Волк 9: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита - Страница 2

Я пододвинул к себе корзинку и поднял одеяло. Лежащая под ним чёрная кошка укоризненно на меня посмотрела одним глазом, вытянулась и снова уснула. А мы смотрели на неё…

Новозаводск, Центральный рынок, кафе Альгамбра

— Я видел Эдика, — сказал Виктор Крюков, садясь за стол к Мишане.

— Как? — дремавший Миша поднял голову. Перед ним стояли три пустые бутылки пива, но взгляд у него трезвый. — Там же санитара выперли, который…

— Есть у меня на них выход.

— И как старик? — Мишаня взял сигаретную пачку, но она была пустой, и он её смял.

— Плох, — Виктор покачал головой. — Я знаю, что он хороший актёр и умеет притворяться. Но в этот раз… Он решил, что я — это ты…

Мишаня уставился на него, о чём-то думая.

— Слушай, — Виктор наклонился ближе. — Я Эдику по гроб жизни обязан, а он не хочет, чтобы его дело развалилось, пока он там. Поэтому помогу чем смогу. Ты договорился с нашими, да, но Череп никак не угомонится. Он связался с чеченами, с Исой. Тут и ты пострадаешь, и мы все тоже. Вот я пришёл к Эдику предложить помощь, а он дал номер, сказал, что там разберутся.

— И чей номер?

— Понятия не имею. Не звонил. Но раз он меня с тобой спутал, то тебе и звонить.

— Пф, — недоверчиво хмыкнул Мишаня, но поднялся и позвал Виктора за собой в кабинет администратора.

Там на столе стоял кнопочный телефон. Номер, записанный на бумажке, московский, но с этого телефона был выход на межгород. Мишаня, зажав трубку между головой и плечом, начал нажимать на цифры, а потом вспомнил про громкую связь и включил. Раздавались медленные гудки.

— Мне чё-то кажется, — проговорил Мишаня и зевнул. — Что ты меня…

— Алло, — ответили с той стороны. — Слушаю, говорите.

— Алё, — от неожиданности сказал Мишаня. — Кто это?

— Откуда у вас этот номер? — в голосе послышалось раздражение. — Больше сюда…

— Подождите, — влез Виктор. — Ваш номер мне дал Эдуард Волгин… Эдик. Он шлёт пожелания здоровья и просит напомнить об обещании.

— Вы его сын?

Виктор откашлялся. Он не знал, что у Эдика есть сын. Ворам в законе запрещалось иметь семью, но многие это правило игнорировали, проживали с сожительницами или открыто демонстрировали своих детей, особенно в последние годы.

— Нет, я его хороший знакомый, — сказал Виктор. — Эдик сейчас взаперти, под следствием, но сказал, что вы поможете нам в городе…

— Помогу, — уверенно ответил собеседник. — Что у вас стряслось?

Окраины Новозаводска, через несколько минут

Студент шумно вздохнул. Шрам на голове пульсировал от боли, будто там снова открылась рана. А те люди напротив — именно те, которых он тогда видел на войне. Сейчас они тоже готовы к бою.

В правом кармане куртки у Студента лежал пистолет, в левом граната. Он не испугался их тогда, не испугается и сейчас.

Время поджимало, и пора уже было выходить для разговора. Но у седого, их главного, не вовремя зазвонил телефон. Главный взял трубку, послушал… и приоткрыл рот от удивления, потом заругался на чеченском и бросил телефон помощнику.

Студент вышел вперёд, седой тоже, иногда оборачиваясь. Чеченцы с удивлением переглядывались между собой.

— Я Иса, — представился чечен.

— Ваня Студент.

— Будем знакомы, Ваня Студент. Хотел поговорить с тобой, как мужчина с мужчиной, — с лёгким акцентом говорил Иса. — Обсудить вопросы, кто главный в этом городе, кто каким бизнесом занимается, кто с кем работать хочет. Но я не знал, что у вас есть такие знакомства.

— У меня много знакомых, — Студент расставил ноги на ширине плеч, заранее прикидывая, что в случае замеса схватит Ису и прикроется им от пуль.

— Таких знакомых много не бывает. Друзья моих друзей — мои друзья. Произошло недопонимание, Иван. Поэтому мы уходим. Но если захочешь сотрудничать, всегда будем рады услышать. Приятно было поговорить с настоящим мужчиной.

Он протянул визитную карточку, на которой было нарисовано здание и надпись крупным шрифтом: Терекстройинвестбанк, после этого вернулся в машину. Ваня пошёл к своим, смяв карточку и выбросив её в грязь.

