Все еще жив (СИ) - "allig_eri" - Страница 88

Оказавшись возле Северных ворот, заметил, что хоть те не обстреливали их пушек, они доживали свои последние мгновения, ведь их массово забрасывали мощными артефактными бомбами. К тому же, снаружи ворота горели, очевидно попав под какой-то алхимический состав.

Выругавшись, я бросился вперёд и на последних секундах успел нанести кривоватую, но рабочую руну прочности, подарившую нам несколько лишних минут. Этот момент, а также факт подкрепления, повысил боевой дух защитников, отчего на врага посыпался град всевозможных снарядов. Штурмовые лестницы, которые ранее с трудом успевали отбрасывать, просто смели и вновь заняли главенствующее положение…

…ровно до начала обстрела.

— Сука, они не били из пушек, потому что считали, будто уже сломили нас, — заскрипел я зубами, пряча голову и пригибаясь.

Да-а… не хотели убивать своих же, ведь очевидно, ворота вот-вот падут, но теперь… Снова заново. Дерьмище! Почему я вообще здесь⁈

Пользуясь наплывом гнева, сформировал вокруг себя мощный водяной барьер, а потом высунулся, атакуя десятками огромных шаров чистого кипятка, которые с бешеной скоростью отправились на армию неприятеля, разрываясь тысячами «капель», пробивающих людей навылет, да окутывая их обжигающими пара?ми.

В меня тут же полетели пули и магические атаки, но я удерживал барьер почти пять секунд, поливая своих же собратьев множеством сильнейших чар.

Едва не упав, я вновь нырнул за стены, стараясь отдышаться и растереть собственные руки, которые будто бы сам окунул в кипяток. Давно уже за раз не тратил так много энергии!

— Хорошо выложился, колдун, — хлопнул Гантер меня по плечу. — Отдохни пару минут.

Вот спасибо! Целых пару минут!

Положение, тем временем, не стояло на месте. Противники нанесли синхронный удар сразу с нескольких направлений. В сторону стен побежала орда «перебежчиков», среди которых, мелькая плёнками барьеров, неслись самоубийцы-подрывники. Два десятка магов, стоящих в стороне, одновременно ударили «Взглядом Хореса», целясь в наименее целый участок стены. На другие же стены бросились — сходу на них запрыгивая, — группы сионов, во главе с высшим.

— Что, не выходит количеством, решили качеством? — скривился я.

Место делает человека, — мысленно решил я, ощущая всё больший негатив к своим согражданам. Проклятье, так недолго и до предательства дойти! Но что поделать, если мне не дают нормально «выйти»⁈

Образовалось сразу два пробоя — на месте ворот, и там, куда попала основная часть «Взглядов». И пусть половина магов после такого надолго прилегла отдохнуть, а остальные морщились, потирая руки — «Взгляд Хореса» не просто так считается одной из высших форм атакующей магии, — это уже не имело значения.

Орды голодных и истощённых «перебежчиков» начали пробиваться в проломы стен, в прямом смысле слова погребая под собой защитников Фирнадана. На каждого солдата приходилось по десять-пятнадцать обезумевших крестьян и горожан, которых силой согнали сюда и заставили идти в бой. Они уже распрощались со своими жизнями, а потому обладали отвагой смертников, мысленно пребывающих в чертогах своих богов.

Среди этой людской массы были не только мужчины, но и женщины, старики и даже редкие дети. Фактически весь народ Мобаса, вызвавший гнев императора, а также солидная часть крестьян Сауды, которых загнали выловившие их разведчики-рекрутеры.

Контролировать такую массу мог лишь страх и лишения, которые командующий состав щедро им отсыпал.

Защитники вынужденно начали отступать, жертвуя собственными бойцами. Даже я, как бы ни бахвалился, резко сдал назад, огрызаясь всплесками магии. Тонкая струя воды, под бешеным напором, срезала сразу пару десятков противников, на миг заставив людей заколебаться, но тут в мою сторону прыгнул сион, от которого я едва успел обернуться крысой, проскочив между ногами, а потом стремительно бросился в массу бойцов Фирнадана. Правда почти сразу на меня наступил чей-то сапог, превращая в размазанную по земле массу костей, крови и кишок.

Благо, амулет и правда спасал от смерти в чужой форме, так что меня просто перебросило в естественный вид.

