Чужая семья генерала драконов (СИ) - Лунёва Мария - Страница 9

— Сам пошоркаешь, — зарычала я. — Еще не хватало, чтобы я к вещам чужого мужика прикасалась. Да у нас дом разваливается! Крыша дырявая. Что вы здесь забыли оба?

Теперь пришла его очередь тихо глумливо смеяться. Надо мною. Вот же змей чешуйчатый и не прогонишь его. Не уйдет.

— Сам отсюда сбежишь, — выдавила из себя. — Учти, тебе здесь не рады.

— Волчица, тебе лучше мне понравиться. Хотя вряд ли это возможно. Я плохо переношу ваше племя...

— Так и иди с миром, мил человек. Тебе показать, где калитка или найдешь сам?

— Не хами, — процедил он.

Дверь открылась. Вошла Амма и опасливо покосилась в мою сторону. Мне в этот момент так много хотелось ей сказать. Уж я точно знала, кто расстарался перед драконами, расписывая наши сомнительные хоромы и баню. Видимо, решила загладить проказу Юниль и Руни гостеприимством.

— Брат их видел? — прошипела, глядя на молоденького улыбающегося дракона.

Его, кажется, все происходящее забавляло.

— Грета, вы отправили этих замечательных воинов на болото, я должна была как-то исправить нашу неучтивость.

— А что у нас в округе болот мало? Так исправила бы, заслав в трясину непролазную. Ведьма же, тебе несложно.

С грохотом положив на стол скалку, я отправилась на выход.

— И убери лед со стен, дракон, — рявкнула белобрысой ящерице, не оборачиваясь. — Здесь ребенок живет, нечего дом выстуживать. Не в гостях, так что милости не просим.

Хлопнув дверью, я отправилась в сторону столь же недовольных Руни и Юниль. Им тоже самоуправство Аммы по вкусу не пришлось.

Зачем нам чужаки в доме? Особенно столь высоких чинов. Что для генерала избы покрепче не сыскалось? Слабо верится.

Змеюка ледяная. Ничего, я его отсюда быстро изживу. Подавится моим радушием. Убежит туда, где ему в глазки ледяные с придыханием заглядывать станут.

Я не понимала, отчего этот мужчина так сильно меня раздражал. И не только меня, волчица так же фыркала в его сторону.

Нахмурившись, я наблюдала, как за забором туда-сюда бегают воины, устраиваясь на жилье. Зло брало! Жили ведь нормально. Тихо. Спокойно. Все друг друга знали. И нестрашно было затемно за калитку выйти.

А теперь что?

Кто все эти мужчины? Что у них там на уме?

А если за брагу хмельную возьмутся? А у меня брат с горячей кровью. Заденут его, так и в драку полезет.

Ладони сжимались в кулаки. Да я в каждой драконьей роже сейчас прямую угрозу для своей маленькой семьи видела.

— Мам, — Юниль вцепилась в мое запястье, — они плохие, да?

Услышав ее вопрос, ощутила такое смятение в душе.

— Я не знаю, моя хорошая. Они чужаки. Иной нам расы и ненавидят перевертышей таких как я и Руни. Ведьмы для них слабый вид, не имеющий второго лица. Даже хуже, чем маги.

— Почему хуже, мам?

Она такими большими глазами смотрела сейчас на меня, что хотелось соврать. Ответить что-нибудь приятное. Но... Нельзя. Она должна ясно видеть этот мир, а не через цветные стеклышки.

— Потому что маги способны управлять стихиями. Им также подвластны и свет, и тьма. А ведьмы и ведуны — целители, реже могут повелевать животными или растениями. Но это очень редкие дары, чтобы брать их в расчет. Вот поэтому ведьм драконы приравнивают к простому люду.

Руни тихо зарычал, явно поддерживая меня. Ему тоже происходящее не нравилось. Он считал себя главой нашей семьи, коим, если по-честному, и являлся как единственный мужчина. А теперь ему в своем доме терпеть пришлых. Да еще и тех, кто тебя за грязь считает.

Этот генерал ведь даже не скрывает презрительного отношения к волкам. А Руни — яркий представитель своего племени, хоть и полукровка. Его зверь посильнее моего будет уже сейчас. Из трех сыновей ханыма именно он являлся сильнейшим, и я в этом не сомневалась. Останься Долон в живых, Руни бы удавил или Гасми, или Бирн. Они бы быстро рассмотрели в подрастающем парнишке прямую угрозу.

