Чисто убойное дело - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 13

Иван Демидович в костюме Морозко вышел вперёд и, прикладывая руку к сердцу, начал раскланиваться. Один неверный шаг – и он ухнул лицом вниз в оркестровую яму. Всеобщее «ах!» сопроводило это падение.

– Евпатий Коловрат! – воскликнула Яна и сорвалась с места.

Вокруг сцены началась суматоха. Зрители повскакали со своих мест и ринулись к авансцене. Оркестранты бережно подняли Головко из ямы и отнесли за кулисы. Кто-то начал вызванивать «Скорую», но Яна взяла командование по спасению своего отца в свои же руки и велела отнести безжизненное тело Ивана Демидовича в лимузин. Актёра уложили на многострадальные ёлки, а Яна заявила обеспокоенным сослуживцам отца:

– Не волнуйтесь! Скоро Иван Демидович придет в себя, пульс у него хорошего наполнения. Просто он переволновался. С кем не бывает. У меня в Санкт-Петербурге есть очень хороший врач! Это мой друг, и я только ему могу доверить здоровье отца. – Она уселась в машину рядом с Мотовым и приказала: – Тимофей, гони!

Глава шестая

Патологоанатом в питерской больнице Витольд Леонидович, старинный приятель Яны Цветковой, был хладнокровный, бесконфликтный, уравновешенный человек. Интеллигент, он очень уважал порядок и спокойствие. Яна вносила в его размеренную жизнь суматоху и неразбериху. Она всегда приезжала в Питер внезапно и сваливалась на голову своему приятелю нежданно-негаданно, нагружая невероятными задачами и вышибая привычную спокойную почву у него из-под ног. Витольд Леонидович обладал необыкновенной выдержкой и невозмутимостью, но совладать с Яной не мог не при каком раскладе.

Вот и сейчас она влетела в здание морга с криком и воплем:

– Помогите, спасите! – И заметалась по помещению, словно курица без головы.

В обычно пустынном и печальном помещении сейчас царило необыкновенное веселье – сотрудники больницы собрались подальше от начальства, чтобы отметить наступление Нового года. Целая толпа хорошо подогретых алкоголем людей пела, танцевала под громкую музыку и веселилась до упаду, иногда в самом прямом смысле.

Яна растолкала врачей, санитарок и водителей и нашла своего приятеля за столом, заставленным закусками. Рядом с ним, привалившись к нему плечом, что-то мурлыкала женщина в платье с люрексом.

– Витольд! – взвыла Яна и ринулась к приятелю с таким напором, что по дороге чуть не свалила две танцующие парочки.

– Яна… – растерялся Витольд Леонидович, от неожиданности уронив шпроту с вилки на платье соседки и не заметив этого.

– Что ты сделал?! – взвизгнула, вскакивая, дама.

Яна окинула ее оценивающем взглядом и решила, что толстуха сложена как неаккуратная поленница дров и не представляет для нее никакой опасности.

Цветкова бросилась на грудь патологоанатому:

– Спаси! Человек умирает!

Патологоанатом отмер и заметил:

– Обычно я имею дело с уже умершими людьми. Ты не рано пришла?

Дамочка, обильно посыпающая жирное пятно на платье солью, захихикала.

– Витольд, я не шучу! – надрывалась Яна. – У нас в машине умирает мой отец, Иван Головко!

Патологоанатом немедленно вышел из-за стола и подозвал к себе двух молодых людей, оторвав их от танцев. Он что-то сказал им, и они быстро пошли к выходу.

Витольд Леонидович направился за ними, но по дороге обернулся к Яне:

– Не волнуйся и не кричи! Я сейчас разберусь, что тут к чему. Пока можете влиться в наш здоровый коллектив. Где ключи от машины?

Тимофей протянул ему ключи и сказал:

– Я с вами. У меня есть, что выпить. Думаю, сейчас это будет не лишним.

Через пять минут он вернулся, таща два огромных пакета, набитых элитным алкоголем. Собравшиеся встретили его появление приветственными криками: «Ура!» и «С наступающим!»

– Опять пить… – отметила Яна тихо, но Тимофей ее услышал.

– Новый год и шампанское – вещи неразделимые, душа моя.

Они сели за стол, Яна выпила пару бокалов шампанского, а Тимофей благоразумно отказался – он был за рулем. Зато он с аппетитом угостился домашним оливье и мясной нарезкой.

