Пепел звезд - Гайворонская Елена Михайловна - Страница 31

Олег взобрался на машину, заглянул внутрь через треснутое стекло. Ник лежал, скрючившись, уткнувшись головой в панель приборов. Тихий и неподвижный.

Безмолвие. Давящее и стылое, как на кладбище.

– Погоди, – бормотал Олег, дергая дверь, – я тебя сейчас вытащу.

Он выбил стекло, открыл замок, влез внутрь, включил свет. Потормошил Ника за плечо. Тот не шевелился.

– Ник! – Олег повернул его к себе, придерживая голову.

Только сейчас он заметил, что панель приборов была перемазана кровью. Волосы Ника были липки и влажны. Олег никогда не видел столько крови вблизи. Однажды ему довелось проезжать мимо места аварии, когда пьяный водитель сбил шестерых, стоявших на трамвайной остановке, посреди дороги.

Тогда весь асфальт был бурого цвета. Но со стороны это воспринималось иначе, как-то неправдоподобно, будто в кино. А теперь…

В слепом свете лицо Ника было похожим на вылепленную из гипса маску.

Тоненькая красноватая струйка сочилась из уголка полуоткрытого рта. Фиалковые глаза тускло и надменно глядели через зияющий проем в коричневое ночное небо.

Олега затрясло, как в лихорадке. Сейчас ему хотелось одного – быть как можно дальше отсюда. Он с трудом выкарабкался из джипа. Ноги вдруг подогнулись, он опустился на землю, привалившись спиной к перевернутой крыше. К горлу подкатила тошнота. Он вскочил, сделал шаг в сторону. Его вырвало.

«Что же мы наделали? Надо вызвать врача, скорей! Может, Ник еще жив?» Но Олег не мог заставил себя вернуться в кабину Ника за мобильным телефоном. Подгоняемый ужасом, Олег вскарабкался на насыпь, доковылял до своей машины.

Рука, державшая трубку, медленно опустилась.

А вдруг Ник мертв? Что, если его, Олега, обвинят в случившемся? Что, если это – преступление? Олег не был силен в юриспруденции. «А вдруг меня посадят в тюрьму? По обвинению в убийстве?!»

Мысли лихорадочно заскакали, сменяя одна другую. Отец, конечно, не оставит. Отмажет, возможно. Но тогда уж все. Прощай, сладкая жизнь – казино, развлечения, девчонки и зарубежные турне… Отцу давно не нравится образ жизни Олега – «Ничем не интересуешься, ничего не хочешь, книг не читаешь…» А теперь и вовсе…

Учиться банковскому делу? В гробу Олег это видел! У него в школе-то по математике всегда было «три пишем, два в уме».

Эх, папочка, и почему ты не разрешил идти тогда в автослесари! Глядишь, был бы толк. А сейчас ему двадцать пять – уже не мальчик. Да и как он, Олег Крылов, сын олигарха, будет лазать под машинами вонючих «чайников»! Нет, теперь это не для него. Но что же делать? Извечный русский вопрос. Почему-то чаще его задают не «до», а «после»…

Словно небосвод обрушился на него всей своей тупой тяжестью, придавив к грязной, мерзлой земле.

«Нужно мотать отсюда. Как можно скорее. „Скорую“ из дома вызвать. Пять минут погоды не сделают».

Он залез в покореженную машину, попробовал включить зажигание. Нет. Ну давай же, пожалуйста!

Неожиданно мотор заворчал. Чудо! Через растрескавшееся стекло не видно дороги.

«Теперь попытаемся поехать. Давай, малышка, давай!»

Помятая машина, будто верная жена, побурчав, подчинилась, казалось бы, невозможной просьбе своего господина. Он вывернул на дорогу там, где была пробита ограда. «Только бы не встретить ментов!»

Олег осторожно пополз по шоссе. Прилично отъехав от проклятого места, он взял было телефон, чтобы набрать «03». Но положил его обратно.

«Лучше после. Из дома. Когда все закончится.»

Спину нещадно жгло, точно к открытой ране прилепили горчичник. Вместе с болью возвращалось сознание. Маслов открыл глаза, повертел головой, стараясь сообразить, что происходит.

– Очухался? – над ним склонился узколобый бритоголовый качок с самой мерзкой рожей, какую только Шурику доводилось встречать.

Тут он вспомнил – трое на темной лестнице, потерянный пропуск, удар по затылку…

И вот теперь он сидит, прислоненный спиной к батарее в снимаемой им квартире, в которой все нынче перевернуто вверх дном…

Маслов попытался встать, но обнаружил, что его правая рука пристегнута наручниками к трубе. Бритоголовый пнул его тупым носком тяжелого башмака.

