Пари (СИ) - Субботина Айя - Страница 5

— Это черт знает что, — говорит себе под нос Хасский, когда бегло ознакамливается с бумагами, на которых только бесконечные столбики цифр и какие-то финансовые выдержки.

Обычно он редко выходит из себя, но сегодня доходит до того, что тянется за носовым платком и вытирает испарину со лба.

— Мне уже начинать паниковать? — спрашиваю громким шепотом.

— Еще вчера, — как-то обреченно отвечает он.

— Что это значит?

Но ответить Хасский не успевает, потому что дверь в кабинет распахивается с глухим ударом о стену. И на пороге появляется Марат собственной персоной.

Глава вторая: Вика

Судя по его виду, мой обожаемый муж так спешил, что чуть не спотыкался — рубашка неряшливо заправлена в брюки, карман пиджака вывернут наружу, волосы небрежно приглажены водой, как будто он просто не придумал ничего лучше, чем вытереть об них мокрые руки.

Я мысленно желаю себе тонны терпения, потому что, судя по его выражению лица, Марат приехал явно не для того, чтобы вести со мной светские беседы.

— А мы как раз о тебе говорили, — пытаюсь улыбнуться в надежде усмирить этот вулкан.

Характер у него, прямо скажем, не фонтан. А положа руку на сердце, то я в жизни не знала кого-то настолько же говнистого, как Марат.

— Что тут у вас?! — не слишком свежим голосом ревет он.

Присмотревшись, замечаю в воротнике рубашки его красную шею и вздувшиеся вены, а уже через минуту остро чувствую вонь перегара. Господи. Это сколько же надо было выпить, чтобы буквально за считанные секунды вонь распространилось по такому огромному кабинету? Хотя, чему я удивляюсь, если за последние месяцы я не видела его без стакана?

— Марат, я пытался до тебя дозвониться… — пытается влезть Павлов, но мой муж просто отталкивает его с пути, словно назойливую мошку.

— А он тут что делает?! — Марат напирает на Хасского, и мне приходится резво подскочить, чтобы встать между ними.

— Он — мой законный представитель, — пытаюсь выдерживать спокойные тон, хотя от мужа так несет спиртным и не свежей рубашкой, что нос морщится буквально сам по себе.

— Что? — противно скалится Марат, когда замечает тень брезгливости на моем лице. — В чем дело, Викуся? Прошла любовь, завяли помидоры?!

— Ширинку застегни, — спокойно говорю я, хотя внутри меня заметно потряхивает от страха.

Марат никогда не поднимал на меня руку. За ним водится много грешков, но рукоприкладства среди них, слава богу, нет. С другой стороны — я никогда не влезала на его территорию без разрешения, а тем более — на пару с Хасским, которого он терпеть не может.

— А ну пошли все вон отсюда! — требует Марат, одновременно нервно дергая молнию на брюках. Ничего не выходит, потому что в ней застряла рубашка.

Жалкое зрелище.

И вот на этого человека я сделала ставку. Где были мои мозги?

Хотя, я знаю ответ на этот вопрос и он мне настолько не нравится, что лучше просто не углубляться. Буду считать, что мне просто очень не повезло. У каждого хотя бы раз в жизни бывает ситуация, в которой даже самый хороший выход — все равно не лучший, а в том году мне капец, как не везло по всем фронтам.

— Вон, бля-я-я-я-ядь! — продолжает бесноваться Марат и его шавки, поджав хвосты, на полусогнутых покидают кабинет.

Остается только Хасский — спокойный как удав, в своем стареньком костюме и очках, которым как будто миллион лет.

— Роман Викторович, вы пока можете идти, — говорю я, потому что Марат от злости уже налился кровь и буквально трещит по швам. — Мы с мужем кое-что обсудим тет-а-тет, и сразу же вас позовем.

Он вопросительно поднимает бровь, но мой утвердительный кивок заставляет его сдаться.

— Ты что тут за цирк устроила, сука драная?! — орет Марат, как только за Хасским закрывается дверь.

А вот это что-то новенькое. Мы не сладкая влюбленная парочка и никогда ею не были, и наши отношения носят, как это модно сейчас называть, «деловой характер», но Марат впервые позволяет себе забрасывать меня оскорблениями. Возможно, я поспешила, решив, что он не станет распускать руки?

