Трофей для Зверя (СИ) - Верховцева Полина - Страница 5

Словно чувствуя ее мысли, Маэс подобрался. Его руки сжались в кулаки, плечи угрожающе дрогнули, на скулах заиграли желваки. Его ярость была настолько осязаемой, что тюремщик в испуге попятился, а Мелена не стала ждать и ударила плетью, вкладывая в этот удар всю свою силу.

Мужское тело выгнулось от мощного разряда, но Маэс не проронил ни слова. Лишь зарычал, пошатнувшись. Тогда Мелена ударила второй раз по ногам, вынуждая его ухватиться за прутья, чтобы устоять, и пока он пытался придти в себя, защелкнула на его шее ошейник, грубо оцарапав шею.

— На колени! — ее голос звенел от волнения.

Мужчина дернулся и тут же захрипел, почувствовав, как ошейник сжимается, а на его внутренней поверхности проступают десятки острых, пропитанных едким отваром игл.

Его ноги сами подкосились, и он рухнул на колени, выполняя приказ Мелены. Только тогда она подошла ближе, запустила пятерню в коротко стриженные волосы и дернула, вынуждая его запрокинуть голову.

И даже сейчас он не боялся. Смотрел на нее с убийственной яростью, обещая взглядом жестокую расправу.

— Как страшно, — хмыкнула Мелена, отталкивая его голову.

Потом подошла к нему сбоку и начала расстегивать рубашку на его груди. Пальцы не слушались, поэтому не выдержала и рванула, выдирая костяные пуговицы. И замерла, не в силах отвести взгляда от мощной груди, на которой покоился тяжелый золотой амулет с драгоценными камнями.

***

— Думал, я не пойму, кто ты такой? — ухмыльнулась Мел, сдирая с его груди амулет, — за безделушку спасибо. Как раз такую искала.

С мстительным удовольствием она представила, как швырнет королю этот проклятый амулет, чтобы он подавился своими словами относительно потерянной хватки.

Все в порядке с хваткой!

— Как ты перешел через границу?

— Ногами, — хмыкнул он.

Мелена скрипнула зубами от бессильной ярости. Хотя почему от бессильной? Теперь он был полностью в ее руках, и она с огромным удовольствием сотрет с его лица эту хищную ухмылку.

— Знаешь, что это за ошейник? — она легко подхватила пальчиком блестящий обод, пока свободно обхватывающий могую шею, — я приготовила его для одного мерзкого кхассера.

Она задумчиво провела пальцем по холодной грани, стараясь не замечать, что прикасается не только к ошейнику, но и к обжигающе горячей коже.

— Но он сбежал, оставив нас с носом. Зато появился ты…— ласково улыбнулась Мелена, рассматривая вблизи жесткое, но такое идеальное лицо пленника. В Милрадии она таких мужчин не встречала. Трепет внутри все нарастал, но сейчас она наслаждалась этими ощущениями, упивалась тем ощущением власти, которое наполняло ее до самых краев, — тебе, наверное, интересно, что он может?

Вскинув темные брови, она посмотрела на Маэса и, не дождавшись ответа, слегка повернула кольцо на своем безымянном пальце. В тот же миг сильнейший разряд прошелся сквозь тело мужчины, заставляя выгибаться от боли.

— Больно? — спросила Мелена и с наигранным сочувствием погладила его по щеке, — больно…и это только начало. Обещаю. Ты будешь молить о пощаде и проклянешь тот день, когда посмел сунуться в Милрадию.

Маэс тяжело дышал, в его глазах все еще плясали отголоски боли, но уголки губ все-так же кривились в снисходительной насмешке.

Одним богам было известно, как сильно Мелене хотелось стереть с его красивых губ эту пренебрежительную улыбку. Хотелось, чтобы он посмотрел на нее как на равную, как на достойного противника, способного не только победить, но и причинить настоящие мучения. Только пытать бесполезно. Мелена безоговорочно доверяла своему чутью, а оно настойчиво шептало, что так его не сломить. Что любую боль он выдержит играючи, даже не поморщившись. Должен быть другой путь, чтобы его покорить.

— Чему улыбаешься, андракиец? Думаешь, сможешь сбежать?

Он пожал плечами, мол, а почему бы и нет.