– Сиди, не рыпайся.

– Что вам надо? – Шурик удивился странной глухости своего голоса.

Тут вошел второй, похожий на бандита, сидящего рядом с Масловым, будто был его родным братом. Та же коротко-щипанная стрижка, тот же тупой, ничего не выражающий взгляд человека, не привыкшего шевелить мозгами.

– Нашел что-нибудь? – осведомился первый.

– Только вот это, – второй протянул ему сумку Маслова с оставшимися долларами, которые первый вытряхнул к ногам.

– Ха, – хмыкнул он, – за что это тебе заплатили такие бабки? – Он снова пнул Шурика в бок. – В сортире, ванной смотрели?

– Везде смотрели, – входя, сказал третий. – Ни хрена. Разве что, вот это. Гляди.

Он растянул пленку и принялся показывать дружкам на просвет, мерзко хихикая и что-то жуя. Видимо, это была одна из «бордельных» лент, подлежащая уничтожению.

– Мы что, это, блин, боссу принесем? – насладившись просмотром, хмуро спросил первый. – Он нас тогда червей кормить отправит.

Он вернулся к Шурику и, нагнувшись, почти ласково, произнес:

– Ну что, падла, объясни дядям, как твоя бумажка попала на охраняемую территорию частных владений?

– Каких владений?

– Ребята, – огорченно развел руками бандит, – он не понимает…

И, внезапно распрямившись, ударил Маслова ногой под ребра.

В глазах потемнело. Судорожно, как рыба, выброшенная из воды, Шурик ловил ртом воздух.

– Что ты делал в подмосковной резиденции господина Кротова? Следил за ним? Собирал компромат? Кто тебя нанял? Отвечай!

Он взял Маслова за волосы и несколько раз ударил головой о батарею.

– Полегче, – сказал второй, – прибьешь раньше времени. – А ты, козел, отвечай по-хорошему. Если жизнь дорога.

– Я… – прохрипел Шурик, – я туда случайно забрел… Искал место для пикника… С девушкой… Я ничего не снимал, клянусь…

– Чем клянешься-то, – вкрадчиво поинтересовался первый, – своим членом? Тогда тебя скоро будут звать Александрой… – Он коротко двинул Маслову в пах.

В коридоре зазвонил телефон. Шурик вспомнил, что должен сейчас быть у Юльки. Какого черта он приперся в эту квартиру? Какого черта вообще ввязался в эту историю? Купился на бабки? Кретин, баран безмозглый. Теперь на них придется покупать лекарства. Если только… Мысль заблокировало. Сознание отказывалось допускать ее окончание. Оно было слишком неправдоподобно-страшным…

Третий вернулся. Чавкая, с ухмылкой сообщил:

– Бабочка звонила. От одного голоса «кончить» можно. Жена или подружка?

– А жена его – ничего кобылка, – подмигнул второй. – Полненькая. Я таких люблю – когда есть, за что ухватиться. Надо будет к ней наведаться… Девка, жаль, маловата…

– Дочка-то? – жизнерадостно оскалился третий. – В самый раз! Сколько ей? Три! Четыре? А, папаша? Мой любимый возраст. Просто тащусь от малолеток!

Все трое дружно заржали, одобрительно перемигиваясь.

У Маслова похолодело внутри.

Анютка. Такая пухленькая, бело-розовая, в ямочках и кудряшках…

Признаться – ему крышка. А нет – …

– Вы не посмеете… – прошептал он. – Татьяна ничего не знает… О моей работе… А ребенок… Вы не можете…

– Почему? – поднял белесые брови первый. – У тебя одна работа, у нас – другая. За те денежки, что нам платят, мы не только твоих баб – детский сад перетрахаем, если понадобится. Вместе с воспитателями. Сечешь?

Он говорил так убедительно, что у Маслова по телу заструился ледяной пот. Он понял, эти ребята не остановятся ни перед чем. Они не трусливые богатенькие женатики, тайком бегающие по девочкам. Для таких, как эти, существует один Бог – зеленомордая банкнота, и его Наместник – всемогущий «хозяин», дающий возможность добычи. И на алтарь их обоих верные слуги, не колеблясь, положат любую жертву, даже собственную мать.

– Не трогайте жену и ребенка, – с трудом двигая разбитой челюстью, прошептал Шурик. – Я все расскажу.