— Твою мать, — невнятно буркнул я, сходу окружив себя обычным динамичным барьером, которым оттолкнул слишком близко стоящих людей, включая и олуха, который остановился, чтобы посмотреть на свой окровавленный сапог.

Подавив желание выстрелить «каплей» ему в морду, вклинился в ряды остальных отступающих.

Всё это время продолжала бить артиллерия — ядра периодически летали над головой, но к взрывам понемногу начало вырабатываться отношение словно к фоновому звуку. Оно раздражало, мешало, но стало таким привычным…

Отступление, хоть и казалось поспешным, вышло совсем не таким, как я предполагал. Не было паники, не было криков и суматошного бега. Каждый из защитников сосредоточенно прикрывал друг друга. В крайние ряды вошли лёгкие инсурии и немногие сионы. Далее выступали наиболее умелые в ближнем бою бойцы, за ними — стрелки, которые менялись друг с другом по мере перезарядки ружей. Ещё дальше — маги, которые били поверх голов своих соратников. Вот среди последних находился и я.

— Следите за небом! — кричал какой-то офицер. — И доложите о прорыве!

За следующий час ситуация успела поменяться, наверное, раза три. В конечном итоге всё свелось к тому, что мы вынужденно разделились, начиная бесконечную рубку уличных боёв. Противник раз за разом попадал в ловушки, но учитывая, что первую и ключевую роль играли «перебежчики»…

Мне казалось, что я уже не воспринимал их, как людей. Просто мясо. Насекомые, которых нужно давить.

Эти твари лезли из всех щелей, чисто для того, чтобы найти свою смерть. Правда зачастую за их спинами скрывались профессиональные войска Империи, которые крепкой рукой несли смерть защитникам Фирнадана.

Из семи с лишним десятков солдат — остаток, который Гантер вывел из очередной сечи, — сейчас осталась ровно дюжина, включая меня. Ну и один низший сион, который устало пытался отдышаться, стоя на подрагивающих ногах. Я молчаливо разминал руки, скорее пытаясь остудить их, избавляясь от ощущения чрезмерно большого количества энергии, проведённой за столь малое время. Изредка я посматривал в небо, но не с целью обнаружить противника, а желая обратиться птицей и взлететь, спасаясь от этого безнадёжного дела.

Меня мучили мысли: я ведь стремлюсь спасти войско Империи, но почему-то сейчас изо всех сил уничтожаю их. Почему?

Глупо… так?

Пусть я и замаскированный диверсант, который должен играть свою роль, но… не настал ли момент по настоящему поменять сторону?

В один короткий миг я уже выставил было руку, чтобы резкой струёй кипятка обратить кровавыми кусками всех своих «товарищей», а потом найти форму кого-то из имперских солдат, выдав себя за отставшего бойца, но…

Перед глазами возникли Ская, Дунора, усатый Логвуд и даже полковник Трисейн… хорошие люди, которых я обреку на смерть. В противовес им шли Финнелон, Кипп и Нэшсен — сучьи ублюдки, из-за которых я вообще тут оказался. Скрипнув зубами, я опустил руку.

Проклятье… не тупи, Кирин… Если так хочешь, просто не убивай, а скройся. Исчезни, вот и всё.

Силана… она в имперском лагере. Я не хочу, чтобы она лишилась даже столь шаткой опоры. И вообще, что будет, если Дэсарандес проиграет? Что случится с Монхарбом? Позволят ли ей править? Хватит ли у неё навыков, дабы удержать власть и не лишиться жизни? Сомневаюсь. Ныне её легитимность держится на страхе перед неодолимой силой Империи, которая, хоть и разрывается внутренними противоречиями, является тем, что может стереть с лица земли любого своего врага, сколь бы опасным он ни был. Даже сейчас, даже используй статую Сэнтилы, даже убей с её помощью сотни тысяч солдат, Империя всё равно захватит Фирнадан. И потом и почти беззащитную Сауду, вместе с точно таким же беззащитным Олсмосом. А дальше сдастся Магбур.

Да-да, лишь недавно я думал, что Дэсарандес может сдать назад, если лишится армии, которую «съест» статуя Сэнтилы, но… Хм… он и правда может. Но может и продолжить, используя свои самые сильные части, защищённые антимагическими амулетами. Их будет достаточно. Разве что магбурский архонт решит взбрыкнуть. Но это будет бессмысленно, ведь в крайнем случае император вернётся снова, лет через десять, и уже не остановится ни перед чем.