— Не тешь себя напрасными надеждами, милый, — снова провела ладонью по жесткой щеке. Похоже, ей просто нравилось его трогать. Это было так волнительно, так обжигающе неправильно, и остро, что сбивалось дыхание, — Ты принадлежишь мне. Каждый твой вздох — мой. Каждый удар сердца — потому что я разрешила. Каждый прожитый день — только благодаря тому, что мне этого хочется. Этот ошейник подчиняется мне. И ты подчинишься. Расскажешь мне все, что я захочу. Будешь есть с моих рук и рыдать от радости, когда я буду выводить тебя на прогулку. Как пса на цепи. И хватит маскарада, покажи свое истинное лицо.

Мужчина смотрел на нее без отрыва, даже не моргал, но с каждым мигом янтарь все ярче светил в его глазах, волосы становились длиннее и в них проявлялись огненно-красные пряди.

Он скидывал морок, являя свое истинный облик, и от этого становилось не по себе.

Хищный, сильный, способный на все.

Кхассер.

Еще более страшный, чем тот, которому удалось сбежать.

Его энергия наполняла все вокруг, и не покидало ощущение, что если он захочет, то запросто сомнет не только наручники, все еще сковывающие его запястья, но и саму решетку. Надежда была только на ошейник.

— Если ослушаешься — накажу, — пообещала Мелена, склоняясь ближе к нему, — и поверь, тебе это не понравится.

— Уверена, что хватит сил? — поинтересовался он, чуть склонив голову на бок.

— Хватит, — Мел потрепала его по щеке, как несмышленого мальчишку, и в ответ в звериных глазах тут же вспыхнула ярость, — не сомневайся.

Оторвавшись от пленника, она обернулась к бледному, притихшему тюремщику:

— Запри его в самой надежной камере и никого не подпускай. Вообще никого! Даже ели это будет неразумный младенец, дряхлая старуха или кто-то из своих. Я к Вейлору. В мое отсутствие ты отвечаешь за него головой. Понял?

Тюремщик сдавлено кивнул. Мысль о том, чтобы остаться один на один с адракийцем вызывала у него ужас.

— Да не трясись ты так. Слабак. — прошипела Мелена, — он в ошейнике. Безобидный, жалкий как котенок.

С трудом сглотнув, тюремщик посмотрел на «котенка». Не выглядел тот ни жалким, ни беспомощным несмотря на то, что стоял на коленях в камере. Казалось, что он очутился здесь только потому, что сам так решил, и теперь просто наблюдает за наивными тараканами, снующим вокруг него.

— Очнись, — Мелена пихнула его рукояткой в бок.

Ее раздражал этот трусливый увалень, который при виде зверя был готов обмочить штаны. Она ему не доверяла. Слишком слабый.

— Я передумала. Оставь его в этой камере. Я скоро вернусь, и сама переведу его куда надо, — она направилась к выходу, — и…это…не подходи к нему, а то мало ли…

Почему-то Мел была уверена, что если Маэс захочет, то даже со скованными руками свернет шею любому, кто окажется поблизости.

На пороге все-таки остановилась и, обернувшись к нему, сказала:

— Попробуешь встать — ошейник ударит, попробуешь сбежать — ударит еще сильнее. Надумаешь причинить кому-то вред — будет очень больно. А если попытаешься обратиться — то тебе конец. Я ясно выразилась?

— Более чем, — равнодушно отозвался зверь.

Раздраженно скрипнув зубами, Мелен вышла на лестницу. Что у нее творилось внутри — словами не передать. Крутило, трясло, выворачивало наизнанку. Янтарный взгляд преследовал, и с каждым шагом, ей все больше хотелось вернуться обратно.

Глава 3

Конечно, король не раскаялся и не признал своей ошибки. Наивно было ожидать от него каких-то извинений за то, что поставил под сомнение ее профессиональные качества. Да Мелена этого и ждала, достаточно было того, как дрогнула его одутловатая щека и во взгляде проскочило мимолетная досада.

Он ошибся. И в своих предположениях, и в выводах. Она нет.

— Амулет из Андракиса? — он пренебрежительно крутил в руках вещь, сорванную с груди кхассера.

— Он самый.

— Уверена? — подкинул его на ладони, как какое-то барахло.

— Да, мой король, — Мел сдержано улыбнулась. Было забавно видеть, как он пытается обесценить то, что она сделала для Асоллы, — андракиец пойман. Колебания в защите были из-за него.