Путь дракона - Абрахам Дэниел "М. Л. Н. Гановер" - Страница 65

– Вперед! – крикнул Гедер. – Остановить их! Вперед!

Солдаты, склонив головы и вопя на ходу, устремились в атаку. Справа на них уже летел отряд йеммутов в стальных доспехах, с огромными двуручными мечами наготове; из-за клыков, выкрашенных в цвет крови, враги походили на чудовищ из страшных снов. Один поднял широкую голову и завыл, в крике слышались какие-то слова. Гедер взглянул на отступающих лучников, на несущихся в атаку йеммутов, опять на лучников.

У груди мелькнул широкий длинный клинок – Гедер отскочил. Йеммут, раза в полтора выше обычного первокровного и в плечах шириной с телегу, при виде Гедера с ухмылкой размахнулся и рубанул клинком воздух, заставляя отступить. Слева еще одно гигантское лезвие, попав между пластинами доспеха, пронзило кого-то из ванайцев, кровь брызнула Гедеру на грудь и в лицо. Сзади кто-то закричал.

Противник Гедера занес клинок, готовясь рубануть как топором. Гедер поднял меч, зная, что не сможет отразить выпад, – и вдруг кто-то, пронесшись рядом, ударил всем телом в йеммута. Тот, оступившись, покачнулся.

– Давай, Гедер! – крикнул Джорей. – Руби!

Гедер, взмахнув мечом, ринулся вперед. Клинок вошел неглубоко, но успел прорубить кожаный доспех. Йеммут взревел. Джорей отскочил назад, Гедер вновь замахнулся, обманчиво целя монстру в живот, где доспех тоньше, и тут же ударил в бедро. Йеммут огромной ладонью отбросил его прочь, однако Джорей Каллиам вонзил клинок в исполинскую руку, хлынула кровь. Монстр завыл, бросил меч и схватился за кисть, пытаясь зажать рану; подоспевший Гедер рубанул йеммута по колену – раз, и другой, и третий, будто валил дерево.

Йеммут, споткнувшись, рухнул на землю и поднял руки, сдаваясь на милость победителя. Гедер огляделся.

Створки ворот замерли полуоткрытыми, в проход между ними вливался поток ванайских воинов. Ясурутские лучники исчезли, четверо йеммутов лежали поверженными, еще полдесятка пытались отбиться от нацеленных в них антейских мечей. Джорей Каллиам, согнувшись пополам, тяжело дышал, изо рта сочилась кровь, обагренные губы изогнулись в усмешке.

– Не знали, с кем связываются, – прохрипел он сквозь пену крови. Гедер улыбнулся.

***

– Так, – протянул Лерер Паллиако, облокотившись о балконные перила. – Так-так.

– Южные ворота они все-таки захватили, – добавил Гедер. – Захлопнули, а потом расшибли механизм. До сих пор открыть не можем.

Юноша пожал плечами. Сумерки сгущались, на небе проступали звезды. Все празднества и балы отменены королевским указом, после вооруженного мятежа и кровопролития улицы города патрулируются королевскими гвардейцами. Король Симеон созвал приближенных в Кингшпиль и установил комендантский час: всякий, кого застанут на улице между закатом и рассветом, будет убит без предупреждения. Дома заперты и забаррикадированы, на городских стенах дежурит стража на случай пожара. На арене, отремонтированной к праздничным играм в честь принца Астера, красуется десяток гладиаторов, повешенных на импровизированных виселицах. Еще два десятка брошены с мостов и валяются непогребенными на дне Разлома.

От страха и ужаса, наполнившего город, изменился чуть ли не сам воздух. Все казалось хрупким, балансирующим на грани катастрофы. Гедер понимал, что опасность грозит и ему тоже, однако радостный настрой не желал уходить. Как же – вооруженный мятеж в столице, подавленный лично Гедером Паллиако! Если его чествовали за сожжение Ванайев, то какой славой оденут теперь! От одной мысли голова шла кругом.

– Еще, я слыхал, лорд Терниган распустил ванайскую армию, – заметил Лерер Паллиако.

– Солдаты рвались защищать свои дома и семьи. Не будь приказа от лорда Тернигана – я бы сам их отпустил.

Отец, вздохнув, покачал головой. В окне виднелся Кингшпиль, возносящийся над Кемниполем – а значит, и над целым миром. Освещенные окна мерцали, как звезды или армейские походные костры. Лерер Паллиако хрустнул пальцами.

