Благословенный 3 (СИ) - Коллингвуд Виктор - Страница 52

— Ваше превосходительство!

Взволнованный голос мичмана Козицкого вывел контр-адмирала из задумчивости.

— Павел Васильевич, четырнадцать вымпелов на норд-норд ост! Кажется, это подходит наша эскадра!

Пустошкин выглянул наружу. И вправду, в бухту Меллиха входили корабли под российским Андреевским флагом. Сердце Павла Васильевича ёкнуло… Как давно он уже этого ждал!

— Похоже, пришли суда новой постройки, — заметил подошедший лейтенант Иван Петрович фон Крейн.

Действительно, конструкция входивших в гавань судов была крайне непривычна глазу русских «мальтийцев»: прямая верхняя палуба, отсутствие каких-либо надстроек на носу и корме, стремительно-острый форштевень, непривычно высокие мачты, наклонённые, как у клиперов, назад. Корпус, удивительно длинный и довольно высокий, имеет, однако же, лишь две деки; орудийные порты верхней палубы расположены заметно реже, чем на нижней.

Линейных кораблей всего два. За ними — четыре фрегата, два вооружённых клипера, называемых ныне «корветы», а далее — мелкие и «ластовые» суда, сиречь транспорты. Среди них были заметны три старых линейных корабля с закрытыми портами — судя по всему, их разоружили и использовали как транспорты, послав в один конец.

Несмотря на долгий путь, проделанный эскадрой, мачты и такелаж новых кораблей казались в полном порядке. Контр-адмирал пригляделся внимательнее, — судя по цвету парусов, они делались теперь не из пеньки, а изо льна, лёгкого, но и заметно более дорогого материала.

— Как же они красивы! — восхищался рядом Козицкий. — Просто прелесть, не правда ли?

Действительно, новые суда на фоне привычных кораблей прежних проектов казались благородными оленями среди вепрей. Стремительные очертания корпусов и рангоута вселяли в контр-адмирала уверенность в проекте русской Мальты, уверенности, которая последние месяцы серьёзно поколебалась и у него, и у подчинённых офицеров.

От флагмана отделилась шлюпка.

— Ну что же, господа, идёмте встречать гостей! — воскликнул Павел Васильевич, и, застегнув мундир, в сопровождении Козицкого и Крейна отправился к берегу. Шлюпку аккуратно вытащили на каменистый берег, и вскоре офицеры с «Большой земли» предстали перед контр-адмиралом.

— Лейтенант Владимир Броневский! — представился молодой человек с белом флотском мундире. — Прибыл доложить контр-адмиралу Пустошкину, что прибыл капитан-командор Дмитрий Николаевич Сенявин, а с ним — Юлий Помпеевич Литта. Командующий эскадрой просит дать указания, каким образом им разместиться на рейде!

— Существующего мола недостаточно для размещения всех ваших судов — окинув взглядом акваторию, отвечал контр-адмирал. — Поставьте боевые корабли на якоре в бухте, так, чтобы можно было отразить внезапную атаку, а ластовые суда поместите к молу.

— Приготовиться к обороне? — удивился лейтенант. — У вас неспокойно?

— Увы, это так, — ответил ему Крейн. — Весною английская эскадра некоторое время крейсировала в виду Мальты, блокируя наш гарнизон. Они досматривали все суда, следующие к нам, и неоднократно конфисковали их грузы, признавая их военной контрабандой. Действительно, перевозки наши часто содержали военную продукцию, но везли-то их не испанцам и не французам, а к нам, на Мальту, для строительства крепости и порта! Поэтому теперь две батареи пусты — орудия к ним должны были поступить ещё в прошлом году, но судно «Таганрог» было остановлено англичанами и по сию пору находится в Гибралтаре.

— Понятно. Однако, разрешите обратить внимание на приведённые нами разоружённые корабли! Их нужно разместить отдельно; они загружены селитрою и динамитом!

— Динамит — это что за субстанция? — уточнил контр-адмирал

— Новоизобретённое инженерное взрывчатое средство, применяемое при горных работах и в некоторых иных случаях. Горные мастера, искусные в обращению с ним, прибыли вместе с нами.

