Ваше Сиятельство 9 (СИ) - Моури Эрли - Страница 36

— Очень разумно, — согласился цесаревич. — Я об этом думал. Но сам я с Глорией почти не общаюсь. Все знают во дворце, какие у меня с ней отношения из-за моей мамы. Привлекать к этому вопросу отца, крайне нежелательно: он просто не поймет этого крайне запутанного вопроса. Увы, сдает он очень быстро.

— И здесь, конечно, на сцену выходит граф Елецкий. У него-то с Глорией отношения дружеские или даже чуть более этого, — постукивая пальчиками по колену, сказала Ковалевская.

— Оль… — я с укоризной глянул на нее. — Для пользы дела.

— Да, во славу империи! Давай, Елецкий! — в голосе Ольги Борисовны звучало легкое раздражение. Романов молчал, растерянно улыбаясь, и тогда Ольга сказала: — Чего вы смотрите на меня. Меня злит Глория. Я с этим ничего не могу поделать. Не только не могу, но и не хочу. Она создала много проблем моему отцу, она нашей державе создала проблемы. Благодаря ей у власти были и до сих пор остаются такие люди как князь Козельский и Урочеев. Но если в самом деле ты, Елецкий, видишь какую-то пользу от сделки с ней, то ладно, попробуй. Только я как-то не понимаю, вот допустим, все получится у тебя, доберешься ты до этих индийских табличек. Что дальше? Ты их отдашь Глории, в то время как они нужны нам, чтобы добраться до Хранилища Знаний⁈

— Оль, дорогая, — я взял ее беспокойную руку. — Нам не нужны таблички — нам нужен их правильный перевод. И я его сделаю, прежде чем отдать Глории Историю Панди. Мне много непонятного в позиции и целях Глории, но я с этим разберусь. На данном этапе императрица — наш союзник. По крайней мене ее можно сделать таковой, и можно заручиться ее поддержкой в моей миссии в Британии. Полагаю, ее влияние там до сих пор очень серьезное: у нее высокие связи, тайные интересы.

— Зачем ей эти таблички? Пытаясь получить их, она явно вступила в прямое противостояние с герцогом Уэйном. Хотя Уэйны всегда были в противостоянии с Ричмодами. Хотела щелкнуть его по носу? — задумчиво произнес цесаревич. — Это очень странно. Допустим, она найдет людей, способных их перевести. Но ведь она понимает, что без Ключа Кайрен Туам цена этих древних записей невелика. Похоже, она решила затеять какой-то торг. Вы, Александр Петрович, могли бы выяснить это? Если, Ольга Борисовна вам позволит.

— Я уже позволила. Бедная княгиня Ковалевская — снова она должна уступать, снова она в роли жертвы! — Ольга с притворной покорностью сложила руки на груди.

— Ты же знаешь, как я благодарен тебе за твою милую уступчивость. Оль… — при цесаревиче это делать было неприлично, но я обнял ее и поцеловал.

— Следующая часть вопроса, Александр Петрович, — продолжил Романов. — Нам нужно определиться кого вы хотели бы видеть рядом с собой в британской миссии. Это одна из причин, почему недавно был у меня князь Трубецкой и виконт Бердский. Бердский, кстати, очень расстроен, что я забираю вас из его «Грифона», но так будет лучше для вас и, в общем-то, для нас всех, хотя «Грифон» несколько пострадает. Итак, полковник Бердский готов предоставить свое подразделение хоть в полном составе. Но это так — лишь его рвение. Плохо, что вы практически не знаете людей из своего же подразделения. Это не ваша вина, но есть то, что есть. Предлагаю сделать так: вы можете завтра же слетать на базу «Сириуса», может, задержаться там на день-два и отобрать тех, кто вам будет в этой миссии полезен. Количество людей любое, но разумное для достаточной скрытности. Наши люди пока усиленно работают в Лондоне, стараются собрать всю необходимую информацию. И о вашем Майкле Милтоне тоже не забываем — за это не беспокойтесь.