— И чё это было? — с недоумением спросил Старый.

— Сам бы хотел знать, — Студент обернулся, но чеченцы уже уезжали. — Кто-то ему позвонил, вот он и сорвался с места. Ладно, пацаны, обсудим с Иванычем. Надо ещё насчёт Большого решить…

…А Большой тем временем сидел в своей машине и следил, как двое его людей подъехали к ДЮСШ. В руке он держал телефон, но никак не мог дозвониться до Черепа…

Чита, ресторан Александровский сад

— В Швейцарию? — Шелехов усмехнулся. — Да хоть завтра, на частном самолёте. Спонсор организует что угодно. И лучших врачей тоже.

— Рад слышать, — прохрипел Латыпов, потирая грудь. — А то уже тяжело терпеть.

— И не надо терпеть! Не вылечат в Швейцарии, отправим вас в Израиль, Штаты, куда угодно, — Шелехов показал на мягкое кресло у стола. — Да вы садитесь, мы как раз всё обсуждаем.

— Но надо устроить всё быстро, — сказал сидящий рядом с ним Нижегородцев и поправил строгие очки. — Центр задаёт вопросы, и если завтра к обеду мы не дадим им всю информацию об этих предателях, которые вывозят секретные грузы за границу, то они вмешаются. А Ремезов там на хорошем счету. Впрочем, с такими обвинениями мало кто будет за него вступаться, но всё же…

— А показания… кх-кха, — Латыпов плюхнулся в кресло. — Уже дали?

— Завтра приезжает инквизиция из Москвы, — Шелехов усмехнулся. — Особо важный следователь из отдела собственной безопасности, будет раскручивать дело о государственной измене. Поэтому нам всем важно поторопиться. Но вы сделали правильный выбор, товарищ подполковник. Чем скорее мы изгоним эту заразу из службы, тем проще нам будет работать в дальнейшем.

— Показания не брали, — Латыпов отпил воды из стоящего перед ним стакана, чуть пролив на пиджак. — Я думал, уже всё готово… кха-кха-кха!

— С вашей помощью будет быстро. Но перед этим, — Шелехов наклонился к нему ближе. — У меня к вам две просьбы. Первая — поспособствовать освобождению майора Кузьмичёва, чтобы он тоже дал письменные показания, они зайдут лучше всего. А второе — убедить Волкова, чтобы он не выделывался. Я ему сказал, что нужно сделать, но он чего-то думает. Если б не акции и его фирма, мы бы уже давно…

— Я его помню, — заявил Нижегородцев, закуривая большую сигару с помощью бензиновой зажигалки. — Выскочка, зелёный ещё, но Вишневские ему верят. Хотя наглости и отчаянности ему не занимать. В любом случае пора бы ему свалить, как всё закончит. Передайте ему, что если ему так нравится охранять, то пусть там охраняет какие-нибудь киоски с пивом.

— Точно, — Шелехов засмеялся. — Или деревенские сортиры. Но это мы так, шутим, все понимают, как заканчивают такие бандиты. И по этому поводу, я предлагаю отметить скорейшее завершение этого дела. И вы, товарищ подполковник…

Латыпов встал, кашлянул и хрипло вздохнул.

— Ну и гады же вы, — с трудом сказал он и закашлялся. — Какие же вы гады, сука, б*** поганые. Я сам… кха!.. не подарок. Но я своё дело делал и не думал… кх… как всех нае***ть и заработать на этом.

— Прошу прощения, — Нижегородцев нахмурился и положил сигару в массивную стеклянную пепельницу. — Вы не в себе, товарищ подполковник? В вашем положении эти фразы только…

Подполковник Латыпов выпрямился и убрал руку под пиджак. Нижегородцев выпучил глаза, а Латыпов достал пистолет и выстрелил в него почти в упор.

Нижегородцев молча опрокинулся назад, забрызгав кровью всё вокруг. В ресторане закричали, кто-то начал прятаться под столами, кто-то побежал на выход.

Латыпов прицелился в обалдевшего Шелехова… и закашлялся.

Пуля, которая должна была разнести полковнику голову, прошла в сторону, не задев цель, отрикошетила от стены и с громким хлопком врезалась в колонку у сцены.

Кашель продолжался. Латыпов нацелился на грудь, но попал только в правое плечо. Шелехов вскрикнул, но поднялся и набросился на Латыпова всем весом, опрокинув стол.