Русская война 1854. Книга пятая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 25

— Но ваш план сработает раз, — задумался Ростовцев. — Потом на месте врага я бы поставил шлюпки охранения со светом, и максимум, кого тогда получится взять и взорвать — это пара простых солдат.

— И тогда мы будем думать дальше. Например, и мы, и враги часто устраиваем штурмы… Что, если во время одного из них мы подготовим на занятой или оставленной территории подземный тайник, из которого ночью выберутся ваши ребята? Намажем вам щеки сажей, чтобы в ночи не светились от радости, и там уже все будет зависеть только от вас.

— С таким планом можно хоть книжку писать! — восхитился Ростовцев. — Жалко только, что этой группе назад не вернуться без потерь. Если фронт такой плотный, как вы сказали, то минимум половину постреляют, пока будем назад прорываться.

— А зачем прорываться? Возьмете языка, и обратно в укрытие. Если вся армия действует как единое целое, то уже завтра мы снова попробуем взять эту позицию, вот и выкопаем вас. Или уходить будете не через фронт, а в сторону. Враг ведь не везде стреляет, найдете тихое место, а там уже вас по воздуху переправят.

Так мы болтали до самого завода. Я рассказывал свои идеи, Ростовцев задавал вопросы, потом начали иногда меняться местами. И уже ротмистр принялся искать способы заброса своей будущей группы… И да, он больше не жалел, что вылетел из Адмиралтейства. Наоборот, мечтал, чтобы мы побыстрее разобрались с моими делами и отправились на фронт.

* * *

Волково поле было не узнать. Чем-то оно напоминало Стальный, выросший в настоящий город-завод, но и неуловимо отличалось. У Обухова все развивалось вширь. Заводы, шахты, поля… А тут — цеха, цеха и цеха, как будто стоящие друг на друге. Ну, разве что еще склады для материалов и готовой продукции.

— Григорий, я знал, что вы вернетесь! — мои встретили меня прямо на проходной.

Сначала удивился, как узнали, а потом разглядел в небе дежурный планер, и все встало на свои места. Наши в небе, аппаратура связи есть — тут бы стоило удивляться, если бы меня не заметили.

— Как вам тут? — я обвел взглядом каждого из своих помощников.

Степан выглядел немного недовольным — ну да, ему здесь меньше всего дел. Достоевский сиял — этот явно нашел себе занятие по душе. Митька сжимал в руках какие-то бумаги — значит, тоже не зря время тратил. Чуть в стороне от старых знакомых стояли Аким с Максимом. Ветеран и татарин еще не влились в коллектив, но то, что их взяли на встречу со мной, уже о многом говорило.

Как же хорошо!

— Меня твой местный друг… — начал Степан.

— Браун Томпсон, — поправил его Достоевский.

— Точно, Томпсон. Попросил погонять его охрану, и, конечно, пришлось выбить из них лень и погонопоклонничество. А то пост поставили, но они, представляешь, порой даже не выходили проверять гостей и грузы! Или один раз заявился сюда какой-то чинуша морской без бумаги — тоже хотели пустить, даже поклонились. Тьфу!

— Но теперь-то?

— Теперь меня боятся больше, — Степан даже приосанился. — Может, еще получатся из них настоящие казаки. Возьму тогда с собой, на войну.

Я бросил взгляд на проходную, где стояли двое отставных солдат, вытянувшись строго по уставу, и всем своим видом показывали, что казаками они быть готовы и даже на войну сходить, только бы мой друг, наконец, оставил их в покое.

— А я новые схемы воздушного боя нарисовал, — Митька принялся показывать свои бумаги. — Как можно использовать наши преимущества в дальности ракет, скорости подъема, пикирования или поворота. Тут для звеньев, а тут для целых эскадрилий.

— А если враг будет сильнее и быстрее? — спросил я.

— Тоже рисовал, — Митька нахмурился. — Тут сложнее, нужно хоть в чем-то его превосходить, чтобы через это идти к победе. А еще нужно добыть чертежи «Огней» и «Ураганов», чтобы точно знать, что их пилоты могут видеть из кабины. Это тоже важно!

— Очень, — согласился я. — Хорошая работа, и в ближайшее время все обсудим. А вы, Михаил Михайлович?

