Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6 (СИ) - Март Артём - Страница 14

— Ты меня плохо знаешь, Летов, — хмыкнул он.

— Напротив. Я думаю, что знаю тебя достаточно хорошо. Ты просто трусливая змея. Поэтому я и думал, что ты не решишься.

— Говори что хочешь, — махнул Нойзман рукой. — но факт остается фактом. Я победил.

— Чего ты хочешь? — Спросил я, впрочем, догадываясь, что он заставит меня сделать.

Нойзман вздохнул. Взял кожаную папку для бумаг, лежавшую рядом. Раскрыл и извлек несколько документов, положил передо мной на журнальный столик.

— Договор купли-продажи, — сказал он. — Ты перепишешь на меня свое предприятие и все имущество, что есть у него на балансе. Включая это чудесное здание. Взамен получишь адрес места, где сейчас находятся твои друзья и супруга этого господина.

— Ах ты у#бок… — Прошипел Степаныч. — Ты…

Он дернулся, пошел было к Нойзману. Бандиты, все как один, напряглись, схватились за оружие. Я успел остановить старика.

— Тихо, друг, — сказал я. — Кипятиться — это худшее, что можно сейчас сделать.

Я заглянул Степанычу в глаза. Маска бессильной злости сошла с его лица. Степаныч вздохнул, покивал и отступил. Застыл у моего правого плеча.

— Ну? — Нойзман разулыбался. — Вы принимаете мое предложение, Виктор? Жизни ваших близких в обмен на какую-то там конторку.

Я поджал губы, глянул на бандитов, вставших со своих мест и окруживших Нойзмана. В конторе повисла тишина. Неприятно цокали настенные часы. За окном шумел ветер. Портилась погода, и казалось, что скоро начнется гроза.

— Я согласен, — ответил я.

— Очень хорошо, — довольно покивал американец.

— Но с определенным условием, — вдруг сказал я, и Нойзман, удивившись, тут же изменился в лице.

— О, нет-нет, Виктор, — раздраженный американец отрицательно замотал головой, цокнул языком. — Чтобы ставить условия, нужно находиться в позиции сильного. А сейчас в такой позиции нахожусь именно я.

— Я согласен только при определенных обстоятельствах, — сказал я. — Иначе сделки не будет. Ты убьешь заложников. А значит, мне нечего будет терять. Я бываю очень отчаянным, когда мне нечего терять.

Нойзман хмыкнул.

— Даже в капкане продолжаешь кусаться. Каковы твои условия?

— Я хочу убедиться, что они живы. Хочу, чтобы вы привезли заложников сюда. Тогда я подпишу документы.

— Исключено, — покачал головой Нойзман.

— Тогда сделки не будет.

— Отчаянный, — проговорил он, помолчав пару мгновений. Потом хмыкнул. — Предлагаю компромисс. Вы поедете со мной. Я отвезу вас к заложникам, а после все вы подпишите договор. Ты, Виктор, подпишешь первым. Ты их лидер. Когда они увидят, что ты капитулируешь, им ничего не останется, кроме как поставить и свои подписи.

Что ж… Это было немного не по плану. Видимо, так просто выманить их из конторы не выйдет.

Я глянул на Степаныча. Наши с ним взгляды встретились. Старик был в полной растерянности. Глаза его говорили: «Я не знаю, что делать. Решение за тобой».

— Хорошо, — сказал я. — По рукам.

Как выяснилось, бандитов было больше четырех. Еще пятеро скрывались во дворе конторы. Там же стояла и представительская Вольво Нойзмана.

Когда мы вышли на улицу, и его машина выехала со двора, американец сказал нам:

— Вы поедете со мной. В моей машине. Я не настолько глуп, Виктор. Твое общество гарантирует мою безопасность. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь расстрелял меня прямо в салоне по дороге.

Не думая ни секунды, я согласился. Хотя и полностью осознавал опасность. Мой план становился рискованнее с каждой минутой.

Мы загрузились. Сели на заднее, рядом с Нойзманом. Машину повели вооруженные бандиты. Когда конвой выехал с конторы, он погнал через город. Спустя пять минут езды по пустым дорогам, у водителя — широкомордого бандита, зазвонил телефон.

Он взял сотовый, выдвинул антенну зубами, ответил:

— Чего? Какого х#я?.. Ага… Понял.

Водитель обернулся к нам.

— Чужие машины. Видать, нас преследуют.

