Путь дракона - Абрахам Дэниел "М. Л. Н. Гановер" - Страница 101

– А… – выдохнул Гедер. – Вот как… Никогда не задумывался. Значит…

– Гедер!

В дверях стоял Лерер в придворной одежде серо-синих цветов рода Паллиако. Он не отнимал руку от двери, будто нуждался в опоре.

– Что случилось, отец?

– К нам пришли. Пойдем со мной.

Гедер встал, от тревоги свело скулы. Басрахип перевел взгляд с двери на Гедера и обратно.

– Жди здесь, – велел Гедер. – Постараюсь вернуться скорее.

Лерер молча шагал по коридорам. Слуги, обычно снующие по дому, как пчелы по лугу, куда-то пропали. У двери в малую гостиную отец остановился и хотел было заговорить, но лишь покачал головой, открыл дверь и вошел.

В малой гостиной, самой уютной в доме, полированные серебряные канделябры удваивали блеск свечей и наполняли комнату жарким запахом меда. Камин в углу стоял незажженным, из западного окна солнечные лучи падали на бледные шелковые стулья, почти сияющие от света. Мальчик в серых одеждах устремил взгляд на Гедера, лицо показалось знакомым. На дальней стене картина в человеческий рост изображала зеленочешуйчатого дракона, вознесенного над тринадцатью фигурами – символами человеческих рас. У стены, подняв голову к картине, стоял король Симеон.

При появлении Гедера и Лерера он обернулся.

– Ваше величество, – с поклоном приветствовал его Лерер. Гедер, боясь отстать, тоже торопливо склонился. Стало быть, мальчик – принц. Принц Астер и король Симеон.

– Рад наконец познакомиться с вами, Гедер Паллиако, – сказал король, обращаясь к нему личным именем, и Гедер счел это за позволение выпрямиться.

– Я… э-э… Благодарю вас. Мне тоже приятно с вами познакомиться, ваше величество.

– Вам, должно быть, известна традиция нашего королевства отдавать принца на воспитание в высокородную семью с хорошей репутацией. В семью, которая поклянется защищать его в случае необходимости.

– А, – выдохнул Гедер. – И что же?

– Я пришел просить вас об этой чести.

– То есть моего отца? Наш род?

– Не меня, – поправил его Лерер. – Тебя.

– Я… я не умею воспитывать детей. При всем уважении, ваше величество… Я даже не буду знать, с чего начать.

– Защитите его. – В тоне короля – ни повелительном, ни даже просто официальном – звучала почти просьба, а то и мольба. – Просто защитите.

– Сейчас при дворе тебя и боготворят, и страшатся, мой мальчик, – заметил Лерер. – Половина считает тебя героем, каких Антея не видела многие годы, остальные молчат, опасаясь привлечь твое внимание. Не самое лучшее положение для того, чтобы становиться воспитателем принца.

– Я и не становлюсь, – пробормотал Гедер. – И ничей я не воспитатель. Если уж кому и принимать должность, то тебе, отец. Ты виконт Ривенхальм.

– А вы – барон Эббингбау, – объявил король.

– Эббингбау? – переспросил Гедер.

– Кто-то же должен принять владения Мааса, – пояснил Лерер. – Тебе их и отдают.

– Вот как, – протянул Гедер, чувствуя, как по лицу расползается улыбка. – Вот как!

Принц Астер, невысокий для своего возраста, встал и подошел к Гедеру. Серыми глазами и серьезным лицом он походил на умершую королеву, подбородком – на отца.

– Я обязан вам жизнью, лорд Паллиако, – заученно сказал он. – Буду счастлив жить под вашей опекой и, клянусь, не посрамлю вас как воспитателя.

– Ты этого хочешь? – спросил Гедер.

Формально-придворное лицо принца дрогнуло, в глазах заблестели слезы.

– Все говорят, что мне нельзя больше оставаться с папой.

Гедер сам чуть не расплакался.

– Я тоже потерял мать совсем ребенком, – произнес он. – Может, я буду чем-нибудь вроде дяди? Или старшего брата?

– У меня нет братьев, – сказал Астер.

– Вот видишь? У меня тоже, – сообщил Гедер, и Астер попытался улыбнуться. – Мы, конечно, будем ходить в гости к твоему отцу. И к моему. Подумать только, у меня ведь теперь свое поместье! Отец, у меня теперь свое поместье!

