, спекулянты, барыги… даже слова неприятные. Они вызывают презрение, и общество от них отворачивается.

– А как же твоя Гусынина? – вспоминаю я мамину знакомую, работающую директором гастронома и подкидывающую нам время от времени дефициты.

– А что с ней?

– Ну, она же торгашка…

– Артём, так нехорошо о взрослом человеке. Да, она нам подкидывает продукты кое-какие, но сверху ведь и копейки не берёт. Может быть, у неё и есть какие-то такие наклонности, но, в конце концов, она и вращается в своей социальной сфере. Ты же не планируешь продавцом в магазине работать?

– А что, ты же сама говорила, все работы хороши.

– Да, хороши, – соглашается она, – но ты способен принести гораздо большую пользу обществу. Ты же способный парень.

– Двойные стандарты! – усмехаюсь я.

– Да перестань. Послушай, я не договорила про всех этих фарцовщиков. Нормальные люди от них отворачиваются, потому что у них другое внутреннее содержание. Они бездуховны. Жажда наживы выжигает в человеке всё человеческое. И я сейчас говорю совсем не про коммунистические идеалы, совсем нет. А к Любке Гусыниной у меня очень тёплые чувства. Она добрая, между прочим.

Эх мамуля… Ты со своими рассуждениями будущего не видела… Но ничего, увидишь. Раз я здесь вы с папой так рано этот мир не оставите. Этого я не допущу! В лепёшку расшибусь, но не допущу. Так что, поговорим об этом лет через двадцать.

– Но честный труд, – говорит мама, оседлав важную тему и немедленно конвертируя её в воспитательный момент, – это, разумеется, хорошо. Так что если ты сможешь заработать себе на репетитора, покрыть хотя бы часть суммы, это будет большим делом и помощью для семейного бюджета. Хочу сказать, сынок, ты молодец. Ты меня прямо порадовал. Так что, надеюсь, это осознанные слова, а не минутная блажь…

Осознанные, мама, очень даже и, думаю, почему бы мне не продолжить тебя радовать? Надо вытравить из печёнок циничного неудачника дока, и оставить юного и многообещающего юношу Артёма Кострова.

Этим я и занимаюсь, начиная со следующего же утра. Подъём, зарядка, пробежка. Поначалу трудновато, конечно, и вставать рано неохота, но ничего, тяжело только первые двадцать восемь дней, а потом вырабатывается привычка. Поэтому, я беру себя в ежовые рукавицы и не даю поблажек.

То же касается и тренировок. Пока в моём активе только три занятия, но подхожу я к ним со всей страстью. Цеп – вот моя задача минимум. А вот, что касается заработка, то тут для меня всё ясно. Я, конечно, могу открыть подпольную массажную студию, но даже для этого потребовались бы кое-какие расходы.

Поэтому, самый простой путь – это пласты, надо только пацанов подбить. Одному мне не потянуть, они дорогие, а запасы финансов у меня не слишком внушительные.

Утром мне звонит Юрик и зовёт в кино на «Звезду и смерть». Фильм уже прошёл, но мы так и не сходили. Вроде бы… Было что-то такое в моём прошлом. Я соглашаюсь, заодно и с парнями переговорю.

– В «Москве» в малом зале повтор идёт, – говорит он. – Я Максу позвонил уже, он согласен. Ты ж не видел?

– Не видел, пошли. Почём билеты?

– По шестнадцать копеек, – удивляется он, – почём ещё-то? Давай, через полчаса подходи к подъезду, вместе двинем, а Макс туда подбежит.

«Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» кино, конечно, культовое, но мне очень быстро становится скучно… В детстве понравилось, а сейчас… Наивно немного – и стихи, и сценография, эффекты… но отдельные моменты – да. Там где «мотыльком над свечкой вьётся человек». Филипенко, конечно, красавчик…

После сеанса мы выходим в небольшой скверик.

– Юрка, у меня бизнес-план есть, пошли к тебе, – предлагаю я.

У него дома техника классная. Проигрыватель и катушечник, всё японское. Его старший брат меломан типа. Брат сейчас уехал работать в область куда-то, ну а это богатство в его отсутствие использует Юрик.

– Чего у тебя есть? – удивляется он.

– План бизнеса, – отвечаю я.

– Это чё такое?

– Ну, пойдём расскажу.

– Не, у меня мамка сегодня уборку устроила, я поэтому и слинял, – весело смеётся он. – Ничё киношка, да?

– Нормас, – соглашаюсь я.

– Нормас-фантомас, – усмехается он. – Чё значит? Понравилось?

– Да.

– А тебе, Макс?

– У меня пластинка есть, – пожимает он плечами. – Мне нравится. Классно.

– Погоди, у тебя ж мама к брату уехала! – говорю я Юрику.

– Ну, – пожимает он плечами, – вернулась уже.

Мы садимся на лавочку.

– Юр, у брательника твоего сколько фирменных пластов? – спрашиваю я.

– Не знаю… штук пятнадцать вроде.

– И что, только джаз?

– Ага.

– Хреново. Не подойдёт. А у твоего, Макс?

– Фирменных? Вообще нет.

– Блин, ну что вы за меломаны такие! Смотрите, скоро я еду в Москву с отцом. Я могу купить там фирменные диски с рук. Если найдём бабки. Здесь запишем с них мастер-копии.

– Чего запишем?

– Первые копии. У тебя, Юрик. С дисков на катушки. Диски перепродадим, немного на этом наварим. Но главное, я попрошу, отец достанет кассеты и мы с этих мастер-копий напишем кассет и будем их толкать. Типа, как записанные прямо с дисков. Как идея?

– Класс, – говорит Макс. – Мне нравится, правда есть вопросы. Где мы возьмём деньги и как будем продавать кассеты? На улице разложимся?

– Ну, мы скинемся, – пожимаю я плечами.

– Я, – качает головой Макс, – могу только с крыши скинуться. Ну, или вот, ладно, пятьдесят копеек, хватит столько?

– Ну сколько-то ты же можешь раздобыть?

– Я рублей пять могу, – заявляет Юрик. – А ты сам-то сколько?