— А меня по станкам гоняют, — Достоевский больше всех гордился оказанным ему тут вниманием. — Все совета просят, поставили временно на должность старшего инженера, и господин Томпсон в любой момент, говорит, готов взять на постоянную. Выделить дом прямо в столице и пакет акций завода, чтобы на всю жизнь хватило. И мне, и брату, и всей семье.

Я нехорошо прищурился — не слишком ли много Томпсон на себя берет, переманивая моих людей? Достоевский от этого сначала смутился, а потом только плечи расправил и грудь выпятил. Уважение и преклонение, которое он получил здесь, на Волковском, стали для него серьезным испытанием. И даже если прогнуть американца, а захочет ли инженер теперь возвращаться на пыльные юга и в заводы-сараи? А загонять силой — не вариант. Кто же после такого будет нормально работать?

— Что ж, кажется, и мне нужно поговорить с местным хозяином. А вы пока присмотрите за новеньким, — я посмотрел на Степана. — Возможно, он вернется с нами, и тогда вы часто будете работать вместе. Так что знакомьтесь…

Казак заинтересованно кивнул, потом провел меня через проходную и вернулся к Ростовцеву. Ну, а я направился в местное главное управление. Посмотрим, что там творится.

* * *

Браун Томпсон, бывший инженер железных дорог в Америке и Лейхтенбергского завода в Санкт-Петербурге, уже давно ждал важного гостя. Люди Щербачева заметили того с самолета, а люди Томпсона заметили их приготовления и передали все своему боссу. Зря тот казак говорил, что у них слабая защита. Да, против внешнего врага они не выстоят, но вот изнутри Браун хотел контролировать даже мысли тех, кто приносит ему деньги.

— Сколько и чего выпустим в этом месяце? — Щербачев ворвался в кабинет словно ураган. И как после такого верить, что его задержали за измену и теперь про влияние полковника в столице можно забыть.

— «Волки» для армии теперь делает морское министерство, — осторожно начал Томпсон. — Мы же уменьшили наши, поменяли оружие на удобные сиденья с обстановкой и теперь продаем их дворянам, живущим у рек. Рынок не такой большой, но линия работает…

— Сколько сделали? — Щербачев не хотел слушать истории, он хотел цифр. Словно и не русский вовсе.

— Семь штук, до конца месяца будет еще три. Заказы на лето уже тоже есть…

— Мало, — Щербачев отмахнулся. — Соберите вариант большого «Волка», метров сорок-пятьдесят длиной. Акцент, как вы сейчас делаете, на внешний вид, но все места — сидячие, по бокам — широкие обзорные окна. Добавьте кухню, чтобы пассажиры, что купят на него билеты, могли перекусить.

— Вы хотите возить на нем людей для развлечения?

— Да, сделаем маршрут по Неве, паре каналов, может, захватим Финский залив. Уверен, желающие будут: и местные, и гости. Из глубинки и иностранцы. А то тут из развлечений — только пить, танцевать и болтать. Пусть каждый знает, что в Санкт-Петербурге можно гораздо больше.

— В принципе, — Томпсон задумался, — можно к концу лета такой построить.

— К концу недели, — резко сказал Щербачев. — Пустите все материалы, что вы скопили для будущих простых «Волков», сюда. И планируйте, что, если дело пойдет, будем расширяться.

— Слишком быстро…

— В прошлый раз на пустом месте мы собрали двадцать «Волков» за то же время. Неужели вы сейчас при всех своих мощностях не справитесь с одним? — Щербачев давил взглядом, пока Томпсон не кивнул. — И… такой машине будет нужно новое название: не «Волк», а уже что-то мирное, но быстрые и мощное. Что вы думаете о «Лосе»?

— Ничего не имею против, — название сейчас было последним, что волновало Томпсона.

— Тогда к моторам, — Щербачев потер руки. — На юге обещают уже скоро выйти на две тысячи в месяц. А вы?

— Триста, — Томпсон почувствовал, что краснеет. — Но это уже много. Мы не можем продавать их дешево, потому что вы связали меня обязательствами по выплатам рабочим. А дорого… желающих совсем не так много: сотню в месяц распродают торговые агенты, еще пятьдесят в среднем уходит на те или иные крупные заказы, но это все. Остальные паровики ложатся мертвым грузом на склад, и совершенно непонятно, что с ними делать.