– Конечно, – кивнул Лерер. – Видимо, его величество не хотел быть здесь единственным отцом, который теряет сына.

Гедер его почти не слушал. Нынче в Кингшпиле он был героем дня, а теперь у него есть собственный баронский титул и место при дворе – из тех, за какие сражаются и даже гибнут многие подданные короля. Сэр Алан Клинн вырвет на себе все волосы, когда узнает, что его враг – опекун принца Астера.

– Благодарю, ваше величество. Я принимаю эту обязанность и честь и приложу все усилия, чтобы защитить принца Астера. Клянусь.

Король не скрывал слез, однако голос его остался тверд.

– Я вам доверяю, лорд Паллиако. Я… я объявлю о своем решении при закрытии придворного сезона. И позабочусь, чтобы вам обеспечили положение в соответствии с новым статусом. Сегодня счастливый день для королевства. Примите мою благодарность.

Гедер поклонился. Хотелось бегать по улицам, скакать и петь, хвастаться всем друзьям, начиная с Джорея Каллиама и…

– Можно мне увести принца? – спросил он. – На минуту-другую? Я хочу его кое с кем познакомить.

***

В кабинете Басрахип успел перебраться в кресло Гедера и теперь огромными ручищами перелистывал страницы книги – медленно, с гримасой презрения на широком лице. Гедер кашлянул. Жрец поднял голову, его взгляд тут же скользнул от Гедера к стоящему рядом принцу.

– Басрахип, верховный жрец богини, познакомься с моим новым воспитанником, принцем Астером. Принц Астер, это Басрахип.

– Очень рад с вами познакомиться, – произнес принц.

Басрахип улыбнулся.

– Нет, – мягко сказал он. – Пока нет. Но тому придет время, юный принц. Придет время.

Интерлюдия

Отступник

Отступник застонал, повернувшись на тощем тюфяке; первый отблеск зари освещал дверь хлева. В крови возбужденно дергались и плясали пауки, как и на протяжении всего последнего месяца. За все двадцать лет, что он скитался по миру, примесь в его крови никогда не вела себя так бурно, как в эти недели. Остальные рядом с ним еще спали, глубокое мерное дыхание успокаивало почти как мягкое шерстяное одеяло. В хлеву было тепло – по крайней мере, теплее, чем прежде в фургоне: если захочешь пить, не придется разбивать намерзший в ведре лед. Он приподнялся на постели, заныла спина – то ли от подступающей зимы, то ли от груза лет на плечах, то ли от неугомонных существ, живущих под его кожей.

В стойле всхрапнул конь и неловко переступил копытами. В полутьме кто-то тихо ахнул – и отступник замер, прислушиваясь.

– Я не до конца, – прошептал знакомый голос. – Честное слово. Обещаю.

Отступник закрыл глаза. Все как всегда. В любых краях и, скорее всего, в любые времена и эпохи человечество остается прежним, ничто не меняется. Он кашлянул, прочищая горло, и окликнул виновника – голос заполнил весь хлев и долетел до двора.

– Сандр! Если обрюхатишь девушку, я могу не устоять перед искушением перетянуть твое хозяйство проволокой. И клянусь, твои способности от этого не улучшатся.

Голос, который раньше ахал, теперь в ужасе взвизгнул, и Сандр влетел в полумрак, оправляя рубаху.

– Никого там нет, мастер Кит, – солгал он. – Даже не знаю, о чем вы говорите.

– Вы про какие способности? – сонно спросил Смитт. – Если про актерские, то связать себя – это хорошее упражнение на концентрацию внимания.

– И горбунов играть будет удобнее, – добавила, зевая, Кэри.

– Да никого там нет, – повторил Сандр. – Вам померещилось.

Скрип половицы в заднем углу хлева известил о том, что девушка – кто бы она ни была – успела сбежать. Отступник сел на постели. Шершень засветил лампу; теплый свет прогнал тьму. Труппа, привычно стеная и жалуясь, начала новый день. Чарлит Соон, новенькая актриса, метала в Сандра гневные взгляды – еще одна забота отступнику, который уже не впервые задумался, можно ли без пауков в крови сохранить в целости театральную труппу хоть ненадолго. Наверное, нельзя.