— Прекрасно! Сообщите капитан-командору и синьору Литте, что я с нетерпением жду их!

Контр-адмирал снимал в селении Меллоха небольшой дом у местного священника. Через час сюда прибыл Павел Васильевич Чичагов, молодой, подающий надежды капитан-командор, со своим адъютантом, Михаилом Юрьевичем Закревским.

В честь встречи контр-адмирал приказал денщику откупорить бутылочку вина с Пантеллерии. Разумеется, пришли офицеры гарнизона ещё не построенной, но уже провозглашённой крепости Новогеоргиевск. Все они жаждали из первых уст услышать о происходящих в родной стране грандиозных переменах.

— Каковы новости из России? Теперь нами правит император Александр?

— С 26 ноября прошлого года!

— И что же? Всё ли теперь благополучно? Иностранные мореходы рассказывали, что при его воцарении в Петербурге было мятежное выступление Преображенского полка!

— Да, был раскрыт заговор в пользу Павла Петровича. Некоторые очень высокопоставленные персоны лишились всего достояния и отправились — кто в отдалённые, кто не в столь отдалённые места. Впрочем, внешне отношения отца и сына остались прежними — корректно-холодными. Король с семейством приезжал на похороны усопшей государыни-императрицы, и участвовал во всех траурных церемониях!

— Говорят, великая княжна Александра даже осталась в Петербурге для устроения её брака?

— Да, это так. Но в этом деле разразился скандал!

— Неужели? Государь император, похоже, не может без того, чтобы не шокировать родственников?

— Да, это просто невероятно. Отец оставил ему сестру с тем, чтобы он заставил своих министров вынудить шведского короля жениться на ней, отринув своё глупое требование о смене веры. И что же он выкинул, вы просто не поверите! Он выдал её замуж за своего флигель-адъютанта, некоего Бонапарта. И теперь этот субъект, имея всего лишь бригадирский чин, назначен командовать Каспийской армией вместо генерал-аншефа Валериана Зубова! Представляете?

— Невероятно!

— Да, каспийцам не везёт. Сначала ими командовал один фаворит, а теперь — другой…

— Этот корсиканец, как слышно, вошёл в большую силу? Когда же успел попасть он «в случай»? — спросил Пустошкин. Он хорошо помнил свою встречу с цесаревичем в 1795 году, и составил о нем самые благоприятное впечатления. Не хотелось думать, что этот прекрасно образованный и любезный молодой человек на деле оказался столь пристрастен и склонен к фаворитизму…

— Я слышал, — отвечал Чичагов, — ещё во время Выборгского сражения, когда этому эмигранту доверили командовать батареей полуострова Крестовый. Его калёные ядра произвели опустошение шведской эскадры, а картечь, которой он осыпал воды залива, вероятно, отправила на дно храброго шведского короля!

— Туда ему и дорога, — заметил лейтенант Крейн, слывший вольнодумцем и чуть ли не якобинцем.

— Но самое чудовищное не в этом, господа! Вы знаете, что во время московской коронации император огласил манифест об освобождении крестьян?

Раздался изумлённый вздох десятка голосов разом.

— Вот как? Невероятно!

— Как это возможно?

— Вы шутите, господа?

— Совсем нет!

— И как же теперь благородное дворянство будет снискать себе хлеб насущный?

— Говорят, службой или устройством промышленных заведений.

Раздался гул возмущённых голосов.

— Ну, не знаю, как насчёт «заведениев», а вот службою точно не проживёшь! — за всех резюмировал майор Степано́вич.

— Хорошо, что большинство флотских офицеров и так не имели душ, так что ничего не потеряли! — заметил Крейн.

— Но зачем это самому императору Александру?

— Говорят, ищет популярности среди простого люда, дабы в корне пресечь возможность якобинского переворота, как это случилось в несчастной Франции… И бракосочетание его из той же серии!

— Неужели император действительно тайно женился на дочери графа Суворова?

— Истинная правда! Это случилось ещё при жизни императрицы, в бытность его цесаревичем. Говорят, именно поэтому юный наследник неизменно отвергал все предлагавшиеся ему партии… а ведь последней была дочь короля Франции!

— И как отреагировал двор?