Путь дракона - Абрахам Дэниел "М. Л. Н. Гановер" - Страница 19

– Просьба не надевать цепи будет излишней, полагаю? – спросил он. – Моя профессия по большей части держится на репутации, и…

– Очень сожалею, – повторил Гедер. – Лорд Клинн мне…

– Приказал, – договорил за него банкир. – Понимаю. Тогда давайте закончим поскорее.

На улице уже собралась толпа – весть о появлении Гедера, судя по всему, облетела город как на крыльях. Стражники выстроились по бокам, в середине шел Гедер, за ним вышагивал банкир в звякающих кандалах. На лице магистра Иманиэля застыла маска снисходительного благодушия – то ли он искусно разыгрывал храбрость, то ли впрямь ничего не страшился. Встречные, попадавшиеся им на улицах и набережных, оборачивались поглазеть на закованного в цепи банкира; Гедер, решительно постукивая тростью, старался хранить невозмутимость. К полудню весь город будет знать, кто именно арестовал магистра Иманиэля. Мысль о том, что Клинн так и задумывал, не утешала.

Сэр Алан Клинн ждал их в просторном зале, где герцог прежде давал аудиенции. Старую символику частью убрали, частью завесили знаменами Антеи, короля Симеона и рода Клиннов. Пахло дымом, дождем и мокрой псиной. Сэр Алан с улыбкой поднялся из-за стола.

– Магистр Иманиэль из Медеанского банка?

– Он самый, милорд протектор, – с улыбкой ответил банкир и поклонился.

По любезному тону никто бы не заподозрил, что Клинн только что опозорил магистра в глазах всего города.

– Видно, я чем-то оскорбил вашу милость и должен, разумеется, принести извинения. Если мне сообщат, в чем моя вина, то я, конечно же, впредь постараюсь не повторять ошибок.

Клинн небрежно повел рукой:

– Ничего подобного. Я всего лишь побеседовал с вашим бывшим герцогом, препровожденным в ссылку. Он сказал, что вы не пожелали дать ему денег на военную кампанию.

– Он вряд ли вернул бы долг, – ответил магистр Иманиэль.

– Понимаю.

Гедер в замешательстве взглянул на обоих. Беседа текла мирно, словно между равными, однако в глазах Клинна мерцал жесткий огонек, из-за которого все сказанное звучало угрозой. Лорд-протектор медленно подошел к столу, где еще стоял серебряный поднос с остатками обеда.

– Я читал донесения о сборе дани после падения города, – сказал он. – Суммы, взятые из вашего банка в казну короля Симеона, оказались… на удивление невелики.

– Мой прежний герцог, очевидно, имел преувеличенное мнение о моих средствах.

Клинн улыбнулся:

– Богатства где-то укрыты или вам удалось их вывезти?

– Не понимаю вас, милорд.

– Вы не возражаете, если мои люди проведут ревизию банковских книг?

– Пожалуйста, конечно же. Мы рады, что Антея наконец обрела законную власть в Ванайях, и уверены, что новый порядок послужит благоприятной основой для деловой деятельности города.

– И вы позволите осмотреть ваш дом?

– Разумеется.

Клинн кивнул.

– Вы догадываетесь, что будете задержаны до выяснения всех обстоятельств? Все, чем владеет здесь ваш банк, теперь забота Антеи.

– Я этого ожидал, – ответил магистр Иманиэль. – Однако, не в обиду вам, я все же наделся на лучшее.

– Мир несовершенен. Мы исполняем свой долг. – Клинн повернулся к начальнику караула, стоявшему слева от Гедера. – Отведите его в городскую тюрьму. В клетку на нижнем уровне, чтобы все видели. Если кто-то попытается с ним говорить, запишите дословно и возьмите смельчака под стражу.

Банкира увели. Гедер не знал, идти ли вслед; Клинн не спешил метать в него грозные взгляды, и юноша решил, что ему положено остаться.

– Ясно, о чем речь, Паллиако? – спросил Клинн, когда банкир и стражники скрылись за дверью.

– У банка оказалось денег меньше ожидаемого?

Клинн засмеялся – Гедер так и не понял, над ним или нет.

– Деньги есть, – ответил Клинн. – Где-то лежат. И по словам герцога, немало. Хватило бы и на наемников, чтобы выдержать осаду, и на еще одно маччийское войско, а то и больше.

– И банкир не дал герцогу денег, – кивнул Гедер.

