Пепел звезд - Гайворонская Елена Михайловна - Страница 6

Ник нахмурился. Эти мысли портили ему настроение. Чтобы переключиться, он принялся думать об Аде.

Они познакомились три месяца назад на прескучной светской вечеринке у общей знакомой, Натали, страшненькой дочки известного тележурналиста. Ей не давали покоя лавры толстовской героини Анны Шерер, устраивавшей приемы, на которых сталкивались «интересные люди», невесть каким образом подпадавшие под эту категорию. Ник курил «Парламент» и подумывал о том, как поскорее свалить в какой-нибудь веселый кабак. Внезапно его внимание привлекла красивая белокожая брюнетка в платье цвета «темный цикламен», позволяющем полюбоваться ее безупречными формами. Похоже, ее уговаривали сыграть что-нибудь на беккеровском рояле. Она отказывалась, но все-таки подошла к инструменту. По тому, как она взяла первые аккорды. Ник понял, что девушка не из дилетантов. Ник прислушался. Он уважал профессионализм. Голос у красотки был низкий и необычайно чувственный.

Ник загасил сигарету, налил в два бокала «Мадам Клико» и, когда девушка закончила играть, подошел:

– Добрый вечер. Вы чудно поете. Меня зовут Ник. А вас?

Она подняла огромные лучистые глаза цвета крепкого кофе.

– Ада.

– Предлагаю отметить наше знакомство.

Она взяла бокал.

– А мы встречались прежде.

– Разве? – Ник наморщил лоб. – Ну, конечно, разве я мог забыть!

Но она разгадала этот маневр, и, чуть погрустнев, добавила:

– Шесть лет назад. В этой самой квартире.

Почему-то каждая женщина уверена, что уж ее-то никто не сможет забыть. Святая наивность! Ник хорошо помнил лишь первую пятерку дам своего сердца. Смутно – до десяти. Дальше же четко срабатывало правило – ночью все кошки серы…

Юлька прошла в игорный зал. Там было немноголюдно. Внимание ее привлек парень за рулеткой, «прикинутый» от Армани. На шее, как и положено, голда, толщиной в два пальца, на руке – печатка с куриное яйцо. Его профиль показался Юльке знакомым. Парень с маниакальным упорством ставил на тринадцать и неизменно проигрывал.

– Ба! – осенило Юльку. – Это ж Ленкин дружок, Олег Крылов, денежный мешок с интеллектом примата. И где она таких откапывает?»

– Привет! – она положила ладонь ему на плечо. – Значит, не мне одной не спится ночью темной. А где Ленка, носик пудрит?

Олег снова проиграл и с достоинством покинул стол.

– Понятия не имею, что она сейчас пудрит. Наверно, мозги очередному кретину. Сегодня мы расстались.

– Да ну? «Наконец-то, ума хватило. С тобой только позориться. Еще бы в нос кольцо повесил.»

– Она собирается заработать два миллиона баксов.

– Она тебя бросила?

– Выпьешь что-нибудь? – он уклонился от ответа.

Они прошли в ресторан. Юлька заказала «Курвуазье».

– Послушай, – после второй рюмки нарушил молчание Олег, – вы с Ленкой давно знакомы?

– Лет пять. Правда, года три не виделись. Мы же – перекати поле. Сегодня здесь контракт, завтра – там. Пересекались как-то во Франции.

– Ты не знаешь, у нее появился кто-нибудь?

Юлька повернула пустую рюмку.

– Понятия не имею. Она очень скрытная во всем, что касается ее личной жизни, Я, по крайней мере, не видела.

– Я сделал ей предложение, а она отказалась. Сказала, что нам лучше не встречаться.

– Узнаю. – Усмехнулась Юлька. – Это в ее стиле. По-моему, она вообще боится серьезных отношений. Хочешь с ней порвать – позови замуж. И Елена тотчас испарится.

– Почему?

– Понятия не имею, – пожала красивыми плечами Юлька. – Я не психолог. Может, она вообще не из тех, кто вступает в брак. Ты когда-нибудь слышал о Франсуа Рено?

– Ну, еще бы! – оживился Олег. – Главная роль в боевике «Крутые парни не умирают». Потрясное кино!