– Страшное время. Невероятно страшное.

– Долго оно не продлится, – заметил Гедер. – Все позади. Гладиаторов нет, а если где появятся – их схватят. Город спасен.

– Остались те, кто их нанял. Кто устроил мятеж. Имена слишком громкие, таких людей не повесишь. Я смолоду держался подальше от двора, не заводил знакомств, не вступал в союзы. Теперь вот думаю – наверное, зря. Только слишком уж поздно сейчас исправляться.

– Отец, – прервал его Гедер, однако Лерер кашлянул и поднял ладонь.

– Войско расформировано, сынок. Ты можешь идти куда пожелаешь. И делать что захочешь. Разумнее будет уехать из Кемниполя. На время. Пока все не уляжется.

Впервые после битвы радужный настрой Гедера слегка померк, юноша окинул взглядом погруженные в ночную тьму дома и улицы. Отец шарахается от каждой безобидной тени. Бояться нечего. Мы победили. Переворот предотвращен.

Нынешний переворот. На этот раз.

– Дома сейчас, наверное, безопаснее всего, – предположил Гедер. – Я обдумываю трактат, тебе тоже будет интересно. Там надо рассортировать географические указания по эпохам и соотнести их с современными картами, и тогда…

– Не в Ривенхальм, – отрезал Лерер.

Гедер замолк.

– Уезжай из Антеи. Ты слишком глубоко увяз в политике. В делах, смысла которых мы не понимаем. Сначала Ванайи, теперь гладиаторы… Уезжай на год, не меньше. Куда-нибудь, где тебя не найдут. Возьмешь слуг. Я дам денег. Найди спокойное место подальше. Может, к осени что-нибудь прояснится.

– Хорошо, – пристыженно кивнул Гедер.

– И еще, сынок. Никому не говори, куда едешь.

Доусон

Король Симеон вышагивал перед собравшимися. На его лице читалась та смесь сомнений и решимости, которую Доусон видывал у охотничьих собак перед спуском с крутого склона: какой путь ни выбери, остановиться уже не получится. С кем бы ни совещался Симеон нынешней долгой ночью – Доусона среди советников не было. Правда, барон точно знал, что не было там и Куртина Иссандриана.

Приемный зал отличался от обычного: ни гобеленов, ни мягких бархатных подушек, голые кирпичные стены. Даже ни одного ковра – коленопреклоненные подданные Симеона стояли на каменном полу. На королевских гвардейцах, выстроенных вдоль стен, сверкали не дворцовые, а настоящие боевые доспехи, мечи в руках тоже никак не походили на парадные. Принц Астер сидел на серебряном троне позади отца с покрасневшими от слез глазами.

Куртин Иссандриан, нервный и бледный, стоял на коленях через проход от Доусона, рядом с ним Алан Клинн. Канл Даскеллин и Фелдин Маас сумели избежать королевского гнева. Оддерд Фаскеллан погиб от стрелы, угодившей в горло, его убийца сейчас болтается на веревке, облепленный мухами. Гедер Паллиако – заслуженный герой дня, удержавший южные ворота, – исчез из города. Доусон остался в одиночестве.

Позади всех троих, на галереях, толпились зрители. Знать, для виду отгороженная от прочей публики витым шнуром, сидела на низких неудобных табуретах, женщины стояли на высокой галерее, где-то среди толпы была и Клара. Верхняя галерея, обычно предназначенная для нетитулованных почетных гостей и послов чужеземных держав, сегодня пустовала.

Король остановился. Доусон не поднимал головы.

– Прекратить все сегодня же, – разнесся по залу голос Симеона. – Немедленно.

– Повинуюсь, ваше величество, – ответил Доусон с тщательно отрепетированным смирением, вслед эхом отозвались Иссандриан и Клинн.

– Пока Рассеченный Престол принадлежит мне, Антея не вступит на путь дракона, – продолжал Симеон. – Я не позволю политическим играм и мелким интригам нарушать спокойствие империи, стоящей в центре мирового владычества. Клянусь в том собственной жизнью и как ваш повелитель ожидаю и требую того же от каждого из вас.

– Повинуюсь, ваше величество, – повторил Доусон; Иссандриан и Клинн на этот раз не отстали.

– На улицах Кемниполя пролилась благородная кровь, – не умолкал король. – В стенах города обнажены чужеземные мечи. Не время выяснять, чисты ли были намерения. Виновные должны поплатиться.