Так что все, что случилось — к лучшему. Каждый из нас обрел больше, чем потерял. Даже малышка Юниль. Ее мама была обречена из-за родов. Но со смертью ханыма моя девочка получила и новую маму, и дядю, и бабушку. А еще дом, в котором ее любили и оберегали.

И сейчас над всем этим нависла угроза в виде одного противного грубого ящера. Как же меня пробирало от тихой злобы.

Явился, не запылился!

— Я его выживу из нашего дома, — процедила, глядя, как в дом вошел и тут же вышел младший дракон. — Они мое гостеприимство надолго запомнят. Чего же просто так ненавидеть волчиц, дам им повод.

— Умм, — Руни пакостно замычал.

Все же брат — это замечательный подарок, что оставил мне проклятый отец.

— Будете мне помогать, но сами не лезьте. Я женщина, а значит, тронуть меня нельзя — у них же честь превыше всего. Ниже их достоинства бабу трогать. Вот и сыграю на этом. Ясно вам?

Руни нехотя кивнул.

— Мам, — Юниль дернула меня за руку, в ее глазах ярко вспыхнул зеленый магический огонек. Знать бы, что за дар у нее. С каждым днем ведьминская сила пробуждалась все быстрее и ярче, но никак не проявляла себя. — А я ведь тоже баба, да? Ну для них?

Я кивнула, примерно представляя, куда она клонит.

— А можно я тогда вот этого, что куриц мне обещал, чуть покусаю?

Я приподняла бровь.

— Ну как кура за попу, чтобы ему у нас совсем нехорошо было. Как в курятнике.

— Можно, — я кивнула, — разрешаю тебе клевать его сколько влезет.

Она растянула губы в улыбке, да так, что показались детские зубки.

Во мне взыграла гордость. Моя девочка, иной дочери и не пожелаешь.

Кивнув своим подельникам, что еще не нарубили дров, я отправилась обратно в дом.

Вошла и тут же покосилась на кухню. Дракон никуда не делся, сидел за столом с...

— Сапоги! — зарычала я. — А ну, разулся, ящер! Моя дочь что должна босыми чистыми ножками бегать по твоей грязи? Или ты здесь увидел кого-то, кто за тобой убирать должен? В этой избе разуваются у входа!

На мой ор выскочила из дальней комнаты Амма.

— Да что ты, Грета, на мужчину-то рычишь, — запричитала она. — Он с дороги дальней.

— И что? — я уперла руки в бока. — Теперь можно по всем комнатам в сапогах ходить? Пусть выметается на улицу и умоется у бани. Грязные вещи там скинет, а лучше постирает. Или я должна?

— Грета, — Амма открыла рот, не зная, что мне и сказать.

Понимала, что права я и дракон ведет себя как натуральный свин.

— Ладно, женщина, пошел я, — генерал махнул на меня рукой.

— Ой, как хорошо! Надеюсь, не вернетесь, — у меня душа запела от радости.

Выгнали, да так быстро...

— Вернусь, — усмехнулся он. — Я до бани и обратно. Хотя, нет пока... Хорошо, разуюсь.

Я всплеснула руками. Рано обрадовалась. Поднявшись, дракон лениво размял могучие плечи. Прошелся к порогу и демонстративно, не спуская с меня взгляда, принялся скидывать с себя одежду. Сапоги, плащ, куртку. Взялся за ремень брюк.

— Загрызу, — выдохнула я. — Не раздражай, ящер. И вынеси все это на крыльцо. Воняет так словно к нам не генерал, а император жаб явился. Ты что там купался в тине этой?

— Нет, — процедил он. — Лошадь под узду вел, потому что одна сумасбродная баба изволила поиздеваться.

— Переживешь, — открыв дверь, я указала пальцем на кипу его вонючей одежды.

Моя волчица с ума сходила от этой вони. Еще немного и, казалось, она взвоет от смрада. Для волков запах играл первостепенную роль, именно по нему мы определяли где свой, где чужой. Даже истинного способны были учуять.

Так что...

— Будь добр, генерал, не веди себя впредь как свинья. В этом доме привыкли ходить чистыми. Любить себя я тебя не прошу. Ненавидишь волчиц — твое право, я тоже драконов не жалую. Но коль уж тебе приспичило заселиться к нам — уважай правила этого дома.

— Я подумаю, — он одним размашистым пинком отправил свое тряпьё на веранду.