— Кто дал тебе право совать свой грязный нос в мои дела?!

Марат буквально наваливается на меня грудью, и как бы я не старалась выдержать натиск, все-таки приходится отступить и спрятаться по другую сторону стола. Но муж продолжает меня преследовать и какое-то время мы, изводя друг друга, просто ходим вокруг.

— Так, мне надоело! — решаю закончить этот хоровод, и решительно бью ладонью по столешнице.

Больно, блин!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Трясу ладонь и проверяю, все ли ногти на месте, потому что у меня лучшая в городе мастер маникюра, но именно по этой причине у нее почти не бывает «окошек», чтобы забежать на «ремонт». А ходить с испорченным маникюром еще неделю до своей следующей записи, я абсолютно точно не готова.

— Что тебе, блядь, надело?! — еще больше заводится Марат. — Тратить мои деньги?! Ну так вали не хер, никто тебя не держит!

Я в который раз чувствую холод неприятного предчувствия — слишком странно он себя сегодня ведет. Ругается, орет, выгоняет?

Или Кристине надоел разгульный образ жизни и она решила, что самое время занять место его законной супруги?

— Ты пьян, — пытаюсь, как могу, сгладить острые углы.

Признаюсь честно — это вот вообще не мое. Обычно, когда на меня накатывало неудержимое желание побыть миротворцем, все заканчивалось грандиозным мордобоем.

— У меня все жизнь наперекосяк пошла из-за тебя! — никак не угомонится он, и грохает кулаком об стол. — Ты хоть знаешь, что я… что мне пришлось…!

Он запинается, а я, вместо того, чтобы здравомысляще держать рот на замке, подначиваю:

— Ну давай, родной, поделись болью.

Лицо мужа медленно темнеет. Не знаю, как объяснить это природное явление, но он как будто покрывается тучами, не сулящими мне ничего хорошего. Но ладно, я ведь уже приняла решение. Примерно через две с половиной секунды после того, как он завалился в дверь в образе гламурного бомжа.

Нужно валить. Прямо сегодня. Н раздумывать и не терять на этого придурка больше ни одного дня своих драгоценных молодости и красоты. Я и так впустую потратила на этого мужика три года жизни.

«Три года, Карл!»[1]

Но, как говорится, главное вовремя осознать. Ну и вернуть свое. Выйти из этого неприятного жизненного урока хотя бы при своих, как говорится. Хотя Таиланд пока откладывается на неопределенный срок. Черт, нужно было соглашаться на тот рекламный пост в инстаграм! Ну и что, что продукт — дерьмо и «волшебная таблетка от жира», зато хватило бы снять хорошую квартиру со всеми удобствами где-нибудь в центре.

— Все это дерьмо, которое происходит… — скрепя зубами, цедит Марат. — Я с самого начала знал, что он не оставит это просто так.

— Он?

Муж упирается ладонями в стол, как будто ему вдруг стало тяжело стоять на своих двух.

— Нужно было просто избавиться от тебя еще пару лет назад, — продолжает бубнить Марат. — Но я тебя жалел.

«Спокойно, Виктория, спокойно, — мысленно успокаивающе поглаживаю свое эго, — он просто пьяный и совершенно не адекватен. Ну что еще можно ожидать от мужика, который не способен контролировать даже выхлоп собственной ширинки?»

Но, как говорится, если дерьмо уже подгорает, то выключать газ нужно было еще вчера.

В каком это смысле он меня жалел?!

Что значит, нужно было от меня избавиться?!

— Это мне нужно было послать тебя куда подальше! — вырывается из меня, хотя, клянусь, я даже рот не планировала открывать. — Да кем ты был до меня?! Просто мужиком в идиотских галстуках!

И если бы дело было только в галстуках. До того, как мы расписались, Марат был просто ходячей безвкусицей — совершенно тупая прическа а ля «пять минут, как откинулся», вечно мятые рубашки. Боже, да он даже часы носил какого-то «ноунейм» бренда! Я сделала из него человека! Сколько силы потратила, прививая ему чувство стиля, учила пользоваться запонками, не мычать и не матерится через слово.