— Что за херня? — буркнул его дружок, тот самый светлобровый, сидевший на переднем пассажирском, и передернул затвор своего ПМ, обернувшись, указал стволом на меня.

— Объяснись, Летов, — похолодел голосом Нойзман, — что ты сделал?

— Это моя маленькая подстраховка, — сказал ледяным тоном

В следующий момент со стороны окна американца вспыхнул яркий свет. Нойзман испуганно обернулся. Потом страшно бабахнуло. Все в салоне полетело кувырком.

Глава 8

Меня подкинуло, головой ударила о закрытую дверь. В глазах тут же вспыхнуло, словно наступил день. Степаныч крякнул от боли, натолкнувшись на мои ноги. Потом упал куда-то на полик. Нойзмана ударило вдавившейся внутрь дверью, бросило сначала на Степаныча, потом на меня. Он замер где-то в моих ногах, слабо зашевелился, борясь с болью.

Вольво, двигавшаяся плавно, после резкого удара, сразу остановилась, как вкопанная. Вся левая ее часть вдавилась в салон. Сидения забрызгало осколками стекла.

Снаружи раздался страшный скрежет металла, визг шин. Застывшая на месте машина поехала снова, но теперь как-то наискось. Что-то толкало ее в сторону. Потом опять грохнуло, но уже спереди и справа, и не так сильно. Я проморгался. Увидел, что Нойзман лежит практически на моих щиколотках.

Американец был ранен. Его волосы пропитались кровью, из раны ему залило лицо. Щурясь, он слабо вертел головой, отплевывался кровью, вымазывая свою белую рубашку.

Когда Вольво окончательно остановилась, на миг вокруг воцарилась тишина. В следующее мгновение затишье разразилось звуками стрельбы. Где-то на дороге развязалась перестрелка. Завизжали шины. Кто-то дал деру на машине. Все это слышалось мне приглушенно, словно бы из-под воды.

Когда зрение прояснилось, я наконец полностью рассмотрел, что же произошло. Большой джип Чероки въехал в Вольво, выскочив из ближайшего перекрестка. Протаранив левый бок машины, он на этом не остановился. Дав газу, стал толкать Вольво к обочине, чтобы упереть машину в толстый и высокий столб линий электропередач.

— What the hell is going on?.. — Простонал американец, трогая разбитую голову.

Шевельнув правой, он застонал. Кажется, рука Нойзмана была сломана.

— М-м-м-м… — Замычал водитель, упавший на руль.

Это был широкоплечий, но низковатый здоровяк. Второй, светлобровый, лежал на торпеде без сознания. Сложно было сказать, жив ли он, или погиб после сильного удара.

— Степаныч, как ты там? — Спросил я, когда шум в голове немного поутих.

— Спина… — Прохрипел старик откуда-то снизу.

— Ногами шевелить можешь?

— Кажется… Могу… Сука… Вроде ничего не сломал, но, видать, все отбил…

Водитель стал очухиваться. Он слабо зашевелился. Привстал, опираясь на руль. Потом взялся за голову. Потрогал лицо, всмотрелся в кровь на пальцах.

— Сука мля… — Выдал он.

Глянув куда-то в свое окошко двери, тут же оживился, схватился за пистолет. Хлопнуло. Зазвенело расколовшееся стекло дверного окошка. Звук выстрела отразился в ушах высоким звоном. Моя и без того гудевшая голова заболела еще сильнее.

Это был водитель. Он высаживал в окно пулю за пулей. Стрелял в кого-то, кто находился снаружи. Я знал, кто там.

На Чероки приехали люди Кулыма. Правда, кажется, их тоже нормально так потрепало после удара. Я понял это, потому что по бандитам Нойзмана не вели ответного огня.

От звуков выстрела очухался второй, светлобровый. Едва придя в чувство, он тут же стал искать под ногами пистолет свой. Когда бандит нашел его, быстро выпрямился и приготовился стрелять в кулымовских. Однако я уже ждал его.

Я ринулся на светлобрового с заднего сидения, схватил и взял на удушающий, прижал к сидению. Бандит вцепился в мое предплечье, замычал. Шея у него была толстая и мускулистая, но я давил изо всех сил. Не отпустил, даже когда он попытался ударить меня своим тяжелым пистолетом.

Оставив попытки забить меня пушкой, Светлобровый вскинул ПМ куда-то себе за спину, стал стрелять, пытаясь вогнать пулю мне куда придется. Я пригнулся, и пули одна за другой уходили в потолок, дырявили дорогую обивку Вольво, а вместе с ней и металлическую крышу машины.