— Спасибо, ваше высочество! — я поблагодарил его кивком. — Я не думаю, что мне потребуются люди из «Грифона», ну разве что еще один маг, желательно, маг-менталист, — говоря это, я вспомнил о Даше, вернее Хитлалли. Ее сила на самом деле была огромна. Даже не понимаю, почему она с такими данными до сих пор не нашла себе более достойного места, чем работа на всяких сомнительных личностей, да еще врагов нашего отечества. Все-таки упоминание о Хитлалли сейчас было неуместным и породило бы лишние разговоры. Еще я вспомнил штабс-капитана Бондареву — командира второго отделения «Грифона» и моего прямого начальника. С ней я был знаком лишь пару часов, но ментальную силу это госпожи успел прочувствовать. — Позвольте, Денис Филофеевич, мне подумать над этим вопросом. Завтра отбыть на базу «Сириуса» я вряд ли смогу — Глория мне назначила встречу и время пока не определила. Но сейчас могу сказать точно: мне потребуется один человек — Элизабет Милтон. Она же сестра Майкла Милтона, она же ныне госпожа Стрельцова Елизавета Борисовна. И если я теперь служу под вашим началом, то не могли бы вы рассмотреть эту госпожу как моего основного напарника для будущей работы. Элизабет обладает невероятными способностями, природу которых я пока еще не понял. Но могу вас заверить в ее надежности и высокой эффективности, не уступающей бойцам «Грифона».

— Я ее не знаю, но если вы так считаете, то пусть так и будет, — согласился цесаревич. — Что касается визита в «Сириус», как только надумаете, сразу известите меня или моего камергера — номер его эйхоса я вам вышлю. Сразу предоставим вам скоростную виману. Главное с этим не затягивать. Время сейчас работает против нас.

Мы поговорили еще немного о предстоящем британском вояже, о Глории и даже о предполагаемом содержимом Хранилища Знаний древних ариев. Пришла пора прийти к вопросу, который мог стать для цесаревича неприятным — вопросу статей в завтрашних газетах и журналах. Я вздохнул и как бы между прочим сказал, что завтра выйдут сенсационные статьи во всех многотиражных изданиях.

Глава 17

Если клинок заговорит

Денис Филофеевич — человек на редкость сдержанный. В этом я убедился в очередной раз после того, как рассказал ему о статьях в завтрашней прессе. По лицу цесаревича и по его ментальному фону я понял, что сказанное мной будущему монарху очень не понравилось. С минуту он хмуро глядел в пол, потом сказал:

— Вы же понимаете, Александр Петрович, что этим затронуты интересы некоторых высших должностных лиц государства. Вот, например, наша Канцелярия Секретных Дел где-то серьезно недорабатывает. У меня серьезные претензии к князю Железникову, но в основном он человек вполне компетентный и на своем месте. Одна из причин его неудач в том, что штат канцелярии был урезан более чем вдвое под нажимом Глории — отсюда проблемы. Скоро я это изменю, но пока увы, так. Так же вашей инициативой будет недоволен князь Ковалевский. Как я понимаю, он еще о статьях не знает, — цесаревич глянул на Ольгу и продолжил: — Эти публикации… они, что называется, вынесут сор из избы. Нашей большой избы, управляющей империей. Причем вынесут прямо в народ, породят много нежелательных, большей частью вредных разговоров. Этому особо будет не рад император. Лучше бы вы сначала спросили меня, как все это подать. Я бы переговорил с тем же Железниковым, Лапиным, с Молчановым, наконец.

— Я все понимаю, Денис Филофеевич. Заметьте, вы бы поговорили — прошло бы время, как минимум несколько дней — ведь впереди выходные. А кроме времени тексты моих статей, после длительных и противоречивых согласований могли бы очень пострадать в главной смысловой составляющей. Я прекрасно понимаю, что в том виде каком статьи выйдут завтра, они бросают тень, при чем незначительную, на работу ведомства Железникова — уж без этого нельзя было обойтись. Однако основной смысл этих статей в том, что недорабатывает кто-то там, на самом верху, — я поднял взгляд к потолку, где вокруг хрустальной люстры в золотистых и голубых цветах радовала взор фреска со Дворцом Славы Перуна. — Хотя, «недорабатывает» — слово, более подходящее к князю Железникову и его людям. А там, — там я кивнул на потолок, — кто-то и вовсе не заботится о наших интересах, хотя как бы обязан. Если народ принимает бога, то бог обязан принять народ. Этот закон вселенский.

— Не боитесь, Александр Петрович? — цесаревич улыбнулся, правда улыбка его выдавала больше напряжение, чем удовлетворение моим ответом.