– Не ради верности Антее, банкиры не очень-то чтят королей, – уточнил Клинн. – Важно другое. Если деньги утоплены – значит кто-то опускал их в канал. Если зарыты – значит кто-то копал землю. Если тайно вывезены – значит кто-то их отправлял. И, увидев банкира в тюрьме, этот «кто-то», скорее всего, занервничает и попробует откупиться.

– Вот оно что.

– Банкира арестовывал ты, поэтому в ближайшие дни держись на виду. Чтобы к тебе могли подойти. И все, что услышишь, докладывай мне.

– Разумеется, сэр.

– Вот и отлично, – кивнул Клинн. По дальнейшему молчанию Гедер понял, что можно идти.

Он дохромал до площади и присел на скамью под почти облетевшим деревом с черной корой. Нога болела, но там, где раньше сочились кровь и гной, рану уже не холодило. Юнцы на дороге – группка тимзинов и первокровных, словно и не замечающих отличия в расах, – делали вид, что не смотрят в его сторону. Стая ворон, гомонивших среди ветвей, вдруг взмыла вверх, как облако дыма. Гедер постучал тростью по мостовой – удары отдались в пальцах.

В ближайшие дни он будет болтаться наживкой на крючке. Может, бывшие пособники банкира не преминут выслужиться перед Антеей. Может, предпочтут не высовываться. А вполне вероятно – устроят неприятную случайность тому, кого считают непосредственным виновником ареста. Клинн умудрился подставить его под удар и остаться чистым: опасность на сторонний взгляд не видна.

Правда, у Гедера теперь есть несколько дней, когда можно невозбранно бродить по улицам и рынкам и честно говорить, что он выполняет приказ Клинна. Оруженосец недавно слыхал, будто в южном квартале есть книжная лавка – теперь наконец можно туда зайти. В доспехе и со стражей, но ведь можно!..

Два дня Гедер, не теряя бдительности, обходил ванайские улицы, кофейни и пивные. В церкви, когда голоса хора уносились под широкие своды, он тщательно следил, чтобы никто не подсаживался к нему на скамью слишком близко. Перебирая на рынке полусгнившие тома на тележке книготорговца, он знал, что за спиной стоит солдат. На третий день к нему пришел погонщик по имени Олфрид с рассказом о караване, собранном верным союзником Медеанского банка, мастером Уиллом.

Так Гедер впервые услыхал имя Маркуса Вестера.

Китрин

Постоянная тревога о несметных ценностях в фургоне и о том, как бы ее не узнали под мальчишеской одеждой, отнимала все силы, Китрин мало на что обращала внимание.

– У тебя голова-то на плечах есть? – гневно спросил караванщик.

Китрин глядела в землю, щеки пылали от стыда, в горле застрял ком. На башмаках погонщиков застыла рыжая пыль с места очередной стоянки, опавшие листья на земле серебрились изморозью.

– Простите, – выдохнула она.

Облачко пара растаяло в холодном воздухе.

– Они же мулы! – не утихал караванщик. – За ними надо следить!.. Давно он так?

– Несколько дней, – почти не размыкая губ, пробормотала Китрин.

– Громче, парень! Давно?

– Несколько дней.

Молчание.

– Что ж. Передней подводе хватит и трех коней. Больного привяжи вон там к дереву, вместо него поставим в упряжку мою лошадь.

– Если его тут бросить, он погибнет.

– Именно.

– Он ведь не виноват! Зачем оставлять на верную смерть?

– Хорошо. Дам тебе нож, пустишь ему кровь.

Гневное молчание девушки было красноречивее некуда. Прозрачные внутренние веки караванщика мигнули, глаза не отрывались от Китрин.

– Хочешь отстать от каравана – пожалуйста! – заявил он. – Мы и так запаздываем, не торчать же здесь только потому, что ты не умеешь следить за мулами. Решай.

– Я его не брошу! – Китрин удивилась собственным словам. И ужаснулась их искренности. Ей ведь нельзя отстать от каравана!..

– Он всего лишь мул!

– Я его не брошу, – еще решительнее сказала девушка.

– Значит, ты идиот.

Караванщик повернулся, сплюнул и пошел прочь. Китрин смотрела ему в спину, пока он не скрылся под жидкой соломенной крышей постоялого двора, давшего им приют. Выходить он, судя по всему, пока не собирался, и она вернулась в хлев. Больший из мулов стоял с опущенной головой, тяжело и прерывисто дыша. Девушка погладила его по густой жесткой шерсти – мул взглянул на нее, повел ухом и опять склонил голову.