Где-то минут через сорок появился Витольд Леонидович.

– Ну как? – спросила Яна, пытаясь скрыть волнение: – Он жив?

Не успел тот ответить, как прилипчивая дама в люрексе снова вцепилась ему в руку:

– Витольд… – прошептала она, чуть не падая с ног. – Потанцуй со мной…

Патологоанатом мягко усадил ее на стул и миролюбиво сказал:

– Обязательно, Розочка! Только через несколько минут, хорошо? У меня сейчас неотложное дело.

Дама что-то хрюкнула в ответ и налила себе полбокала виски, расплескав половину, пока несла ко рту.

Витольд Леонидович подал Яне руку:

– Пойдем в тихую комнату. Нам нужно поговорить.

С замирающим от волнения сердцем Яна двинулась за ним. Тимофей увязался следом. Они вошли в какую-то комнату, и патологоанатом закрыл плотно дверь.

Яна застучала по его груди кулачками:

– Говори, говори, говори… А то я сейчас с ума сойду!

– С твоим папкой всё в порядке. Он спит.

– Как спит?

– Крепко. Сном невинного младенца. Пьяный в доску.

– Ка-ак? – не поняла Яна. – Он был абсолютно трезв! Я присутствовала на спектакле, я своими глазами видела…

Витольд Леонидович развёл руками:

– Чудеса перевоплощения. Просто народный артист в квадрате.

– Где он сейчас? В реанимации?

– Что ему там делать? Дрыхнет у меня в секционной, на столе.

– О господи…

– Не переживай, Яночка. Проспится – будет как новенький. Давление как у космонавта, просто позавидуешь, честное слово. Если пойдёт что-нибудь не так – поставлю капельницу. Всё-таки больше трёх промилле в крови – почти смертельная доза.

– Уважаю, – встрял Тимофей. – Просто браво! Спектакль отыграли – комар носа не подточит. Вообще давно надо было на эту замечательную театральную труппу собаку спустить. Спектакль прошел просто потрясающе!

– Да прекрати ты… – махнула на него Яна.

– А вот труп явно криминальный, – сказал Витольд Леонидович.

– Какой Витольд, труп? – вытаращила глаза Яна. – Ты о чем?

– О трупе женщины, который мы вытащили из машины вместе с твоим заслуженно-запойным артистом.

Яна аж задохнулась:

– Жен-щины… труп… – побледнела как полотно она. – Ой, мне плохо… Сердце…

– А ты что, не в курсе?

Яна без сил рухнула на стул.

– Труп… Мать моя в ботах… Откуда в машине мёртвый мужчина?

– Это женщина. Даже, скорее девушка, лет двадцати пяти – тридцати. Светловолосая, симпатичная. Ее задушили.

– Еще не легче… Да где же она была в машине?!

– У вас на заднем сиденье ёлочный базар. Вот под ёлочками она и укрылась. Умерла несколько дней назад. Точнее скажу после вскрытия. Полицию нужно вызывать, Яночка. Дело плохо пахнет в прямом и переносном смысле.

Яна вздохнула:

– Я заметила. В машине запах был какой-то странный, душно-сладковатый. – Она повернулась к Тимофею: – Я ведь не брежу, нет? Ты тоже это слышал? Сразу у двоих слуховых галлюцинаций не бывает. Ой, мама, мама… – схватилась она за голову.

Витольд Леонидович как-то странно посмотрел на Яну.

– Постойте, вы что, не знали, что на заднем сиденье труп? Яна, ну кончайте! Сегодня не первое апреля. Я понял, что вы ко мне как раз с трупом заявились, а живого и пьяного всенародно любимого артиста я расценил как бонус. Послушайте! Вы во что меня втягиваете? Вы реально катались несколько дней с мёртвой барышней на заднем сиденье?! – ужаснулся Витольд Леонидович.

Яна потрогала свой лоб, словно прося провидение, чтобы у нее была температура, причем большая. Она бы объяснила нездоровьем слуховые галлюцинации и ту нереальность, в какую ее погружал питерский друг Тимофей.

– А где… она? – спросила Яна.

– Можно на нее посмотреть? – вышел вперед Тимофей.

– Отчего же нет? Прошу за мной, – пригласил патологоанатом.

На секционном столе под белой простыней неимоверно храпел Иван Демидович. Патологоанатом провёл их ко второму металлическому столу, они остановились перед телом, накрытым простыней.