– «Крутые парни», – фыркнула Юлька. – Этот Франсуа был твоим предшественником. Одним из… Тогда еще – начинающий актер. Красавчик парень. Вся тогдашняя парижская пресса обсасывала их роман, пуская слюни умиления – «Русская Венера выбирает французского супермена». Так вот, когда Ленка ему отказала, парень не мог придумать ничего умнее, чем ширнуться и слететь с четвертого этажа.

– И что же? – вытаращив глаза, потрясенно позвенел цепью Олег.

– Дуракам везет. Остался жив, приземлился на газон. Только ноги переломал. Газеты подняли такую шумиху! Сделали ему хорошую рекламу. Продюсеры слетелись как мухи на… В общем, на больничной койке, уже через неделю после полета, он рекламировал зубную пасту. Личико-то не пострадало. Ну а дальше – дело техники. Пришили Франсуа новые ножки, и он опять побежал по дорожке. Прямо в Голливуд. Так что ему надо Ленке «спасибо» сказать.

– А она?

– А что «она»? – Юлька сунула в рот трюфелину. – Сказывали, когда она пришла навестить Франсуа в больнице, тот запустил в нее костылем. Черная неблагодарность! Но к моменту его выписки Елена уже бороздила океанские просторы на яхте какого-то американского судостроительного магната. Такая вот история, мой милый. Может, ты теперь тоже кем-нибудь станешь. Как Франсуа. Или сразу президентом России. Хочешь стать президентом, Олег?

– Не-а, – мрачно ответил Крылов. – На фига мне такой геморрой?

Юлька кокетливо улыбнулась. Ямочки на ее щечках призывно заиграли.

– Вот я, в отличие от Ленки, люблю всех своих мужчин. Правда, они быстро мне надоедают.

Олег впервые поглядел на нее заинтересованно.

– Слушай, – он хлопнул себя по лбу, – вспомнил, где я тебя раньше видел! Ты ведь снималась в фильме «Сладкие трусики»! Крутейшая вещь!

– Что ты орешь? – зашипела Юлька. – Ничего подобного. Я никогда не снималась в порнухе.

– Да? – вздохнул Олег. – Жаль. Там одна крошка, вылитая ты, особенно, когда улыбаешься, такие трюки проделывала – закачаешься. Ленке бы у нее поучиться.

– Да? – Юлька нагнула голову, чтобы скрыть блеск в глазах.

– Однозначно. Трахаешь ее – лежит как бревно. Аж все опускается.

– Зачем же тогда предложение делал? – ехидно спросила Юлька.

– Думал, может, изменится. Ну, хватит об этом. Может, поедем, покатаемся.

– Почему бы и нет? Только зайдем сперва в ювелирку. Я там себе браслетик присмотрела неплохой. Но мне необходимо мужское мнение. Я ведь сейчас, – Юлька завела глаза и сокрушенно вздохнула, – тоже одна… Временно…

Телефон Ника не отвечал. Даже мобильный. Ада пила вино и плакала. Так она реагировала на все удары, наносимые судьбой. Ада никогда не была бойцом. Один единственный раз в жизни настояла на своем, когда бросила Гнесинку, заключив свой первый контракт с модельным агентством. Лучше бы она этого не делала.

По крайней мере, сейчас могла бы поплакать на груди у матери.

«– Твой отец переворачивается в гробу. Он мечтал видеть свою дочь женой и матерью, а не шлюхой. Посмотри, на кого ты похожа. Мне стыдно смотреть родственникам в глаза.

– Мама, я не делаю ничего дурного. Просто демонстрирую модели.

– Я видела эти модели! Это все равно, что ходить голой! Какой приличный человек теперь женится на тебе?

– Кого ты называешь «приличными людьми», мама? Наших родственников? В Москве? В Израиле? Их сильно волновала наша судьба, когда мы потеряли отца? Каждый устраивается, как может. Я ни перед кем не собираюсь оправдываться. Мне надоело быть дылдой в обносках.

– Лучше дылда в обносках, чем потаскуха в бриллиантах!

– Не называй меня так! У меня мужчин в десять раз меньше, чем у нашей соседки. Да, я хочу нравиться, носить красивые вещи, иметь машину и дом с охраной! Крепость, где меня никто не достанет, не сможет написать на двери: «Смерть жидам!» Я хочу иметь много денег, чтобы перестать бояться жить!

– Что ж, живи, как хочешь. Только отныне забудь, что у тебя есть мать. А страх – он в тебе самой. И даже выставив тройной кордон охраны, ты не спасешься от себя…»